ДЕТСКАЯ МОРСКАЯ ЭНЦИКЛОПЕДИЯ

Художники Э. Беньяминсон, Б. Кыштымов
Издательство «ДЕТСКАЯ ЛИТЕРАТУРА», Москва 1972

Научные консультанты и рецензенты:
доктор военно-морских наук, профессор контр-адмирал ДЬЯЧЕНКО Г.Д.,
доктор исторических наук профессор БЕЛОВ М. И.,
доктор биологических наук РАФФ Т.С.,
капитаны дальнего плавания ЕФИМОВ Г.Т. и СТОФФЕРТ П.П.

Зачем люди плавают по морям? Можно ответить просто: плавать заставляет сама жизнь. Ведь две трети Земли покрыты водой. Как иначе перебраться с материка на материк? Как перевезти груз? А еще надо ловить рыбу, охотиться на зверей.

Можно сказать так: люди плавают, чтобы стать мудрее, зорче, отважнее. Именно в море они впервые столкнулись с существами, всё в которых загадочно; плавая, увидели страны, не похожие на родину, и людей, отличных от них самих. Вступив на палубу судна, человек перестал ощущать под ногами планету. Не здесь ли он обрел решимость лететь в космос?

И, наконец, не потому ли плавают люди, что море ранит сердца? Редко тот, кто хоть раз держал в руках штурвал или парусную снасть, остается на берегу. Есть люди, которые плавают всю жизнь. Счастливы те, кому довелось обойти вокруг Земли.

ВПЕРЕДИ У НАС

1. БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ.

2. СЕВЕРНОЕ МОРЕ.

3. БАРЕНЦЕВО МОРЕ.

4. СЕВЕРНЫЙ ЛЕДОВИТЫЙ ОКЕАН

5. БЕРИНГОВО МОРЕ.

6. ОХОТСКОЕ МОРЕ.

7. ЯПОНСКОЕ МОРЕ.

8. ЖЕЛТОЕ МОРЕ.

9. ИНДИЙСКИЙ ОКЕАН.

10. КАСПИЙСКОЕ МОРЕ.

11. КРАСНОЕ МОРЕ.

12. АРАВИЙСКОЕ МОРЕ.

13. КОРАЛЛОВОЕ МОРЕ.

14. ТИХИЙ ОКЕАН.

15. АНТАРКТИЧЕСКИЕ ВОДЫ.

16. КАРИБСКОЕ МОРЕ.

17. АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН.

18. СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ.

19. ЧЕРНОЕ МОРЕ.

УХОДИМ В ПЛАВАНИЕ

Первое кругосветное плавание совершил Магеллан. 20 сентября 1519 года он вышел из испанского порта Санлукар-де-Баррамеда в Атлантический океан, пересек его с севера на юго-запад и попал в Тихий океан. Пройдя центральную часть океана, Магеллан достиг юго-восточных морей Азии. Здесь отважный путешественник погиб. Его спутники на уцелевшем корабле переплыли Индийский океан, обогнули с юга Африку и вернулись в Европу. Мы тоже совершим кругосветное плавание. Можно последовать маршруту Магеллана. Но тогда мы не побываем в арктических водах, не увидим внутренних морей Европы, пройдем мимо Австралии и Антарктиды. Мы потеряем слишком много.

Сделаем так. Отправимся в путь из Ленинграда — города, в котором пишется эта книга. Пересечем Северное море, повернем в полярные широты. Пройдем Северным Ледовитым океаном, спустимся через Берингов пролив в моря Дальнего Востока. Следуя вдоль Азиатского материка, достигнем Индийского океана, побываем в Каспийском и Красном морях. Вернемся назад, войдем в воды, омывающие Австралию, пересечем Тихий океан. Затем побываем в холодных антарктических водах, в Атлантическом океане, в его морях — Карибском и Саргассовом. Отсюда через Средиземное море попадем в Черное и там закончим свое путешествие. Четыре океана и четырнадцать морей увидим мы. Мы будем листать их, как листают страницы книг, перебирать, как перебирают на штурманских столах бело-голубые морские карты. Позади нас останется весь земной шар.

Как будем плыть?

Что мы должны узнать

В Ленинграде, у гранитной стенки набережной, стоит навечно отшвартованный крейсер «Аврора». Он стоит на Неве у здания нахимовского училища. Стайки мальчишек в матросской форме понескольку раз в день пробегают мимо бессмертного корабля. «Аврора» плавала во многих морях. О самых знаменитых кораблях мы должны узнать, совершив путешествие вокруг Земли. Мы должны понять, как устроено судно. Нельзя плавать на нем, не представляя, что за сердце бьется под стальной палубой. Мы должны узнать, как ведут капитаны свои суда, как штурманы определяют место корабля в море. Звездное небо и огни маяков должны стать понятными для нас. В книге все время будут упоминаться ветер и волны. Иначе нельзя: корабль плывет сразу и в воде, и в воздухе. Недаром говорят, что моряк — на срезе двух стихий, на грани двух сил и трудностей.

Как переговариваются между собой дельфины, как ходит по дну пешком морской петух-тригла, как спасаются от хищной касатки хитрые пингвины, — узнаем мы, побывав в разных морях.

Еще нам надо подслушать, что говорят между собой моряки в далеком плавании, как шутят и как рассказывают вечерами на полубаке или в судовом клубе забавные несухопутные истории. Океан огромен. Поэтому мы должны рассказывать о нашем путешествии очень коротко. Будем вести рассказ — море за морем. Не будем описывать каждое отплытие и приход. Не будем передавать случайные разговоры пассажиров. Не будем напоминать, что в наших каютах все время дрожат от работы корабельного винта тонкие стены, а за окошком-иллюминатором медленно движутся вода и небо. Тот, кто не может вообразить это, пусть закроет книгу. Мы торопимся: в штурманской рубке стучат часы и лоции — книги, в которых описываются все моря,— открыты на первых страницах.

Прощайте, камни.

И так, мы покидаем Ленинградский порт. Минуту назад борт парохода еще касался бетонной стенки причала. Суетливые матросы снимали с чугунных тумб — кнехтов стальные петли канатов. На палубе вдоль поручней стояли пассажиры — прощались с землей. Но вот канаты упали в воду, между бортом и стенкой блеснула полоска воды. За кормой вспыхнул белый бурун работающего винта. Мы отходим от причала. Прощай, Ленинград! Прощайте, набережные и дома! На корабле есть почти все, из чего строят города: есть дерево, железо, стекло, пластмассы. На корабле нет камня. Камни — только на берегу. Прощайте, камни!

Вежливые корабли

Мы идем устьем Невы. Мимо нас проплывают причалы, заводские трубы, разноцветные коробки домов. Вытянув длинные, как у жирафов, шеи, вслед нам смотрят подъемные краны. Мы выходим в морской канал. На белесой воде толчея: катера, пароходы, яхты снуют взад-вперед, пересекают друг другу курс, уступают или требуют друг у друга дорогу, перекликаются гудками : «Ту!.. Ту!.. Моя очередь входить первым!»

Это высокий, как дом, пассажирских теплоход в семь этажей.

«Тууу-у!.. Моя!»

С ним спорит буксир. Он маленький, верткий, но позади у него на тросе пузатая тяжелая баржа.

«Тууу-у!»

Это второй буксир. Он выходит из гавани. И вдруг у входа в канал показывается маленькая белая шхуна. Она идет накренясь, парусом, как рукой, едва не касаясь воды.

И отходит в сторону теплоход. Останавливаются буксиры.

Шхуна входит в канал и, проплывая мимо каждого из них, чуть заметно кивает парусом теплоходу… буксиру… второму буксиру.

Сильный уступает дорогу слабому, паровой корабль – парусному.

Книги о морях

В штурманской рубке на полках полно книг. Все они в одинаковых переплетах, на корешке каждой слово «море».

Это лоции – книги о морях. Одни из них в чистеньких обложках, с белыми хрустящими страницами, другие – потрепанные, на каждой странице – следы торопливых, мокрых от соленой воды пальцев. Чистые лоции – книги о морях, в которых не плавал этот пароход, потрепанные – о морях, которые он избороздил вдоль и поперек.

В каждой лоции сказано о море все. И описание его, и правила, как себя вести. Лоции пишутся веками. Они изменяются вместе с людьми.

Вот старая лоция Балтийского моря. Она издана в 1721 году по именному повелению Петра Первого: «Книга морская зело потребная, явно показующая правдивое мореплавание в Балтийском море». Вот как описывали в ней путь через шхерный — островной — район к полуострову Ханко, в те времена — Гангуту. «Три мили от Гангута к морю есть шхер, именуемый Сегулшхер, и, идучи с моря, оный шхер показуется с тремя холмами, и от того шхера на зюйд-вест есть подводные каменья больше мили в море, от которых надобно иметь опасение. Между Гангуде и выше-объявленного шхера лежат мелкие камни далече в море, и того ради страшно к шхерам приближаться…»

Да, не простое дело плавать между скалистыми островами, где под водой на каждом шагу — беда.

А вот как это же плавание описано через 250 лет в лоции 1963 года.

«Знак Сегельшер в виде четырехгранной пирамиды установлен на острове Сегельшер в 5,5 милях к западу — юго-западу от маяка Юссаре. Курсом 25° надо идти до тех пор, пока знак Сегельшер не придет на пеленг 60°». Ишь как теперь пишут — коротко и спокойно. Видно, перестали быть тайной для моряков подводные камни Гангута. Плавать по такой лоции надежнее и проще.

И все-таки я люблю старые лоции. За их страницами— волнение людей, которые первыми прокладывали в морях пути. Так что же такое Балтийское море? Что пишется о нем в лоции и что говорят о нем бывалые моряки?

БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ

Море добрых начал

ЛОЦИЯ. Балтийское море расположено в средней части Европы. Соединяется проливами с Северным морем. Наибольшая глубина 459 метров. Самые большие заливы: Ботнический, Финский и Рижский. Крупнейший порт — Ленинград. Большие порты: Таллин, Рига, Калининград (СССР), Гдыня, Гданьск (Польская Народная Республика), Стокгольм (Швеция), Хельсинки (Финляндия).

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

Сурова старая Балтика — ясные спокойные дни здесь наперечет. Это море — дорога ураганных ветров-циклонов. Осенью и зимой вереницами идут они с Атлантического океана на восток, сеют дожди, волочат за собой мокрые хвосты туманов.

Вода прохладна здесь даже в августе. Южные берега — это огромные белые пляжи кварцевого песка. Северные — изрезанны и скалисты. Скопления тысяч островов называют шхерами. Шхеры — это лабиринт из воды и камня.

Балтийское море мелко. В редком месте рискнет приблизиться к берегу крупное судно. Даже на самой середине моря глубина обычно меньше 100 метров. Когда после войны решили уничтожить все недостроенные фашистские корабли и стали топить их, авианосец «Граф Цеппелин» уткнулся носом в дно. Тупая срезанная корма его долго стояла в воздухе.

Вся история России связана с Балтикой. Древние славяне называли ее Варяжским морем. Отсюда брал начало путь «из варяг в греки». Долгие годы в устье Невы находилась столица русского государства.

Это здесь, на Балтике, строились первые петровские галеры, был спущен на воду крейсер «Аврора», построен первый в мире атомный ледокол. От ее причалов уходили в кругосветные плавания первые экспедиции. Отсюда отплывают исследовательские суда и флотилии рыбаков.

В городе на Неве началась Великая Октябрьская социалистическая революция.

Балтика — море ездовых дорог, море добрых начал.

КРЕЙСЕР—УТРЕННЯЯ ЗАРЯ

«Аврора» — значит утренняя заря. Сотни раз бороздил невысокую балтийскую волну крейсер с этим негромким именем.

Темной октябрьской ночью он стал первым кораблем революции. На исходе дня 24 октября 1917 года серединой Невы с моря к Николаевскому мосту двигалась шлюпка. Два человека на веслах, один — на руле. Четвертый стоя бросал за борт и тотчас же вытаскивал лот — веревку со свинцовым грузом на конце.

— Десять метров… Восемь… Семь… Плохо дело! Глубина уменьшается.

Матросы переглянулись.

Но вот еще несколько гребков, и мокрая веревка ушла в воду опять по десятиметровую отметку.

— Ага, лучше!.. Одиннадцать… Двенадцать…

— Пройдет! — сказал матрос у руля.

Шлюпка повернулась и растаяла в темноте.

Спустя полтора часа на ее месте возник силуэт военного корабля. Самым малым ходом работала машина. Узкий сноп прожекторного огня щупал впереди корабля воду.

«Аврора» подходила к мосту.

Отгремела якорная цепь, от крейсера отделилось несколько шлюпок. В вечернем сумраке над ними поблескивали штыки. С глухим стуком ударились носы шлюпок о гранит набережной. Разворачиваясь в цепь, матросы двинулись к мосту. Бежала, исчезая в темных переулках, испуганная охрана.

Мост был разведен. Как поднятые руки, торчали заломленные вверх половины мостового пролета.

— Немедленно свести его!

Судовые электрики, ломая в темноте спички, чертыхаясь, лазали по будке управления, искали рубильники, моторы.

— Ток есть!

Загудели моторы. Медленно опустились разведенные части моста, сомкнулись, слились. Со стороны Васильевского острова послышался топот. На мост вступали рабочие отряды. Они шли к Зимнему дворцу, к зданию Центрального телеграфа, к Смольному.

Начиналось 25 октября. Занималась заря. Слабый неверный свет обнял половину неба. Он осветил Неву, зеленоватые пятна нефти не ней, притихшие дома.

Еще ночь — и с крейсера прогремит выстрел носового орудия, зеленые и черные валы — отряды солдат и матросов — затопят Дворцовую площадь…

Покидая Ленинград, мы не прощаемся с «Авророй». Этот корабль тоже странник. Почти весь земной шар обошел он, прежде чем прийти к Николаевскому мосту.

В далеких морях мы еще не раз будем встречать его следы.

ЛОЦИЯ. Течения в Балтийском море слабые. Они меняют свое направление в зависимости от ветра. Два постоянных течения идут в проливах: одно на поверхности — из Балтики в Северное море, второе в глубине — из Северного моря в Балтику.
Цвет балтийской воды почти зеленый, но на мелководье от обилия бурых водорослей — коричневый.
Плавая в Балтийском море, следует соблюдать осторожность, так как в любую погоду, в любом месте моря часто встречаются суда.

ПАРОХОДЫ, КОМПАСЫ, ФЛАГИ

И верно, то и дело навстречу нам попадаются суда: лесовозы, пассажирские лайнеры, рыболовные траулеры. Торопятся, утюжат балтийские волны, везут лес, пассажиров, рыбу из далекой Атлантики. Плывут вдоль берегов, заходят в порты, отстаиваются на рейдах. Шелестят в капитанских каютах лоции, пощелкивают в рубках репиторы гирокомпасов, развеваются над мачтами судов флаги. Без лоции в море нельзя, без компаса нельзя, без флага — тоже.

ФЛАГИ НАД МОРЕМ

Для моряка каждый корабль — это кусочек родной земли, который оторвался от берега и поплыл по волнам. На нем сохраняют язык, уклад жизни, законы родной страны. Над каждым кораблем — государственный флаг.

О флагах можно рассказывать без конца. Каждая полоска на флаге, каждый рисунок имеют свою историю, свой смысл.

Вот навстречу нам вышел из-за острова финский пароход. На его мачте белый флаг с голубым крестом. Финляндия — северная страна, страна тысячи озер. Белый цвет ее флага — цвет снега, голубой — цвет озерной воды.

За ним идет датчанин. На его мачте тоже флаг с крестом. Только флаг красный, а крест белый. Легенды говорят, что белый крест на алом закатном небе увидели когда-то датские воины перед битвой. Битву они выиграли, а крест и кусочек неба сохранили на своем знамени.

Датский флаг развевается над морями уже сотни лет. А вот идет навстречу корабль под новеньким флагом. На нем красная, желтая, зеленая полосы и черная пятиконечная звезда. Это судно приплыло из Африки. Его послало молодое государство Гана. Оно совсем недавно завоевало себе свободу. Красный цвет его флага — слава борцов, желтый — богатства недр, зеленый — листья тропического леса. Черная звезда — черный народ Ганы.

Над палубой нашего судна — флаг Советской страны. Он алый — цвета крови, пролитой за свободу. На нем — пятиконечная звезда, серп и молот. Пять лучей у звезды — пять частей света, союз серпа и молота — союз рабочих и крестьян.

Плывут корабли под разными флагами, встречаясь — уважительно приспускают их.

Это не корабли, это сами страны желают друг другу счастливого плавания.

Большинство морских судов плавает под государственными флагами, но в некоторых странах учреждены еще торговый и военно-морской флаги. Если здесь над названием страны нарисованы два флага, то первый — государственный, второй — торговый.

Флаги даны по состоянию на 1 ноября 1971 года.

Стоит судно на якоре или у стенки — флаг на корме; дало ход — вахтенный матрос тут же перенес его на мачту.

Наши суда поднимают флаг в 8 часов утра, а спускают с заходом солнца. Впрочем, бывает, что флаг поднимают и в другое время, когда корабли встречаются или когда корабль входит в порт. Флаг на мачте — всем ясно: идет советский корабль.

КОРАБЛИ—СОЛЕНЫЕ КУРТКИ

Флаги развеваются над судами. А суда — разные. Есть среди них белоснежные щеголи — пассажирские лайнеры; подтянутые чистюли — военные; неторопливые, заставленные дорогими приборами суда-исследователи.

А есть просто работяги, труженики. Эти не так чисты, не так подтянуты, нет на них особо ценных приборов. У матросов, которые плавают на них, натруженные руки, на куртках матросов — соль.

СПАСАТЕЛЬНОЕ СУДНО

Неделями стоит оно в ожидании сигнала, ни один матрос не уходит на берег. Но вот тревога: где-то гибнет корабль! И спешит в море, в ночь, в непогоду морская «скорая помощь».

Флаг аварийно-спасательных судов морского флота.

ЛЕСОВОЗ

У этого на палубе желтые пирамиды досок. Он везет дома и мебель. Запах сосновой смолы тянется за его кормой.

БУКСИРНЫЙ ПАРОХОД

Сколько раз втолковывали — буксиром называется не сам пароход, а толстый канат, на котором выводят из узкой гавани в море большие суда. И все равно про буксирный пароход говорят просто — буксир. Слово короткое, деловое, крепкое.

САМОХОДНЫЙ ПЛАВУЧИЙ КРАН

Конечно, это не корабль. Но, как у настоящего корабля, у него есть и винт и руль. Это грузчик и силач: 100, 200, а то и больше тонн — для него не тяжесть.

РУДОВОЗ

Из страны в страну везет он тысячи тонн бурой железной руды. А спроси: «Что везете?» — «Рельсы везем, корабли и гвозди, трамваи и бритвы», — ответит команда.

ПОЖАРНОЕ СУДНО

Целый водопад хлынет на горящий корабль, когда этот пожарник включит свои насосы. Вода под боком — только успевай качать!

ЗЕМЛЕЧЕРПАЛКА-МОРСКОЙ ЗЕМЛЕКОП

Десятками ковшей черпает она грунт со дна, переваливает его на баржу-грязнуху, очищает путь другим судам – чистюлям и аккуратистам.

ЛОЦМАНСКИЙ КАТЕР

Хитер бывает вход в незнакомый порт: слева камень, справа мель. Днем и ночью встречает гостей у входа этот катерок. С катера на судно поднимается моряк — он поведет вас в порт. Вот почему зачастую он в летах — немногословный морской лоцман.

КОМПАС

Когда одного капитана спросили: «Что такое корабль?», он ответил: «Это компас, под который, чтобы он мог плавать, подвели большую стальную коробку!»

Этим он хотел сказать, что компас на корабле — самый главный прибор, что без компаса корабль не корабль.

Действительно, как плавали до изобретения этого прибора?

Вот из порта вышел корабль. Осторожно перебирая веслами, он пускается плыть вдоль берега, робко крадется от мыса к мысу, входит в каждый залив, плывет, цепляясь за землю.

Разве это плавание!

Сейчас корабли плавают напрямик. Что ни курс на карте, то линия, проведенная по линейке.

Загляните в рулевую рубку. Перед рулевым на тумбе компас. В рубке — тишина. Компас — это спокойствие и уверенность корабля.

РУЛЕВАЯ РУБКА

Справа — машинный телеграф, слева — пост управления рулем, за ним репитер гирокомпаса.

— А что, разве компас на судне один?

— Нет, их несколько.

— И все одинаковые?

— Нет. Компасы бывают магнитные и гироскопические.

— А их не спутаешь?

— Тоже нет. У магнитного компаса под картушкой прикреплены магнитные стрелки. Они все время смотрят кончиками на север. Картушка плавает в жидкости и вместе со стрелками все время поворачивается северной меткой на север.

Гирокомпас устроен сложнее.

Вместо магнитных стрелок в нем работает волчок-гироскоп. Он тоже все время смотрит концом своей оси на север. Куда бы ни повернулся корабль, волчок удержит картушку в одном и том же положении. Вот почему она все время дрожит и щелкает — удерживается на месте. Понятно?

— Немножко.

— Гирокомпас спрятан в глубине судна. А у рулевого, штурмана, капитана стоят повторители — репитеры. Они повторяют за гирокомпасом: «Ваш курс столько-то градусов. Так держать!»

ЛОЦИЯ. В Балтийское море впадает много рек. Поэтому вода в нем слабосоленая. Приливы почти незаметны. Северная и средняя части моря зимой замерзают.

Промилле

Еще до того, как стать моряком, я встречал в книгах слово «промилле». А что это такое — не знал.

Помог случай.

Разговорились мы как-то в Кронштадте с одним парнем о рыбалке. Парня звали Гришей.

— Эх, — говорит, — и щуку я вчера в море за маяком вытащил. С костыль!

Гриша — парень серьезный: войну на эсминце плавал, ранен в ногу, кончает институт — шутить не любит. И вдруг — щука в море!

Известное дело: щука — рыба пресноводная, в море не живет. Про это даже сказки сложены. А тут — с костыль!

— Врешь ты! — говорю.— Откуда в море щука? Ты ее, брат, в реке или во сне видел. Спорим?

— Спорим!

Пошли мы на другой день на шлюпочке за маяк.

Раскинули перемет. Часа полтора подождали — тянем.

Дергает.

Вытащили — щука! Здоровенная, зубы, как гвозди. Если щелкнет — полруки прочь!

Что за притча! За бортом — море, в шлюпке — щука.

— Уф! — даже в жар меня бросило.

Перегнулся через борт, черпнул ладонью воду — и к губам.

А вода-то пресная!

И как я не сообразил: в Финский залив Нева течет, столько речек, кругом болота, озера… Эх, голова!

— Соли-то совсем нет! — показываю Грише на воду.

— Две, три промилле! — отвечает.

Тут он мне и рассказал: промилле, оказывается, мера солености: одна часть соли на тысячу частей воды. Две промилле — это на ведро чайная ложка. Какая уж тут соленость!

Выходит, щуки в море живут?

Живут, если им промилле разрешают.

Морской язык

Ходят по палубе матросы, стоят вахту, дежурят у механизмов, возятся около судовых шлюпок, перебрасываются короткими непонятными словами.

Подойдем послушаем.

Вот один моряк рассказывает другому:

— Шли мы правый бейдевинд, смотрим, что-то она не то…

— Уваливаться начала?

— Приводиться. А справа и слева — банки.

— Так вы что — срубили мачту?

— Нет. Заело.

О чем это они? Топором рубили мачту, кто-то кого-то заел — страшная история!

Страшная? Нет, ничего особенного: просто один моряк рассказывает другому, как они плавали на шлюпке, попали между двумя мелями, решили на время убрать мачту, мачта застряла…

А рассказывает это он на своем, морском языке.

Есть такой язык. Пол на судне называется «палуба», комната — «каюта», постель — «койка», стена — «переборка». Моряк не скажет «застряло», но «заело», «запирать» у него — «задраивать», «плыть» — «идти».

Многие морские выражения для непривычного уха смешны: «срубить мачту», «выкинуть флаг», «отдать якорь»… Никому матрос свой якорь отдавать не собирается, мачту портить не будет, флаг за борт не выкинет.

Все на судне по-своему. Придешь на судно — всему учись сначала.

Так было и со мной. И первое слово, с которым пришлось столкнуться, было «абгалдырь».

Абгалдырь

О боцманах в училище мы наслышались много: боцман — хозяин палубы, бог чистоты и порядка. Боцманы — лихой народ и моряки отличные, но ругаются — страх! Не попадись ему на язык.

И вот по палубе учебного корабля меня ведет боцман. Знакомит — что, где.

Сначала подвел к железному крюку, лежавшему около якорной цепи, и сказал:

— Абгалдырь!

«Нехорошо! — подумал я. — Такой пожилой — и ругается. Нет, чтобы объяснить по-человечески».

Потом боцман остановился около мачты, посмотрел куда-то вверх и произнес:

— Фордун!

«Совсем распоясался! — решил я. — Если он вздумает еще раз ругнуться, пойду к капитану!»

Тут боцман отскочил в сторону да как закричит:

— Полундра!

«Ах так! — подумал я. — Иду немедленно…» Но тут меня хлоп по голове веревка!

Отскочил я, задрал голову. Вижу — на мачте матрос. Это он веревку уронил.

— Что же ты? — говорит боцман. — Кричал я тебе: «Берегись», а ты…

— Ничего вы мне не кричали.

— А «полундра» кто сказал? Голова еловая!

Так вот оно что! Оказалось, «полундра» значит «берегись», «фордун» — веревка, которая идет от мачты к борту, «абгалдырь» — крюк, которым таскают по палубе якорную цепь. И еще оказалось, что боцманы ругаются редко — только когда у них ученики бестолковые.

ВЕЧЕР НА СУДНЕ

Вечер опускает за горизонт оранжевое солнце. Вместе с ним опускает судно свой флаг.

Над мачтами зажигаются звезды.

У машины, у приборов, у руля — очередная вахта. Свободные от вахты — на полубаке.

Полубак — место на носу судна. Сюда приходят отдыхать. Здесь можно выкурить папироску, постоять, посмотреть за борт.

Здесь ведутся разговоры, поются песни, рассказываются страшные морские враки.

Идемте на полубак.

— Судовое дежурство, запомни, называется вахта. Вахты бывают: утренняя — когда она у тебя утром, вечерняя — вечером, собачья, или просто «собака»,— это ночью, когда спать хочется. А еще бывает — первая. Это когда ты первый раз в жизни дежуришь. Первая — самая трудная…

— Подошел к компасу, взял в руки судовой журнал — помни: пишем то, что наблюдаем, а чего не наблюдаем, того не пишем.

Туман закрывает берега и открывает настоящих моряков.

— В тумане все корабли идут прямо на тебя.

Морские враки

— Какой груз самый опасный?

— Ясное дело — взрывчатка.

— А вот и нет. Горох! Страшнее гороха груза нет. Помню, взяли мы как-то в Риге груз — полный трюм сухого гороха в мешках. Повезли его в Таллин. Идем болтаемся на волне. Вдруг — тресь! — наскочили на камни. Пробоина пустяковая, но вода в трюм попала. Вызвали мы помощь. Пока ждали ее, пароход ка-ак затрещит! Это горох разбух и давай железо корежить. Пришли спасатели, а спасать-то и нечего: горох все судно разворотил. Вот так!

— Это что. А я недавно слыхал: пароход и паровоз столкнулись.

— А я — пароход на дом наскочил.

— А я… я…

— Стоп! Всё вы, друзья, врете. Со скуки. Вот ты?

— Вру.

— И ты выдумал про дом?

— Ага.

— А ты про горох?

— Тоже.

— То-то… Развели тут морские враки! Пошли-ка спать.

Затихают разговоры на полубаке. Расходятся матросы.

А что, если они не соврали? А ну как и верно — горох в трюме страшен, пароход на паровоз налететь может, а на дом и подавно?

Подождем — увидим. Впереди у нас много морей.

МОРСКИЕ СЛЕДОПЫТЫ

Ушел и я с полубака. Вернулся к себе в каюту.

Слабо горит над койкой ночник. Бродят по переборкам разлапистые тени. Будто снова вернулись мы на землю, будто попали в лес.

Признаться, я люблю бродить по лесу, собирать кривые, похожие на танцующих журавлей сучки, прислушиваться к незнакомым птицам.

А знаете, что в лесу самое интересное? Следы. Лось прошел — острым копытом мох ранил. Ворон по песку пробежал — крестов понаставил. Опытный следопыт даже в пыли бороздку от змеиного хвоста увидит.

В море следов нет. Все скроет вода. А следопыты все равно есть.

Много у меня среди моряков друзей-следопытов. Всякий, кто пытливо присматривается ко всему непонятному, до донышка каждой тайны докапывается, — следопыт.

Записка в бутылке, таинственная карта, загадочный рисунок — те же следы. Пройди на досуге по этим следам, соберись с мыслями, разгадай их, не поймешь сразу — вернись к разгадке потом.

ОТВЕТЫ НА ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ И ВОПРОСЫ ВИКТОРИНЫ
— ВСЕГДА В КОНЦЕ РАЗДЕЛА О СЛЕДУЮЩЕМ МОРЕ

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

Какой из этих шести компасов работает неверно?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Почему первый поход революционного Балтийского флота в 1918 году получил название «Ледовый поход»?

2. За что Балтийское море в старину называли Янтарным?

3. Вооружают ли ракетами мирные, небоевые корабли?

4. Могут ли парусные корабли плыть против ветра?

5. Пригодна ли для питья морская вода?

СЕВЕРНОЕ МОРЕ

 Море малых глубин

Позади осталось Балтийское море. Позади его белые пляжи, верхушки сосен над серой водой, дымные порты Польши и Швеции.

Мы прошли Бельты — проливы между материком и Скандинавией.

Бесконечной чередой вытянулись по ним буи. Здесь большая морская дорога.

В туман от буя к бую идут корабли, осторожно перебираются с одного колена фарватера на другое. По ним и наш путь.

ЛОЦИЯ. Северное море расположено на северо-западе Европы. Сообщается с Атлантическим океаном, с Норвежским и Балтийским морями. Через Норвежское море из Северного можно проплыть в Ледовитый океан. Большая часть моря мелководна — глубины здесь менее 100 метров. Наибольшая глубина, 463 метра, во впадине у берегов Норвегии.
Крупнейшие порты Северного моря: Лондон, Гулль (Англия), Амстердам (Нидерланды), Гамбург, Бремен (ФРГ), Антверпен (Бельгия), Осло (Норвегия).

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

Дорогой двенадцати стран в Атлантику называют Северное море. Как и в Балтике, днем и ночью идут здесь, теряясь в туманной дымке, корабли. Они идут на запад к меловым скалам Дувра, на северо-восток к скалистым фьордам Норвегии, на север к ледяным полям Арктики.

И только маленькие остроносые траулеры, войдя в Северное море, остаются здесь. На плоских, запруженных серебристой рыбой отмелях — банках — они ловят сельдь. Туман то и дело накрывает их флотилии, и тогда над морем возникает мерный перезвон колоколов. Он движется вместе с туманом. Рыбаки подают друг другу сигналы. Уходит туман, замолкают колокола, и снова ползут за скоплениями рыбьих стай маленькие кораблики.

ЛОЦИЯ. В Северном море, подобно Балтийскому, господствуют циклоны. Западные и юго-западные ветры с ноября по март разводят штормовую волну. Здесь тоже часты туманы, зимой они держатся у берегов, летом уходят в море.
В декабре с севера спускаются редкие плавающие льды. Ветер и волны носят их от английских до датских берегов, ломают на части, сажают на мели. Но это все льдины небольшой толщины, остатки ледяных полей Арктики.

Кто плавал в этих водах

СТРАНСТВИЯ ПИФЕЯ

Первое описание Северного моря, которое дошло до нас, принадлежит греку Пифею.

Пифей жил в IV веке до нашей эры в городе Массалия на южном берегу нынешней Франции.

Трудным было путешествие из Средиземного моря в северные страны морским путем. В Гибралтарском проливе у Геракловых столбов дежурили корабли карфагенян. Они уничтожали каждое чужеземное судно, идущее в Атлантический океан. Карфагеняне охраняли от греков и римлян свои африканские и иберийские (испанские) владения.

Темной ночью самой серединой пролива мимо вражеских кораблей проскользнули два корабля массалиотов.

Несколько месяцев плыли они, чередуя то весла, то паруса, на север вдоль берегов нынешних Португалии, Испании, Франции. Далеко в холодных северных широтах лежали страны олова и янтаря, которые искал Пифей.

Упорство путешественника победило. Через два с половиной месяца он достиг меловых берегов Альбиона — острова, на котором расположена теперешняя Англия. Жители Альбиона приветливо встретили средиземноморского гостя Они не только разрешили ему купить много олова, но их купцы даже взяли Пифея с собой в поездку к берегам «самой северной земли — Туле».

В Туле Пифей увидел белые ночи. «Там северная сторона горизонта освещается в продолжение целых ночей…» — писал удивленный грек. От местных жителей он узнал, что севернее Туле ночей летом вообще не бывает, а зимой солнце не поднимается над горизонтом. Севернее Туле, писал Пифей, лежит «застывшее море».

Пифей, вероятно, посетил среднюю часть Норвегии и слышал там рассказы о ледяных полях Арктики.

После возвращения на Альбион Пифей совершил еще поездку к устью Эльбы, побывал совсем рядом с Балтийским морем и своими глазами увидел песчаные косы, размывая которые море выбрасывает на берег прозрачные кусочки желтого и красного янтаря.

Странствия Пифея продолжались почти год. Сейчас этот путь можно сделать на пароходе за две недели.

Сведения о северных странах, которые привез Пифей, были так удивительны, что путешественника объявили лжецом. И только время восстановило его доброе имя.

ЛОЦИЯ. В Северное море непрерывно поступают воды Атлантики. Они входят в него с севера и опускаются на юг, следуя вдоль берегов Англии. Слившись с другой ветвью океанского течения, поступающего через Ла-Манш, эти холодные воды уходят снова на север, прижимаясь к норвежскому побережью. Здесь сильные приливы — у берегов Шотландии они достигают высоты 7 метров.
Температура воды низкая: зимой — всего +2,5°, летом - +12, + 19°. Цвет зеленоватый. Соленость воды такая же, как в океане, — 34-35 ‰. Грунт — ил и песок.

ЧТО ТАКОЕ СУДНО?

Мы четвертый день на судне. Мерно гудит где-то внизу турбина, подрагивает под ногами палуба, прямо в небо клотиками-концами уходят мачты. Приложите к палубе руку. Палуба теплая.

Что такое наше судно?

Это дом. В нем живут. Здесь много комнат — кают, есть кухня — камбуз. Внутри судна журчит по трубам, разбегается по умывальникам вода, шипит горячий пар, расползаясь по батареям парового отопления, В этом доме смотрят кино, купаются в ваннах, звонят друг другу по телефону.

А еще — это большой товарный вагон. В нем лежат мешки с мукой, плещут в цистернах сотни тонн жидкого топлива — мазута. В трюмах стоят станки, заколоченные в ящики.

Еще наше судно — завод, лаборатория, полная приборов. Гудит где-то внизу турбина, стучат маленькие моторы — дизели. В штурманской рубке стрекочут лаги, лоты, щелкает гирокомпас. Подрагивает на мачте лес радиоантенн.

И все-таки наш пароход — это не только дом, товарный вагон, машинный цех.

Я знал маленький корабль. У него был изогнутый по старинке нос и тонкая, как макаронина, труба. Он воевал на Черном море. Его призвали служить в самое трудное время, вместе со всеми, кто еще мог носить оружие. Корабль звали «Доротея». Когда после очередного рейса «Доротея» входила в порт, моряки, собравшиеся на причале, молча считали пробоины в ее бортах. Ей не хватало уже скорости уклоняться от бомб. А ведь когда-то, тридцать лет назад, это был быстроходный почтовик, люди любовались им.

Трудная старость выпала «Доротее».

Судно рождается, живет и умирает. Совсем как человек.

У маленького пароходика уже все позади, а только что вступивший в строй великан начинает свое первое плавание.

КАК УСТРОЕН ПАРОХОД

Шумно в каютах пассажирского парохода, шумно на его палубах. Пообедать, поужинать, прочитать книгу, даже сразиться на шпагах можно за день плавания. А на грузовом теплоходе все спокойно. Стучит дизель, неподвижен в трюмах груз. Еще очень не скоро порт.

У меня есть брат. Когда мы с ним были маленькими, нам купили большой заводной пароход. В первый же день мы сломали его — хотели посмотреть, что внутри.

Пришел с работы отец. Он взглянул на искореженный борт, на шестеренки, лежащие на полу, на пружину, которая змеей свернулась у стола. Не говоря ни слова, он взял нас за руки и отвел в угол.

— Полчаса стоять как приклеенные!.. угла. Для того, чтобы узнать, что внутри вещи, берут чертеж!

Отец сел за свой стол и начал что-то рисовать.

Полчаса прошло. Мы вышли из угла. На столе уже лежал чертеж парохода.

Это был настоящий пароход, с высокими мачтами, сильными машинами и множеством кают, полных суетливых пассажиров.

Вот что взял с собой в рейс теплоход. Двести пятьдесят пассажиров будут путешествовать на нем десять дней.

МОРЯ НА БУМАГЕ

В нашей каюте висит карта. Всмотритесь в нее, карта живет: медленно сползают с полюсов белые шапки льдов, голубые струи течений несут к берегам серые клочья тумана, над коричневыми пустынями не переставая свищет ветер.

Эта ярко раскрашенная карта — обычная учебная, не морская. Такие есть в каждой школе.

Помощник капитана — штурман — ведет нас не по такой. Поднимемся к нему в рубку. Его карта — лишь небольшой кусочек Северного моря. И она почти вся белая. Белый цвет — вода. Мелководье на карте тронуто голубой краской, берега окрашены в слабый желтый цвет.

Очень скромная, неяркая карта.

Наш пароход плывет по белому полю. Аккуратный штурман кружками и черточками отмечает на ней путь.

ЛАГ

Вспомнился разговор двух пешеходов.

— Сколько мы с тобой сегодня отмахали?

— Шагов с тысячу!

— А может, две?

— Может, и две будет.

Поговорили и разошлись. Оба довольны: ну кто, в самом деле, из-за тысячи шагов будет спорить?

На море так нельзя. На море в расстоянии ошибся — на мель вылетел.

В штурманской рубке за пройденным расстоянием следит специальный прибор — лаг.

Есть лаги вертушечные. Они считают, сколько оборотов сделала вертушка, опущенная за борт.

Есть гидродинамические. «Гидро» — вода, «динамо» — сила. Лаг измеряет силу напора воды. Чем скорость судна больше, тем напор сильнее.

Лаг хитрый: он сначала измерит напор воды за бортом, по напору узнает скорость, по скорости — путь, который прошел корабль.

СКОРОСТЬ Х ВРЕМЯ = ПУТЬ

РАДИО ЗАМЕНЯЕТ ЛАГ

Плывем по воде. Но вода сама текуча и подвижна. Значит, нужен такой лаг, который бы мерил пройденный путь не относительно воды, а относительно неподвижного берега. И его придумали. Это радио.

Есть специальные радиостанции. Корабль ловит радиоволны, идущие от них, и непрерывно определяет по ним расстояние до станции. С таким лагом судно плывет, как будто держится за веревочку. А на веревочке узелки: расстояние до станции 394 мили… 395… 396… Штурман, успевай наносить место на карту!

Почему селедка соленая? Потому что в море плавает.

А море? Потому что в нем селедки водятся…

Этой шутке сто лет. А спроси шутника: «Какие селедки?» — не знает. Сельдь, салака, килька, тюлька, сардина, иваси, пузанок, черноспинка, залом… Целая селедкина семья. Будь они солеными — и верно, просолили бы все море!

ПУЗЫРИ ОКЕАНА

В свободную минуту на пароходе хорошо почитать, потолковать со знающим человеком о судах, о приборах. Но самое лучшее — поговорить о морских тайнах.

В одной из пьес Шекспира есть такой разговор.

Макбету и его спутнику в глухом месте повстречались три колдуньи. Появились и исчезли.

— Кто это был? — спрашивает Макбет.

— Это были пузыри земли! — отвечает его спутник.

Всплыли из болотных глубин, раздулись и лопнули. Испугала их земля.

Море тоже пугает. Со всех концов океана идут сообщения: то не поверхность всплыли, сцепившись в смертельной схватке, кит и неизвестное животное, то к судну подплыла ночью странная светящаяся рыба, то мимо окошка глубоководного снаряда промелькнула загадочная тень…

— Что это было? — спрашивают встревоженные люди.

Это были пузыри океана. Они всплыли, чтобы исчезнуть. Час их разгадки еще не настал.

И пока корабль плывет, не видя берегов, вот история одной тайны— история морского змея.

О МОРСКОМ ЗМЕЕ, СЧАСТЛИВЫХ УЧЕНЫХ И УПРЯМЫХ МОРЯКАХ

Спрут нападает на корабль (фантастический рисунок из старинной книги).

«…Змей этот живет в расселинах скал. Ночью, особенно при лунном свете, выходит он на берег, отыскивая себе в пищу свиней, коров и телят. Тело змея покрыто чешуей. Шея обросла гривой в полметра длиной. Глаза горят, как уголья. Подняв над водой шею, подобную мачте, хватает он с палубы неосторожных матросов и уносит их в океан…»

Так писал четыреста лет назад скандинавский ученый Олаус Магнус о животном, обитающем у норвежских берегов.

Прошло два столетия, и гренландский миссионер Эгеде сделал запись в путевом журнале: «6 июля 1743 года показалось большое и страшное морское чудовище, которое так высоко поднялось из воды, что голова его приходилась в самой середине мачты. Оно имело длинную острую морду, широкую пасть и выскакивало из воды, как кит. Тело его было покрыто чешуей, кожа неровна и в морщинах. Спустя некоторое время чудовище опять погрузилось в воду, причем выкинуло свой хвост спиралью вверх».

Читали Магнуса и Эгеде люди, далекие от моря. Одни ужасались, другие посмеивались.

Читали моряки. Эти упрямо хмурились.

— В море что-то есть! — говорили они, посасывая короткие трубки, и качали головами.

Шли годы. То из одной, то из другой части земного шара приходили вести о встречах кораблей с существами, похожими на змей.

И вот настал октябрьский день 1873 года. Он стал праздником для ученых, изучавших жизнь океана.

У берегов Ньюфаундленда трое рыбаков — двое взрослых и мальчик — ловили сельдь. Неожиданно они заметили на поверхности воды темный предмет, похожий на перевернутую шлюпку. Подгребли к нему.

— Э, да это спина какого-то зверя! — сказал пожилой рыбак.

Размахнувшись, он ударил по ней багром. Спина дрогнула. Над водой показались две «змеи» — два щупальца. Они скользнули к баркасу, обхватили его, и «зверь» начал погружаться. Лодка накренилась, вода хлынула через борт.

Первым опомнился 12-летний Том Пикот. Он схватил топор и начал рубить щупальца. «Зверь» снова всплыл, перевернулся на бок и, освободив баркас, скрылся в глубине.

По воде растекалось иссиня-черное пятно жидкости, выпущенной «зверем». На дне баркаса извивались два обрубка щупалец.

По этим приметам морского хищника узнали. Им оказался кальмар — родственник известной всем каракатицы. Только родственник чудовищных размеров. Его назвали архитеутисом.

И вот тогда ученым начало везти. Море выбросило на побережье острова Ньюфаундленд около двух десятков архитеутисов. Один из найденных кальмаров имел в длину с вытянутыми щупальцами 17 метров. Глаза его достигали в диаметре 40 сантиметров. Щупальца были толщиной с человека.

Вскоре один архитеутис едва не попал в плен. Экипаж французского судна «Алектон» наткнулся на кальмара длиной 7 метров. Его загарпунили, но при попытке вытащить на палубу животное, весившее, по уверениям матросов, 2-3 тонны, оборвало канат и ушло. Так была раскрыта тайна морского змея.

Но у старых моряков на этот счет свое мнение.

— В море есть еще кое-что! — говорят они и посасывают короткие трубки.

Морской язык

Испорченный телефон

Есть такая игра: испорченный телефон. Один говорит слово, а остальные его переиначивают.

Приготовились? Начали.

— Хальт унтер!

— Хал унтер…

— Полунтер…

— Полундра!

Стоп! Получили знакомое слово. «Полундра!» — «Берегись!» — кричат в минуту опасности на кораблях. А что такое «хальт унтер»? По-голландски — «стой внизу». Мол, не шевелись — сверху что-то падает!

Интересно: из двух не морских голландских слов получили одно морское русское.

Давайте еще.

— Йес!

— Йест…

— Есть!

Опять получили знакомое слово. «Есть!» — «Так точно, будет исполнено!» — отвечают по-русски матросы, получив приказ командира. А по-английски «йес» значит «да».

Иностранцы на судне

— Все-таки много в морском языке иностранных слов: кнехты, шпиль, ватервейс, флагдух… А вот таких простых русских, как брезент, раз-два и обчелся!

Верно. Только брезент — это голландское слово «презеннинг», предохранять… А хочешь, я тебе назову слово, которое теперь очень любят употреблять голландцы?

— Ну?

— Шпутник.

Так это же русское — спутник!

— Конечно. Слова, как крабята, все время из одного моря в другое переползают.

— И что это моряки расстояние не километрами меряют, а милями?

— Привыкли. Как тысячу восемьсот пятьдесят два метра прошли —так миля. Привычка — вторая натура.

— А может, тут не одна привычка?

— Не одна. Миля очень удобна: это длина одной шестидесятой части градуса на экваторе. Разделили окружность земного шара на триста шестьдесят частей-градусов, потом каждую часть еще на шестьдесят — на минуты, получили милю. Вот к ней-то и привыкли.

— Ну, как на судне?

— Привыкаю. Уже пол палубой называть начал. А недавно качало, так я шишку на лбу набил. О переборку стукнулся!

Морские враки

— Приятель вчера из Северного моря пришел. Рассказывал, как на его глазах пиратское судно поймали.

— Да ну?!

— Ей-ей! Про это потом газеты писали. Самолет их обнаружил — стоят разбойники на якоре, притаились. Три военных корабля вышли, в тумане подкрались… «Руки вверх!» Солдаты с винтовками на палубу пирата прыг-прыг, два выстрела в воздух — и те сдались. Говорят, добычу большую захватили. Ящиками вывозить пришлось.

— Неужто золото?

— Да нет — радиолампы. Пират-то современный — плавучая радиостанция.

В чем дело? Неужели есть и такие пираты? Есть. Они появились в последние годы. Так называют плавучие радиостанции, которые ведут свои передачи с моря, без разрешения государства, у берегов которого они работают.

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ • РИСУНОК

Пока мы стояли в порту, художник сделал наброски восьми кораблей: танкера, буксирного парохода, ледокола, землечерпалки, пассажирского теплохода, килектора, базы китобойной флотилии и подводной лодки. Рисунки он не успел закончить, а наброски не подписал.

Помоги ему разобрать, что он нарисовал.

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Когда судно плывет на север, какой курс показывает его Кто путешествует по морю бесплатно?

2. Может ли человек без водолазного прибора нырнуть на 50 метров в глубину?

3. Кто под водой немее всех?

4. Какие корабли самые длинные?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «БАЛТИЙСКОЕ МОРЕ»

Загадочный рисунок

Стрелки магнитных компасов устанавливаются по направлению магнитных силовых линий Земли. Значит, они показывают не на географический Северный полюс, а на магнитный, который размещается западнее Гренландии. Вот почему рисунок шуточный, и вернее всех компас № 3.

Викторина

1. Для того чтобы флот не попал в руки врагов революции, корабли перешли из Гельсингфорса (Хельсинки) в Кронштадт. Переход был совершен зимой. Корабли шли в тяжелых льдах.

2. На южных берегах Балтики встречается драгоценный янтарь — окаменевшая смола.

3. Ракеты для исследования верхних слоев атмосферы ставят на исследовательские суда.

4. Могут, однако для этого они должны «лавировать», то есть идти ломаным курсом, держа то правее, то левее линии ветра.

5. Пригодна лишь в очень небольших количествах и в течение недолгого времени.

БАРЕНЦЕВО МОРЕ

Море снежных зарядов

Входим в Баренцево море. Оно встречает нас синевой чистого холодного неба, слабым ветром. Над гранитными вершинами сопок движется солнце. В полночь оно приспустится к горизонту и, не коснувшись воды, снова пойдет вверх.

И вдруг бурые берега утонули в белой дымке. В воздухе замелькало, закрутило. Это снежный заряд. Над мачтами несутся грязно-серые обрывки облаков. Полчаса — и заряд кончился. Дымное лиловое облако ушло в сторону, над нами снова синее небо и тусклое, нетеплое солнце.

ЛОЦИЯ. Баренцево море лежит между северным побережьем Европейского материка, Новой Землей, Землей Франца-Иосифа и Шпицбергеном. Глубины его небольшие: 100-350 метров, лишь местами более 400 метров. Самый крупный порт — Мурманск (СССР). Баренцево море — для арктического — очень теплое. Южная часть его не замерзает даже зимой. Сюда поступают воды Северо-Атлантического течения. Их температура +4, +12°, соленость 35‰. На севере, в районе Шпицбергена, Земли Франца-Иосифа, Новой Земли, встречаются айсберги.
В Баренцевом море довольно сильны приливы: в районе Иоканьги их высота достигает 6 метров. Грунт — ил, песок.

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

Баренцево море мало похоже на остальные северные моря. Даже зимой оно не сковано льдом. В сильные морозы все время парит. Теплое течение приносит сюда от далеких берегов Флориды тепло. За то, что оно не замерзает, море расплачивается бесконечными туманами, снежными зарядами. Зимой над ним играют сполохи, северное сияние разворачивает и сворачивает разноцветные электрические ленты. В наушниках у радистов непрерывные трески, а на экранах электронных приборов — тоненькие зеленые язычки помех.

Кто плавал в этих водах

МОРЕХОД БАРЕНЦ

В одной из комнат морского музея в голландском городе Гааге стоит большая модель деревянного дома. Передняя стенка его снята. Посредине пола горит огонь. Несколько человек лежат у задней стены на нарах. К бревнам прибиты морские инструменты, и висят часы. Рядом с ними — флейта. Это обстановка дома, в котором зимовали участники экспедиции Баренца в 1597 году. Их было семнадцать человек. Никому из европейцев, кроме русских поморов, не приходилось еще зимовать в таких высоких широтах. Дом, который построили участники экспедиции, сойдя с затертого во льдах корабля, стоял почти на самой северной оконечности Новой Земли.

Прежде чем попасть в ледяной плен, Баренц и его спутники пересекли Северное море, открыли Шпицберген (они не знали о путешествиях туда русских), обогнули Новую Землю.

Удивительные люди прожили почти год под крышей этого дома. Холод, полярная ночь, цинга могут сломить любое мужество. Но среди экипажа Баренца не было ни ссор, ни стычек.

Когда настало лето и море очистилось, голландцы, не сумев вывести корабль из бухты, забитой льдом, ушли на двух лодках на юг. Голод и болезни преследовали их в пути.

Встреча с поморами спасла голландских моряков от гибели. Получив от русских еду и разузнав путь, они добрались сначала до Колы, а затем с попутным кораблем вернулись на родину.

Но когда украшенный флагами Амстердам встречал отважных путешественников, среди них уже не было Баренца. Знаменитый штурман умер в лодке, по пути с Новой Земли. Это был молчаливый, спокойный человек. Долгой полярной ночью он любил играть на флейте.

«ЯСТРЕБ»

Мы всё еще плывем в видимости берегов. Ровная гряда сопок тянется вдоль правого борта. Светит солнце. Сопки — бурые, с небольшими шапками снега. Там, между двух невысоких сопок, вход в Кольский залив. В глубине залива — Мурманск.

Мы не будем заходить в него, но о корабле, который встретился мне однажды в этом порту, я должен рассказать. В его истории — романтика революционной юности и горечь старости, которая приходит ко всем…

25 октября 1917 года в Петрограде на набережной Невы возле памятника путешественнику Крузенштерну собрались рабочие. Они с нетерпением всматривались в сторону залива.

— Идет! — пронеслось наконец в толпе. — «Ястреб» идет!

К набережной подходил сторожевой корабль. На его палубе громоздились ящики. Когда корабль стал у стенки, ящики вскрыли. На свет появились пулеметы, винтовки, цинковые коробки с патронами.

Еще несколько дней назад «Ястреб» стоял в Гельсингфорсе. Команда знала — приближаются большие события. Когда командира корабля вызвали в Центробалт — штаб революционных моряков, все поняли: революция началась!

В Центробалте командиру сказали: «Возьмете оружие и срочно доставите его питерским рабочим».

Маленький корабль вышел в море. Стрелка машинного телеграфа все время стояла на «Полный вперед». Командир то и дело поглядывал на часы. Надо было торопиться.

И «Ястреб» успел.

— Теперь Керенскому крышка! — шутили рабочие. — Спасибо балтийцам!

Прошли годы, кончилась гражданская война. «Ястреб» с Балтики перешел на Черное море, там несколько лет служил в пограничной охране. Затем корабль передали торговому пароходству. Много морей избороздил он и в конце концов попал на Север. Тут его видели и у берегов Новой Земли, и в далеких бухтах моря Лаптевых. А когда началась Отечественная война, «Ястреб» опять призвали на военную службу. На Белом и Баренцевом морях сражался старый корабль.

Последние годы его прошли в Мурманском порту. Когда в Кольский залив на испытания вывели атомный ледокол «Ленин», впереди буксиров шел «Ястреб». Он должен был снабжать ледокол водой и паром.

Корабль революции и атомоход вместе шли в полярное море.

МАЧТЫ

Посмотрите в иллюминатор. Здесь, у Кольского полуострова, нам тоже все время попадаются навстречу корабли.

Первыми показываются их мачты, Я хорошо помню, как в морском училище втолковывали: «Мачтой называется круглое дерево, стоящее вертикально…»

Тогда же я попал на шлюпку в первый свой морской поход. Смотрю — мачта. И верно, деревянная, круглая, стоит вертикально.

Потом пришел на учебное паровое судно. И здесь мачта. Круглая, стоит вертикально. Только не деревянная, а из железа.

Во время войны случилось мне плавать на крейсере. Вижу: перед трубой высоченная железная башня. Мостики на ней, надстройки, прожектора, дальномеры, одних антенн без малого десяток. «Мачта», — говорят про нее. Ну и ну!

А каких только мачт не насмотрелся потом! Деревянные, стальные; ажурные, башеннообразные, трехногие… У грузовых судов каждая мачта — целая семья машин для подъема тяжестей. Тут и краны и стрелы. Сами мачты часто построены над трюмами в виде буквы «П» или буквы «А», чтобы удобнее поднимать груз…

Вот тебе и круглое, вот тебе и дерево!.. Видно, мне в училище про мачты больше говорили, да я прослушал.

На этих фотографиях и на рисунке — мачты: парусного линейного корабля, рыболовного судна сухогрузных судов. Разные, а всё мачты!

АВТОПРОКЛАДЧИК

— Кто ведет судно?

— Капитан.

— А кто помогает ему?

— Помощники.

— А помощникам?

— Приборы.

Перед помощником капитана — карта. В правом нижнем углу — Кольский полуостров. К нему плывет наш корабль. Наискосок через карту медленно движется желтый зайчик. Этот прибор — автопрокладчик — высвечивает на карте наше место.

Помощник берет остро отточенный карандаш и ставит на зайчике крестик. Цепочка крестиков тянется к полуострову. Скоро мы будем около него.

Светлый зайчик отбрасывает на бумагу спрятанная под картой лампочка. Корабль плывет по морю, лампочка движется под картой. Повернул влево корабль, сделала поворот и лампочка.

Кто сообщает автопрокладчику курс и скорость? Гирокомпас и лаг. Все эти приборы соединены между собой проводами. Бегут по проводам сигналы:

— Курс 135°! — говорит компас.

— Скорость 12 узлов! — сообщает лаг.

Автопрокладчик передвигает каретку с лампочкой. Зайчик на карте проползает каждый час по 12 миль. Миля в час — это мера скорости. Она называется узел.

— Значит, автопрокладчик заменяет штурмана?

— Отчасти. Во всяком случае, если штурман отлучится, то автопрокладчик место судна не потеряет. Правда, карандашных отметок, как плыл это время пароход, на карте не останется.

— А нельзя светочувствительную бумагу положить? Тогда зайчик будет сам рисовать путь судна.

— Можно, всё можно. Только кто будет карты менять, с одного масштаба на другой переходить, ошибки приборов замечать? Рано еще от штурманов отказываться.

— И верно, рано. А можно глупый вопрос задать?

— Ну?

— Почему штурманы так тонко карандаши точат?

ФИТЮЛЬКА

Однажды в Мурманске, в сквере, я слышал, как отец рассказывал сыну о рыбах: о палтусе и пинагоре.

— Палтус, — говорил он, — плоский, как пирог. Глаза и рот у него свернуты набок. А пинагор — рыба как рыба. Палтус живет на дне. Пинагор — у самого берега. В отлив море отходит от берегов, и они с пинагорихой плещутся в лужицах. Мать-палтусиха выметывает икру и вместе с отцом уплывает. У пинагоров уплывает одна мать, отец остается. В отлив, чтобы икра не усохла, он смачивает ее водой изо рта. Отец-палтус никогда не видит своих детей. Пинагор ждет, когда мальки выведутся, и тогда плавает вместе с ними: впереди папа-пинагор, позади косячком пинагорята.

Я спросил:

— Простите, вы, наверно, рыбак. Какая рыба лучше — палтус или пинагор?

— Что за вопрос, конечно, палтус! — ответил рассказчик.— Из него и котлеты, и филе. Весу в нем килограммов сто. А пинагор что — фитюлька!

— Совсем не фитюлька! —обиделся сын.— Он хороший.

Мальчик присел на корточки и щепкой нарисовал на песке головастую рыбку. За ней дружною стайкой плыли маленькие точки.

МОРСКИЕ ПТИЦЫ

Мы идем мимо высокой скалы. Что-то белое вьется, мельтешит у обрывистого берега. Будто клочья тумана срываются со скал и, описав круг, возвращаются назад.

Это птицы. Это их гнездовье — знаменитый птичий базар.

Вот кто живет на этом базаре.

Тупик лучше плавает, чем летает. Под водой он может пробыть до трех минут.

Глупыш не глупее других птиц. Имя свое он получил несправедливо – за верность птенцам. Самка глупыша не улетает, даже если человек подойдет к ним совсем вплотную.

Птичий базар — колония кайр.

ВОДА ЗА БОРТОМ

Будете на палубе, подойдите к поручням. Наклонитесь. Внизу — вода. У самого борта она зеленая, с золотыми пылинками солнечного света, дальше — темная, как камень, у горизонта —холодная, стальная.

Я люблю присматриваться к воде, следить, как она меняет свой цвет.

КАКОГО ЦВЕТА МОРЕ?

Случилось это летом. На Севере.

Собрались на вершине большой скалы молодые чайки-каюхи.

Сидят, ждут, что им расскажет старый чистик. А тот стал столбиком, голову кверху задрал, вспоминает. Думал, думал — надумал.

— Сегодня я расскажу вам, какого цвета море… — начал было старик.

— Вздор! — выкрикнул молодой каюха. — Кто не знает, что море синее?

— Ну хорошо, — задумчиво согласился чистик. — Если так, я не буду про это рассказывать… Я расскажу про Фомку-поморника. Про то, каким злодейским способом добывает он себе пищу…

А чайкам уже надоело сидеть спокойно. «Фр-р! Оп-оп!» — разлетелись. С шумом, хохотом…

Пришла зима.

Рыбы опустились на глубину. Охотиться за ними стало трудно.

Полетел как-то молодой каюха за добычей. Пять дней искал. Возвращается — нет на скале чаек. В чем дело?

Ждал, ждал. Только несколько чистиков крутятся возле скалы. Подлетел к ним каюха. Видит — знакомый старик чистик.

Забыл он, как старика летом обидел.

— Скажи, — просит, — куда улетели чайки?

Чистик по привычке задумался.

— На юг, — подумав, сообщил он. — На юг улетела твоя стая.

— Как же мне теперь догнать ее?

— Лети туда, где в полдень бывает солнце. Когда море трижды изменит свой цвет, ты и догонишь стаю.

Бросился каюха со скалы, только мелькнула внизу белая пена. Скорее на юг!

Прошел день, второй. Летит каюха. Море под ним то светлее, то темнее, а всё — синее.

«Может быть, старик напутал? Может быть, мне никогда не увидать стаи?»

Но что это? Глядит — впереди желтая полоса. Она ближе, ближе — и вот уже вся вода под ним желтая-желтая. Большая река впадает здесь в море и красит воду глиной и песком своих берегов.

Первый раз море изменило цвет!

Снова внизу синие волны. Высмотрел каюха косяк селедки, метнулся к воде — есть добыча!

Вдруг над головой у него как засвистят чьи-то большущие крылья. Берегись Фомки-поморника!

Выронил каюха селедку. Фомка на лету ее хвать — и проглотил.

Увязался за каюхой. Только поймает тот рыбешку, Фомка тут как тут — налетит и вырвет изо рта.

Насилу удрал от него ночью.

Долетел до гор. Жарко. Внизу змеей вьется залив. Вода в нем красная. Приспустился каюха. В воде кишмя кишат малюсенькие красные червячки. Второй раз изменило цвет море!

Нет уже сил лететь.

Впереди кудрявые зеленые острова. Над ними тучи птиц.

Вот бы где остановиться!

Все ниже и ниже каюха. Закрыл глаза, открывает — вода у островов зеленая! Густо, как рыбья икра, плавают в ней шарики-водоросли. Как весенняя тундра, зеленеет море.

А вот и стая: летят, торопятся со всех сторон к каюхе товарищи.

Прошло полгода.

Летом чайки вернулись на Север. Снова стала белой от птиц большая скала. Как-то опустился каюха в толпу молодых чаек. Отдыхали они после полетов, слушали рассказы бывалых птиц.

— Хотите, я расскажу вам, какого цвета море? — начал каюха, когда очередь дошла до него.

— Какие пустяки! — громко сказала самая молодая чайка. — Кто не знает, что море синее…

КРАБЫ В ПЕРЧАТКАХ

В Баренцево море недавно весной вместе с чайками прилетели необычные гости.

Низко над самыми сопками прошел серебристый самолет, пробежал по аэродрому, взревел последний раз моторами и затих.

Из самолета стали выгружать гостей. Гости не простые — в ящиках.

На каждом ящике надпись: «Камчатка», «срочный груз» и нарисована рюмочка. Это значит «Осторожно — не ронять!».

Сняли ящики, погрузили в автомашину, повезли на берег моря.

На берегу ящики стали распечатывать. Снимут верхние доски, посмотрят, все ли в порядке, — и бултых содержимое на брезент.

Не разбили?

Нет. Его не разобьешь.

В ящиках — крабы. Камчатские, длинноногие, колючие.

Только маленькие.

Это еще и не крабы, а крабишки, крабовы детеныши.

Лежат друг на дружке, как яблоки, шевелят глазами, норовят друг друга клешней за ногу ухватить.

Клешни у крабишек крепкие: ухватит, повернет — и нет ноги.

Поди, половина без ног прилетела?

А вот и нет! Все с ногами. На каждой клешне у крабят по кусочку резиновой трубки. Это им на Камчатке надели. Так драчуны в перчатках и летели.

Здесь, на Севере, будет их новый дом.

Торопятся люди, перебирают крабов — с клешней сдирают трубочки, относят путешественников на причал.

Перчатки сняли? Теперь бегом в воду!

Морской язык

Рыба-платус

Как называют рыб? Случается, всяко.

Вытащат из воды рыбину, посмотрят на нее и назовут рыба-пила или, скажем, рыба-прилипала. На что похожа, чем занимаешься — тем и называйся.

А вот откуда пошли такие имена, как треска и палтус?

Обе рыбы северные, у обеих своя история.

Треской прозвали поморы рыбу, которую, заготавливая впрок, сушили и вялили. Толи она при сушке трескалась, трещала, то ли вялили и сушили ее на специальных колах-тресках, но название к ней прилипло.

Другой северной рыбе — палтусу — имя дали по ошибке. Не «палтус» называли ее заморские купцы, а «платесса» или «платус» — «плоский». Поморы переставили одну букву — и получился палтус. Помните, какой он? И верно, плоский.

Ревет белугой

— Ишь белугой ревет! — издавна говорят о человеке в горе.

Но при чем здесь белуга? Белуга — рыба безгласная, вытащат ее на берег, она лежит, только рот разевает.

Видно, не та белуга?

Не та.

Ревет не белуга, а белуха — небольшой кит молочно-белого цвета. Он водится в наших северных морях и может, выпуская воздух через дыхало, издавать звуки, напоминающие паровозные гудки или свистки. Это хорошо знали поморы. Выражение «ревет белухой» попало от них в Центральную Россию. А там его переделали. Белуху здесь не видали, а белугу — отварную да с пучком зелени во рту — представлял каждый.

Егор-сорви шапку

Мне очень нравится морской язык, особенно тот, на котором говорили моряки в старину.

Для одного только ветра у наших дедов вон сколько было названий: горник, во догон, веток, егор-сорви-шапку, лобач, моряна, обедник, оттор, перекат, побережник, подносуха, полуношник, свежак, падун…

Такие слова и объяснять не надо.

Горник — ветер с гор, водогон — с моря, веток — с востока, лобач — противный встречный ветер, обедник — дует в обед, полуношник — в полночь, оттор — оттирает судно от берега, побережник — дует вдоль него, перекат — поможет переправиться через пролив, подносуха — поднесет куда надо, свежак — резкий шквалистый ветер, падун — падает, начинается неожиданно.

А лучше всех — егор-сорви-шапку.

— Откуда корзина яиц?

— На базаре был.

— Купил?

— Так взял.

— Да ты что, неужели стащил?

— Нет, руку протянул…

— Значит, спопрошайничал?

— Не тарахти! Нагнулся и поднял. Базар-то птичий!

— Вот оно что. От порта далеко?

— Не очень. Шагов сто по ровному месту да шагов тысячу вниз, по скале.

— Вот так скалища!

— Нет, скала как скала, можно сказать — даже небольшая. Да когда вниз по ней спускаешься, семенишь, шаги делаешь ма-а-а-лень-кие.

— А что, вопрос, почему штурмана так тонко карандаши точат, действительно глупый?

Нет, почему. Штурман чертит на карте. Чем тоньше линия, тем меньше ошибка в курсе. Жирная точка на карте масштаба 1 : 1 000 000 — это круг диаметром в один километр. С толстым карандашом недолго и до беды!

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ • РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

На карте перепутаны названия двух островов. Найдите их.

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Куда показывает магнитный компас на Северном полюсе?

2. Какая рыба, кроме пинагора, заботится о своих детях?

3. Какое море лежит между Северным и Баренцевым?

4. Водятся ли в Северном полушарии пингвины?

5. Есть ли у корабля ребра?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «СЕВЕРНОЕ МОРЕ»

Загадочные рисунки

А) килектор; Б) база китобойной флотилии; В) ледокол; Г) пассажирский теплоход; Д) подводная лодка; Е) буксирный пароход; Ж) землечерпалка; З) танкер.

Викторина

1. Компас показывает курс не «север», а несколько отличный (на величину поправки компаса).

2. Бесплатно путешествуют водоросли, рачки и моллюски, которые прикрепляются к днищу корабля. И еще рыба-прилипала.

3. Может, уже сейчас рекордная глубина погружения без приборов более 70 метров.

4. Наверное, человек. Ведь большинство обитателей моря издают звуки и даже переговариваются между собой.

5. Потерпевшие аварию. Были случаи, когда судно ломалось пополам, нос его отбуксировывали в один порт, а корму — в другой. От носа до кормы такого корабля расстояние сотни миль!

СЕВЕРНЫЙ ЛЕДОВИТЫЙ ОКЕАН

Застывшие белые воды

Для того чтобы выйти из Баренцева моря в Северный Ледовитый океан, надо подняться в высокие широты, обогнуть Новую Землю с севера, через плавающие льды проложить путь между Землей Франца-Иосифа и Новой Землей.

Редкий корабль может встретиться нам по пути. Что ему делать в этих краях? Даже ледоколы проходят со своими караванами южнее окраинными морями.

Застывшими белыми водами называли в древности эти места. А еще называли их царством вечной зимы.

ЛОЦИЯ. Северный Ледовитый океан занимает область, кольцом опоясывающую Северный полюс. Он расположен между Европой, Азией и Америкой. Вдоль их побережий цепочкой тянутся окраинные моря океана: Карское, Лаптевых, Восточно-Сибирское, Чукотское, Бофорта, Ваффина, Гренландское, Норвежское, Баренцево и Белое. Самый крупный залив — Гудзонов. Наибольшая глубина океана 5200 метров. Глубина в районе полюса около 4300 метров. Порты: Мурманск, Архангельск, Дудинка, Тикси, Певек (СССР) и другие.

ЧТО РАССКАЗЫВАЮТ МОРЯКИ

Неласковы эти края зимой.

Зимой над океаном стоит ночь. Солнце зашло. Только сполохи освещают ледяную пустыню. Ледяные поля движутся. Ветер и течения несут их к Гренландии. Льдины громоздятся друг на друга, растут ледяные холмы — торосы. Над торосами то завывает пурга, то беззвучно развертывает в небе голубые ленты северное сияние. И так — до весны.

Весной светлеет край горизонта. Над ледяной пустыней поднимается солнце. Оно движется кругами над краем ледяного поля, кружит, как птица, разучившаяся летать за долгую зиму.

В воздухе нет-нет да промчится самолет ледовой разведки. Он ищет разводья во льдах, указывает дорогу караванам. Впереди караванов — ледоколы. Стрекоча и размахивая лопастями винта, боком пролетит вертолет.

Летом ледяные поля отступают от материка. Только отдельные ледовые языки висят над судоходным прибрежным путем, грозя перекрыть его. Коротко и безветренно лето в Арктике. Торопятся по стылой белесой воде пароходы — надо до осени перевезти грузы и укрыться в портах.

ЛОЦИЯ. Климат Арктики отличается суровостью. Температура воздуха над океаном зимой опускается до —50, —40°, летом в среднем не превышает +6°. Сильные ветры здесь редки. Летом часто бывают туманы.
Лед занимает 2/3 поверхности океана. Среди ледяных полей встречаются отдельные айсберги и даже ледяные острова: огромные куски многолетнего льда, толщиной в сотни метров, возвышаются над окружающими их полями.
Течения в Северном Ледовитом океане постоянны. Сюда вливаются массы воды: из Атлантического океана — через Баренцево море, из Тихого океана — через Берингов пролив. Выходит течение, которое следует на юг вдоль восточного берега Гренландии. Ледяные острова движутся по кругу между своей родиной — Землей Элсмира, Северным полюсом и островом Врангеля. Приливы в океане незначительны. Соленость 32—34‰. Грунт — ил, песок.

Кто плавал в этих водах

КАПИТАН ГУДЗОН И ЕГО СЫН

На карте Гудзонова залива, в самой южной его части, есть небольшой залив. Он называется залив Джемса.

Трагическая история капитана Гудзона поражает всякого, кто знакомится с ней.

Стремясь открыть в арктических морях проход в Тихий океан, Гудзон совершил три путешествия. Слава первооткрывателя не давала ему покоя. Он совершал одну ошибку за другой. Команды его кораблей были набраны из случайных людей — матросов, привыкших плавать в теплых, тропических морях. Дважды, достигнув льдов, они поднимали бунт. Суровость полярных мест и дерзость капитанской мечты пугали их.

Гудзон с сыном и товарищами в шлюпке.

Перед последней экспедицией умерла жена Гудзона, и капитан взял с собой в плавание сына-подростка.

Доверие к Гудзону было подорвано. Лондонские купцы, снарядившие судно, посадили на него второго капитана, дав ему право отменять решения Гудзона. Едва отплыв из Лондона, Гудзон высадил этого человека на берегу Темзы.

Во время стоянки в исландском порту экипаж судна взбунтовался. Подавив бунт, Гудзон поплыл с ненадежным экипажем к берегам Америки. Он решил обойти ее с севера и попасть в Китай и Японию через полярные льды.

Обогнув пустынный полуостров Лабрадор, Гудзон увидел, что берег круто повернул к югу. Может, это и есть долгожданный проход? Но вскоре перед кораблем стеной встал западный берег залива. Было начало ноября. Гудзон решил остаться на зимовку, а летом вновь продолжить плавание.

Зима прошла, к общему удивлению, благополучно. Удачная охота на птиц пополняла скудные корабельные запасы.

Наступило лето, льды ушли из залива. Корабль снялся с якоря. Но тут вспыхнул бунт. Испуганные настойчивостью капитана, боясь новых поисков и зимовок, матросы связали Гудзона и, посадив его с сыном и семью верными матросами в шлюпку, оставили их.

Корабль ушел в Англию. Больше о судьбе Гудзона, его сына и матросов ничего не известно. Они, конечно, погибли… Я долго пытался узнать, как звали сына бесстрашного капитана. Хотелось верить, что маленький залив на картах называется именем мальчика.

В одной из старых книг о плаваниях в Арктике я наконец нашел: сына Гудзона звали Джон, а маленький залив в южной части Гудзонова залива носит имя капитана, посетившего эти места лет двадцать спустя после последнего плавания Генри Гудзона.

Капитана Гудзона можно упрекнуть во многих ошибках. Он не знал одного — колебаний в достижении цели.

ЧЕЛЮСКИНЦЫ

Летом 1933 года по узкой полосе воды между чукотским берегом и кромкой океанского льда плыл

пароход. Это было новое ледокольное судно «Челюскин». «Челюскин» шел из Мурманска опытным рейсом через Арктику на Дальний Восток.

Ничто не предвещало беды. До Тихого океана оставалось менее 300 миль. Обычный в этих краях штиль сопровождал судно.

Неожиданно с севера появилась низкая слоистая облачность. На облаках играли белые зайчики. Это освещал облака лед. Надвигались сплошные ледяные поля.

19 сентября льды окружили пароход. «Челюскин» остановился. Несколько раз он пытался вырваться из плена, с разгона таранил тонкие льды. Но все было напрасно. Зажатое льдом судно начало дрейфовать назад. Около борта образовались торосы. Лед давил на обшивку корабля. По ночам трещало железо…

«Челюскин» во льдах

Наступила полярная ночь. Тяжелые ледяные глыбы громоздились вокруг судна. Не выдержав их напора, разошлись швы, внутрь судна поступила вода. Команда и пассажиры готовились покинуть корабль.

В ночь на 13 февраля 1934 года раздавленный льдами «Челюскин» пошел на дно. Люди остались на льдине одни посреди океана.

История Арктики знает много трагедий. Раздавленные льдами, погибли немецкий корабль «Ганза», американские «Эдванс» и «Жаннета». Только остатки зимовий да могильные кресты, найденные много лет спустя на пустынных берегах, сообщили миру о последних днях и маршрутах их экипажей.

Но на этот раз все было иначе.

На помощь челюскинцам пришла вся страна. Слабые радиосигналы, летевшие в эфир со льдины, ловили станции от Чукотки до Крыма. К месту гибели «Челюскина» вылетели самолеты. Жители чукотского селения Ванкарем построили за несколько дней на вечно мерзлой земле аэродром.

На помощь дрейфующему лагерю вышли ледоколы. Они торопились: приближалось полярное лето, вот-вот могло начаться таяние и торошение льда.

И челюскинцы знали — помощь идет. Неподалеку от лагеря они расчистили узкую полосу — ледовый аэродром. Эту почти незаметную сверху площадку должны были найти в бескрайней ледяной пустыне летчики. И они нашли ее.

5 марта над лагерем появился самолет. Сделав несколько кругов, он сел на льдину. Фамилия летчика была Ляпидевский. В тот же день он вывез из лагеря на Большую землю женщин и детей.

С 5 марта по 13 апреля вывозили по воздуху челюскинцев. Наконец последний самолет с пассажирами взлетел над льдиной и, качнув крыльями, взял курс на юг. Вскоре челюскинцев и их спасителей встречала Москва. Так началась новая страница в истории Арктики. Попавшие в беду в Ледовитом океане теперь знают: «Помощь придет!»

«ЛЕНИН» И «ЛАДОГА»

Уже с вечера от самолетов ледовой разведки поступили тревожные вести: переменился ветер. Плоские ледяные поля, белыми пятнами кочевавшие в беспорядке за Таймыром, двинулись на запад. Они подошли к горлу пролива и, кроша друг друга, начали вползать в него.

Ледокольный пароход «Ладога» привел караван. Четыре транспорта стали под берегом. От наступающих льдов их защищала подводная гряда. На нее лезли, поднимаясь один выше другого, торосы. Белые их зубья охватили караван полукольцом. Чистой воды оставалось пустяк.

Два дня окалывала «Ладога» кромку наступающего льда.

«Продержитесь еще сутки, — слала радиограммы Большая земля. — К вам подходит «Ленин».

Атомный ледокол шел напрямик. Каждые четыре часа штурман «Ладоги» вычерчивал прямую линию его пути.

На третий день показались дымки. Дымили пароходы, которые двигались за атомоходом. Курчавые султанчики качались на горизонте, как флаги идущей на спасение армии.

Но ветер переменился вновь. За считанные часы отодвинулась от кораблей черно-белая кромка торосов. Зеленью вспыхнуло на горизонте море. Громадное поле, белое с зубцами по краям, начало поворачиваться и отступать.

Два каравана встретились у выхода из пролива. Атомоход плыл черной горой, тесня тупым носом волну. На высоких, как дома, его надстройках цепочками стояли люди. Длинный хвост транспортов тянулся за ним. «Ладога» прошла у самого борта гиганта. У нее был добела ободран о льдины нос. Под примятой торосами обшивкой обозначились ребра-шпангоуты. Ее маленький отряд шел за ней.

Корабли обменялись гудками. Первой, тонко и коротко, проговорила привет «Ладога». Атомоход ответил. Протяжный и долгий его гудок расплылся над водой проливе и перекатывался от берега к берегу все время, пока корабли шли друг мимо друга.

ЛОТ

— Какой прибор на нашем судне самый простой?

— Лот.

— А самый сложный?

— Тоже лот…

Это шутка? Не совсем. Самый простой и верно ручной лот: веревка, на конце – свинцовый груз. Бросили груз в воду – измерили глубину. А вот электрический эхолот – прибор хитрый, хотя, конечно, не самый сложный на судне.

Когда мы будем стоять на якоре около какого-нибудь скалистого берега, станьте к нему лицом и крикните «Ау-у-у!» Звук уйдет, замолкнет и вдруг вернется отраженный от каменной стены «…аууу-уу!»

Эхолот работает точно так же. «Клиньг!» - пошел вниз под корабль тоненький звук, посланный прибором. Он дошел до дна, отразился и, проделав обратный путь через толщу воды, вернулся на прибор: «…клиньг!»

Чем дольше странствовал звук, тем больше глубина. По времени возвращения сигнала ее просто узнать:

СКОРОСТЬ ЗВУКА Х ВРЕМЯ=УДВОЕННАЯ ГЛУБИНА

— Так какой же прибор на суд не самый сложный?

— Утюг. На судах, где матросов много, в специальных гладилках есть паровые утюги. Настроить его — легче пуд соли съесть: то он шипит, то жжет брюки, то холодный как лед. После него работать с эхолотом — сущее удовольствие!.. А еще сложный прибор — телевизор, только его у нас нет.

— А на других судах телевизоры бывают?

— Бывают.

— Чтобы кино смотреть, да?

ТЕЛЕВИЗОР ПОД ВОДОЙ

Два водолаза стояли в каюте командира спасательного судна и рассказывали, что видели под водой.

— Затонувший пароход лежит на правом борту, — сказал первый водолаз.

Второй покачал головой.

— На левом, — возразил он.

— Судно до половины зарылось в песок, — сказал первый.

— На одну треть, не более, — поправил его товарищ.

— Корпус судна имеет несколько пробоин, штук десять.

— Больше, до двадцати!

— Посмотрим, что покажет телевизор, — сказал командир.

Вспыхнул голубой экран. Из сложного сплетения полос и пятен выступили очертания судна. Оно лежало на дне. Не на правом борту, не на левом, а на ровном киле.

— Приготовьте фотоаппарат, — сказал командир отряда. — Будем фотографировать пробоины. Надо выбрать способ подъема…

Телевизор работает под водой так: на стальных тросах опускают телевизионную камеру и медленно проносят ее над затонувшим судном, осматривая его.

Телевизор работает под водой так: на стальных тросах опускают телевизионную камеру и медленно проносят ее над затонувшим судном, осматривая его.

Осмотрели? Теперь можно решать, как поднимать судно.

НОСЫ

У меня в каюте лежит тоненькая яркая книжечка: Виталий Бианки «Чей нос лучше?».

Удивительные, оказывается, носы у птиц. Есть нос — шишки лущить, есть — червяков из-под коры доставать, и нос-шило есть, и нос-крючок…

Носов много, а чей лучше — неизвестно. Но ведь у кораблей тоже есть носы. Может, здесь найдем самый лучший?

Ну, так какой же корабельный нос лучше? Наверное, как у птиц — каждый хорош по-своему!

АДРЕСА В ОКЕАНЕ

В Северном Ледовитом океане мало островов, не видны берега. Но плывут между ледяных полей корабли.

Дрейфуют в палатках на льдинах ученые. Садятся на заснеженные аэродромы самолеты.

И все знают свое место. Каждого можно найти.

Что за адреса у них?

Широты и долготы.

Помните, сколько приключений пришлось испытать героям Жюля Верна, которые искали капитана Гранта?

Они объехали весь земной шар, прежде чем натолкнулись на его островок.

Чего не хватало в адресе?

Долготы.

В записке, вытащенной из брюха рыбы-молот, была указана широта острова. А долготу смыла морская вода.

Широта — это число градусов на север или на юг от экватора.

Долгота — это число градусов на запад или восток от Гринвичского меридиана.

Проверьте по глобусу: широта Москвы — 56° сев. Ее долгота — 37° вост. Широта Северного полюса — 90° сев. Долготы у полюса нет. На полюсе сходятся все меридианы, все долготы.

Широта любой точки на экваторе — 0°.

Найдите на глобусе долготу 180° — это меридиан, который идет от полюса к полюсу через Тихий океан. Для него все равно — к западу или к востоку вы отсчитали долготу.

Отсчитав от Гринвича (пригород Лондона) 180°, вы обошли как раз полземли.

СФЕРА НЕБЕСНАЯ

Полярной ночью над вмерзшим в лед судном висят звезды. Они висят крупные, как фонари. На корабельный мостик выходит штурман и, подняв к глазам измерительный прибор — секстан, определяет место судна.

Звезды медленно движутся между мачтами. Они опускаются к югу и снова начинают ползти вверх. Звезды движутся все вместе, словно огромная черная сфера с прикрепленными к ней огнями поворачивается над судном.

Это обман зрения — звезды неподвижны, вращается сама Земля. Так объясняют даже в школе.

Но есть люди, для которых небо по-прежнему вращается вокруг неподвижной Земли — моряки. Их учит этому наука — мореходная астрономия.

Почему?

Так проще. Морякам не нужны космические трассы, не нужно знать расстояния между звездами. Им достаточно неба, каким оно видится с судна, достаточно знать только высоту каждой звезды над горизонтом.

Ведь высота Полярной звезды — это широта места.

Высоты трех или двух звезд — сразу и широта и долгота.

…Ночью на мостики кораблей выходят штурманы. Они поднимают к глазам секстаны и, направив их на звезды, записывают высоты:

— Арктур — двадцать пять градусов!

— Вега — сорок градусов пятнадцать минут двадцать семь секунд!

— Денеб — тридцать три градуса!

Арктур, Вега, Денеб — звезды. Сейчас они скажут штурману: «Вы находитесь у Новой Земли!»

ЗВЕЗДНОЕ НЕБО 

Звездное небо дрожит ночью над головой. Горят знаки созвездий. Они похожи сразу и на старинные гербы, и на чертежи математиков.

Штурманам их надо знать наизусть. За одну минуту должен штурман выбрать из тысячи звезд нужную, навести без ошибки на нее секстан, измерить высоту, записать отсчет времени.

Попросите моряка рассказать вам про звездное небо. Он не станет дожидаться ночи, разложит на столе лист бумаги и нарисует небо. Все штурмана могут сделать это. И все они рисуют небо в одном и том же порядке.

Сначала штурман нарисует Большую Медведицу.

— Это самое приметное и самое яркое созвездие северного неба, — скажет он. — Это та печка, от которой надо танцевать. Проведите через две крайние звезды ковша Медведицы прямую линию, и вы придете к Полярной звезде. Ею кончается ручка другого звездного ковша — Малой Медведицы. Этот ковш поменьше, и звезды его побледнее. На протяжении той же линии лежит звездный квадрат Пегаса. Рядом, в виде буквы «М», созвездие Кассиопеи. Вернемся к Большой Медведице. На продолжении изогнутой линии ее ручки — красная звезда Арктур в созвездии Волопаса. Внутри дуги — Гончие псы. Рядом — Северная корона и звездная кучка Плеяд, из созвездия Тельца.

Далее штурман нарисует вам треугольник Лира—Лебедь—Орел, начертит огромного Дракона, покажет Орион, похожий на паука, яркий его пояс, а на продолжении пояса Ориона — красивейшую звезду ночного неба, Сириус…

Главные созвездия Северного полушария. Ниже — те же созвездия на старинной карте.

КРУГ НЕЗАХОДЯЩИХ ЗВЕЗД

Станьте у мачты, запрокиньте голову, стойте неподвижно. Всмотритесь в звезды. У каждой — свой цвет. Арктур — красноват, Сириус — чисто голубой, Ригель — крайняя звезда в созвездии Ориона — светит спокойным зеленоватым огнем.

Все звезды движутся. Медленно поворачивается небесная чаша, унося за горизонт одни звезды, поднимая другие. Только Полярная звезда, как блестящее острие спицы, в которую упирается чаша, остается неподвижной.

Пронаблюдайте вечер, второй, и вы заметите — есть звезды незаходящие. Они описывают небольшие круги вокруг Полярной, не касаясь горизонта.

Круг на сфере небесной, отсекающий их от остальных светил, — круг незаходящих звезд. Станьте на полюсе, и круг обнимет все небо.

В плавании я каждую ночь выхожу на крыло мостика и смотрю в небо. В нем много старых знакомых: Арктур, Ригель, Сириус… Когда мы были курсантами, по ночам мы чуть не плакали, исписывая десятки страниц колонками цифр. Мы рассчитывали по этим звездам место корабля. Корабль шел вне видимости берегов. Незаходящие звезды освещали его путь.

В ЛЕДЯНОЙ ПУСТЫНЕ

Ну какая, право, в пустыне жизнь? Пустыня и есть пустыня. Пусто в ней.

Не во всякой. Выйдите на палубу. Присмотритесь, прислушайтесь.

Вот вспорхнула на поручень черно-белая птичка. Это пуночка. Она залетела к нам с берега из желтой болотистой тундры.

Вдали на льдине черные дольки. Это лежат отдыхают тюлени. Солнце пригрело — лежебокам тепло. Лежит тюлень, глаза закрыл, а круглые неприметные уши настороже — все слышат. Чуть что, по-змеиному шевельнул телом — и кувырк в воду.

А вот и звук долетел. Тяжело кто-то за бортом вздохнул. Вздохнул, фыркнул и со всплеском снова ушел на глубину. Это клыкастый морж.

Хорошо в Арктике тюленям и моржам, а могло быть еще лучше. Все портит мишка — белый медведь. Нет страшнее врага. Пробовали тюлени от него подальше в море уходить. Куда там! Чуть не до Северного полюса добирается по льдинам белый бродяга. Правда, мало медведей сейчас осталось в Арктике. Недаром охота на них запрещена. Теперь всякая встреча с медведем — редкость. Встретился — смотри во все глаза.

РЫБА И МЕДВЕДЬ

Работали на берегу полярного моря инженеры-топографы, искали место для завода.

Работали месяц, работали два. Подошла зима.

Забило море льдом.

Пошел один инженер со льда рыбу ловить. Взял удочки, ружье на всякий случай прихватил.

Выбрался на лед, от берега отошел, видит — у полыньи медведь. Большой, желтый, головастый.

Стал инженер подкрадываться. Никогда он белого медведя вблизи не видел,

А медведь то подойдет к полынье, то отойдет. То подойдет, то отойдет.

«Что такое?»

Зашел человек за ледяную скалу — торос, лег на живот и пополз.

Выглянул из-за тороса.

«Вот оно что!»

В полынье рыба. Медведь подойдет — она на другую сторону. Медведь отойдет — она вернется. Так стаей и ходит.

«Молодец рыба! — думает инженер. — Голова меньше мишкиной, а промаха не дает. Не поймать ее медведю!»

Посмотрел вниз — под торосом во льду щель. Мелкая — голубое дно видно.

Походил медведь взад-вперед, сел на лед. Чешет в затылке лапой, думает.

Думал, думал — и надумал.

Обошел полынью кругом, зацепился передними лапами за лед, слез задом в воду и поплыл.

Интересно инженеру: что медведь дальше будет делать? Пополз инженер вверх по торосу, На самую макушку забрался, смотрит.

А медведь плывет, медленно лапами загребает, гонит перед собой рыбу.

Гнал, гнал — и загнал ее в щель.

Влез в нее сам и давай по воде лапищами бухать: бумм! Бумм!

Оглушит рыбину, зацепит ее пятерней — и в пасть. Всю до одной съел.

«Ах ты хитрец! — думает инженер. — Мне не оставил. Дай я тебя попугаю… Стоп, а где ружье?»

Пошарил рукой, а ружья-то и нет — под торосом забыл! А ну как медведь сюда придет!

Скорей за ружьем!

Пока за ружьем лазал, медведь ушел.

Идет инженер домой без рыбы, а довольный: редкую штуку — медведя-рыбака — подсмотрел.

ПОДВОДНЫЙ ПАХАРЬ

А эта история случилась с другим моим знакомым, когда он плавал на гидрографическом судне, изучал с помощью телевизора морское дно.

Опустили они однажды свою камеру под воду. Медленно плывет судно, медленно плывет на экране изображение дна. Ил… песок… редкие кустики водорослей. Ни рыб, ни животных… Скука!

Вдруг смотрят — на дне появились борозды. Одна, вторая, третья…

Ряд за рядом. Да такие аккуратные — будто кто-то нарочно перекопал ил, разрыхлил его, потрудился на совесть.

Только откуда быть на дне пахарю?

В это время судно остановилось.

Все ушли, а мой приятель остался у телевизора. «Авось, — думает,— увижу этого земледельца».

И дождался.

Мелькнула на экране тень, медленно проплыла мимо камеры здоровенная туша. Круглая голова, затылок в складках, ласты к бокам прижаты, плоский хвост вверх-вниз колышется. Повернулась голова — усы, два клыка-бивня вниз торчат. Морж!

Опустился зверюга на дно и давай клыками ил ковырять. Гребков десять сделал — грядку вскопал. Назад плывет — мордой в перепаханный ил тычет.

Э-э! Да это же он из борозды раковины выбирает! Жители их — моллюски — народ хитрый, от врагов всегда в ил закапываются.

Здорово придумали, а морж — не хуже. Плывет, губами толстыми шевелит, раковину за раковиной раскусывает.

Чем не морской пахарь?

Морской язык

Неподвижная стамуха

Летел один журналист на Север.

Когда собирался лететь, друзья предупредили:

— Будешь в Арктике, с моряками о льдах не разговаривай — не показывай свою морскую неграмотность.

И вот самолет в воздухе. Под крылом — Арктика.

Сосед журналиста — капитан ледокола. Летят, молчат. Капитан читает газету.

Посмотрел журналист вниз, видит — вдоль всего берега светлая ледяная полоса. «Надо, — думает, — с человеком разговор завести. Мерзлая вода как раз по его части».

— Ишь какой ледок! — говорит.

Капитан покосился в окно:

— Заберег!

И снова умолк.

Посмотрел журналист: все шире становится полоса, край ее далеко уже от берега отошел.

Решил и он щегольнуть морским словечком:

— Вон уже какой широкий заберег стал!

Капитан снова в окно взглянул и буркнул:

— Припай!

Фу ты, пропасть! Снова невпопад. Выждал журналист.

А самолет всё летит вдоль берега. Под ним мелкая вода — дно видно. Мели желтеют. Среди мелей — здоровенная льдина. «Ну, с этой-то просто, — думает, — здесь в галошу не сядешь. Льдина и льдина!»

Пригляделся к ней, состроил серьезную физиономию и говорит:

— Вот так льдина! Такая на корабль налетит — не обрадуешься!

Капитан на льдину еле взглянул и отвечает:

— Стамуха!

Отвернулся и снова нос в газету. Такую, видно, тоску на него эти разговоры нагнали.

И журналист замолчал.

Только потом, у летчиков, он узнал: заберег и припай — лед, примерзший к берегу, а стамуха — неподвижная льдина, сидящая на мели. Где уж ей с кораблями сталкиваться!

Подвели его льды.

О них с полярниками лучше не разговаривать. Для каждой льдинки у них свое название есть.

Блинчатый лед

— Я смотрю, по морям плавать — день и ночь учиться надо!

— А ты как думал! Как из порта выйти — свое правило есть. Как в него войти — свое. Как судам в море расходиться — целая книжечка написана.

— Зачем же столько правил?

Чтобы корабли правильно плавали!

— Глуп тюлень, глуп! Хвостом от лунки всегда лежит. Усы в воде — ничего не видит! Сзади подкрадись, цоп за хвост — и нет его, попался.

— Не успеешь! Лежит-то он так нарочно! Ему бежать — даже шевелиться не надо: голову в лунку опустил, пузом по льду скользнул, и поминай как звали!

Морские враки

— Знаете, какой случай с нами был? Плавали мы в районе Новой Земли. Проходим однажды мимо льдины, смотрим — в середке что-то темнеет. Подошли, давай топорами рубить. Дорубились, а там — мамонт. Замерз тысячи лет назад, со льдом в море сполз, так и плавает.

— Ну и что?

— Мы его, конечно, на палубу. Привязали к мачте, чтобы за борт не упал, и повезли в Мурманск. Приходим — в Мурманске тепло. Оттаял наш мамонт, на ноги встал, мачту выдернул — и на берег. Только его и видели!

— Ужасная история!

— Конечно, ужасная: теперь без мачты плаваем!

— Это что! Вот мы опростоволосились. Подошли раз к острову, высадились на него, построили дом. Лето настало. Слышим, что-то наш дом скрипит…

— Сохнуть стал?

— Проваливаться. В один прекрасный день — ух! — и в воду. Остров-то ледяным оказался!

ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ • ЗАГАДОЧНЫЕ • РИСУНКИ • ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ

Один моряк был в плавании. Сначала он побывал на севере, ходил на Землю Франца-Иосифа, плавал у Новой Земли. Затем его корабль послали к берегам Африки, в Египет. В плавании моряк сделал два рисунка ночного неба, но какой из них сделан на севере, какой на юге — забыл.

Помогите моряку.

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Какой океан самый глубокий?

2. Может ли кит проглотить человека?

3. У кого в море самый длинный нос?

4. Можно ли установить пароходный винт не в корме, а в носу?

5. Может ли рыба обогнать парусный корабль? А моторный катер?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «БАРЕНЦЕВО МОРЕ»

Загадочный рисунок

Переставлены местами названия островов Диксон и Медвежий.

Викторина

1. В сторону магнитного Северного полюса, то есть на юг.

2. Колюшка.

3. Норвежское.

4. Нет.

5. Есть, они называются шпангоуты.

БЕРИНГОВО МОРЕ

Море котиковых стад

ЛОЦИЯ. Берингово море расположено в северной части Тихого океана. Соединяется Беринговым проливом с Ледовитым океаном. Омывает берега полуостровов Камчатки, Чукотки и Аляски. С юга ограничено цепью Алеутских и Командорских островов. Наибольшая глубина 4773 метра. Самые большие заливы: Анадырский, Бристольский. Порт — бухта Провидения (СССР). Соленость воды 32‰, цвет синий, сине-зеленый, прозрачность 16-17 метров. Грунт у берегов каменистый, на глубине ил, песок.

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

Зимой Берингово море почти все покрыто льдами, неподвижными и плавающими. Летом льды уходят, над прохладной тяжелой водой полосами лежит туман, ползут над морем слоистые облака, часто идет дождь или снег.

Над морем вьются птицы. Черные обрывистые берега Алеутских и Командорских островов, как дым, обволакивают птичьи стаи. Тысячи птиц с пронзительным криком носятся над скалами. Тишина здесь — редкая гостья. Замолкнут на минуту обитатели каменных стен, перестанут мельтешить и носиться — вдруг далекий гудок или грохот сорвавшегося вниз камня, и словно белое облако дыма оторвалось от скалы, изогнулось, струей взметнулось вверх. Крик, гам — снова ожил, зазвенел птичий базар. Внизу, у подножия скал, белая пена. Дальше — опять острова. На них галечные каменистые пляжи. Тут тоже крик и возня. Словно пришли в движение продолговатые, обточенные водой камни — шевелятся, движутся котики. Жалобно блеют собранные в «детские сады» малыши. Ласково хрюкают, покусывая детенышей, матери. Хрипло, зло лают громадные секачи-отцы.

Холодные воды моря богаты жизнью. В воде кишат малюсенькие, свободно плавающие рачки—это планктон. На бескрайние поля планктона приходят пастись стаи рыб: сельдь, треска, пикша, дальневосточный лосось. В туманной мгле слышатся тяжелые вздохи — следом за рыбой идут киты.

Кто плавал в этих водах

БЕРИНГ И ЧИРИКОВ

В витрине маленького краеведческого музея в поселке Никольском на Командорских островах лежат выброшенные морем доски. Неподалеку на площади — каменный обелиск. Это остатки разбитого морем судна и памятник его капитану командору Витусу Берингу.

Беринга послал в эти края Петр І. Царь велел Берингу найти путь в Индию и узнать, есть ли между Азией и Америкой пролив.

Товарищем Беринга стал опытный штурман Алексей Чириков. Три плавания совершили они. Третье принесло им славу, но для Беринга стало последним.

Идя на двух кораблях, Беринг и Чириков открыли Алеутские острова, достигли берегов Северной Америки.

На обратном пути они шли порознь. Чириков вернулся на Камчатку, а второе судно разбилось в шторм у острова, который носит теперь имя Беринга. Тут скончался, не перенеся тяжелой голодной зимовки, исполнительный командор. Вначале на его могиле стоял простой крест. Позже на острове установили и памятник: на каменном постаменте бронзовый бюст человека с широким лицом и длинными, спадающими до плеч локонами парика. Беринг был выходцем из Дании, но верно служил своей второй родине — России.

Он умер тусклой полярной ночью.

Хриплый лай песцов доносился до нетопленной землянки, где лежал пораженный цингой капитан.

Стучали топоры — матросы сколачивали из обломков погибшего корабля маленькое суденышко. Им предстояло еще плыть через бурное море к Камчатке.

МЕСТО В МОРЕ

Ползут мимо коричневые мысы Камчатки. Штурман — помощник капитана — каждые четыре часа выходит на крыло мостика и, припав к визиру пеленгатора на компасе, читает вслух отсчеты:

— Мыс Скалистый — шестьдесят пять градусов! Мыс Низменный — сто двадцать два градуса! Сопка Советская — девяносто один.

Потом он уходит в рубку и, наклонившись над картой, наносит на нее пеленги — направления, которые он только что выкрикивал.

Пеленги бывают: прямые — с корабля на берег и обратные — с берега на корабль. На карту наносят обратные. Так удобнее. Пеленги — это место корабля на карте. Это — спокойствие и уверенность судна.

МНОГО-МНОГО МИЛИЦИОНЕРОВ

Как определяют днем место судна по пеленгам — понять нетрудно. Труднее понять, как определяют его ночью по высоте звезд.

Астрономию у нас в училище преподавал Толкачев. Это был необыкновенный человек. Однажды мы пожаловались ему, как трудно после физкультуры писать контрольные.

Толкачев выслушал нас, молча подошел к столу и выжал стойку на кистях. Ему было пятьдесят лет. В тот день он читал пятую лекцию подряд. День, когда он объяснил нам, как определяют место корабля по высоте звезд, я запомнил на всю жизнь. Он стал у доски и нарисовал фонарь. Обыкновенный уличный фонарь.

Представьте себе, — сказал Толкачев, — что на улице стоит милиционер и смотрит на фонарь. Смотрит и видит его под углом шестьдесят градусов. А рядом с ним стоит второй милиционер, и тоже смотрит на фонарь, и тоже видит его под углом шестьдесят градусов. И так много-много милиционеров. Они стоят плечом к плечу и образуют вокруг фонаря…круг! — выкрикнул кто-то.

Правильно. Круг, на котором стоят милиционеры, называется кругом равных высот. Если сойти с него хотя бы на полшага, вы будете видеть фонарь под углом большим или меньшим, чем шестьдесят градусов. Если милиционер измерил секстаном высоту фонаря и она получилась шестьдесят градусов, значит, он находится в какой-то точке круга, о котором мы говорили. Значит, каждая высота звезды — это сигнал: «Ты находишься где-то на круге равных высот». Две высоты: «Ты находишься в точке пересечения двух кругов». Ну, а поскольку высота звезд все время меняется, надо в момент измерения высот знать точное время. Такое точное, что простые часы тут не годятся — нужен хронометр…

И он рассказал об удивительных часах, которые называются по имени бога времени — Хроноса.

ХРОНОМЕТР

Кто капризнее всех на корабле? Человек? Нет, хронометр.

Хранят его в специальном ящике, обитом изнутри сукном, оберегают ото всего: от тепла и от холода, от сухости и от сырости. Для проверки свозят на берег, и мудрые часовых дел мастера колдуют над ним. Как все капризули, хронометр обидчив и мстителен.

На одном судне проходили практику молодые штурманы, народ неопытный и не очень аккуратный.

Как-то сидят три штурмана на палубе, пьют чай, определяют место судна по высоте солнца. Выпили по стаканчику, определили высоту, снова отхлебнули… Благодать!

Рассчитал место один штурман, нанес кружок на карту. Что такое?

Корабль у него по мели плывет. Определил второй — там же. Третий рассчитал — вообще на берегу среди гор очутился.

Смотрят все трое друг на друга. Когда это их успело на берег выбросить? Осмотрелись. Нет, всё нормально: кругом вода, пароход плывет, не гибнет.

Видят, бежит корабельный штурман. От злости весь побелел.

— Чайник, — кричит,— чайник!

При чем тут чайник?

Посмотрели практиканты и за головы схватились: горячий чайник на ящик с хронометром поставили.

Хронометр им отплатил: сразу же показал неправильное время. А время с ошибкой — весь расчет побоку.

— Значит, чтобы место в море определить, надо милиционера позвать?

— Да нет, это просто так, для примера, было рассказано. Чтобы определить место судна, надо взять секстан. Угол между горизонтом и направлением на звезду им можно измерить с точностью до шестисотой доли градуса. Очень точный инструмент.

— А хронос?

— Не хронос, а хронометр. У него точность измерения времени тоже отличная. Если хронометр изменяет свою поправку за сутки больше чем на полсекунды, его отдают мастерам для проверки.

— Значит, чтобы определить по звездам место судна, нужно иметь только секстан и хронометр?

— Еще карандаш и голову.

ВЕХИ И БУИ

Есть сказка о том, как палочка и девять дырочек погубили целое войско.

Палочка с дырочками была дудкой, а войско, которое увлекли звуками дудки в воду, — крысиным.

На море разноцветная палка шутя изменяет путь целых караванов.

Эта палка — веха. Она предупреждает суда о подводных камнях и мелях. Вехами отмечают опасности.

Вех пять: северная, южная, западная, восточная и крестовая.

СЕРОГЛАЗКА

Что такое карта? Чертеж местности, путеводитель, справочник. Только и всего.

Так долго думал и я.

Но однажды, взяв карту Камчатки, я обратил внимание на два названия: мыс Африка и бухта Сероглазка. Но причем тут Южный материк и нежное девичье прозвище? Я уже привык, что названия понимаются сразу: если назван мыс Поворотный — значит около него надо поворачивать, если бухта Ягодная — то в ней прорва брусника, пролив Беринга назван именем путешественника… А эти имена откуда?

Пришлось обратиться к книгам.

Про мыс я узнал быстро. Русский крейсер «Африка» в 1882 году производил морскую опись камчатского побережья. Команда крейсера назвала один из мысов в честь своего корабля.

С бухтой оказалось сложнее. В книгах про нее ничего не писалось. Местные жители свою историю знали плохо. Газетные статьи говорили то о рыбачке, которая потеряла в шторм жениха, то о девушке, которая отличилась в обороне Петропавловска. Все по-разному…

Так и осталось для меня загадкой ласковое имя маленькой бухты на восточном побережье Камчатки.

Но с тех пор я стал вдумываться в каждое название на морской карте.

Мыс Изменный, бухта Находка, маяк Красный партизан… Кому-то здесь изменило счастье, кого-то бухта спасла в шторм, чья-то могила расположена неподалеку от маяка…

МОРСКИЕ ГРАНИЦЫ

Днем и ночью на побережье Берингова моря, в камчатской тайге, на Командорских островах стоят пограничники. Тянется граница через болота, взбирается на каменистые хребты, вьется по долинам рек.

Проходит она и по морю.

Правда, понималась морская граница в разные века разными народами по-разному.

Помните путешествие Пифея? Жители Карфагена, чтобы защитить свою торговлю с атлантическими портами, объявили границей Гибралтарский пролив. На его охрану они поставили целый флот. Всякое чужое судно, выходившее из Средиземного моря в Атлантический океан, подлежало уничтожению.

Испания и Португалия заключили в 1494 году договор. Границу между своими владениями они провели через весь земной шар, разрезав его, как яблоко, пополам. Граница прошла в Атлантическом океане к западу от Азорских островов, в Тихом — восточнее Молуккских.

Как охранять границу? Португальский король думал недолго. Он выдал на каждый корабль, плававший у африканских берегов, инструкцию. Желтоватая бумага вязью выведенных гусиным пером букв предписывала захватывать корабли под чужим флагом, если они окажутся у берегов Гвинеи, и… сбрасывать команду в воду.

В наше время никто океаны не делит.

Их воды ничьи — нейтральны. Но морские границы есть у всех стран. Они идут вдоль побережья, захватывая полосу воды у кого в три, у кого в шесть, у кого в двенадцать миль.

Двенадцать миль (около 25 километров) — морской рубеж нашей страны.

Если вам попадется в море корабль под зеленым флагом, знайте — это пограничник, это часовой на посту.

ВЕЖЛИВЫЕ КРАБЫ

— Ап-чхи!

— Будь здоров!

Спасибо… Ап-ап-ап-чхи!

Кто это разговаривает?

Два краба.

Да разве они чихают?

Еще как. Бежит краб по дну. Шлеп — в ямку с илом попал. Илинки мелкие, сразу все жабры запорошили. Краб напыжился — чих, чих! Жабры продул и дальше побежал.

Ну, а насчет спасибо?

Это кто как. Когда чихают, «будь здоров» говорить не обязательно.

Морской язык

Хватает ли морякам слов?

Хватает ли морякам слов? Ну конечно, хватает! Иной моряк как начнет рассказывать — не остановишь. Сыплет одно слово заковыристее другого. Тут и румбы и лимбы, и кнехты и вахты, и девиация, навигация — чего только нет!

Так, да не так.

Я и сам раньше думал, что морякам слов не занимать, а как начал изучать животных да растения, что встречаются в океане, и призадумался.

В Беринговом море на дне растут морская капуста, морской салат. Живут в море морские гребешки, морские анемоны, морские коньки. На лежбищах отдыхают морские выдры, морские котики, морские львы.

Все морские да морские, а сами имена сухопутные.

На них-то слов и не хватило!

Интересно, что на острове Беринга в свое время было открыто огромное морское животное, которое питалось водорослями. Его назвали… морской коровой.

— Шутка ли, граница — двенадцать миль в море! Поди, охранять ее трудно?

— Ничего, наши пограничники справляются. А вот Перу, Эквадор, Сальвадор и Чили отодвинули свою границу в море на двести миль! Вот им хоть караул кричи — одних сторожевых кораблей сколько нужно!

— Достань часы: сейчас точное время передавать будут.

…Бип!.. Бип!.. Бип!.. Бип!.. Бип!.. Бип!

— Ну как?

— На пять минут вперед.

— Эх ты, а еще штурман! Скорее ставь стрелки по-правильному.

— Зачем? Поправку часов я теперь знаю: минус пять минут. Для нас, штурманов, что показывают часы,— это только полдела. Вторая половина дела — поправка.

— Потому корабли в море точно плавают, что все приборы на них врут. Приборы врут, а поправка каждого известна!

Морские враки

Построили раз на заводе два судна. Их строили рядом и спускали на воду вместе. Когда спускали, суда наклонились и чуть было не столкнулись.

— Разведите их в разные концы гавани! — приказал начальник порта.

Через несколько недель суда пошли замерять на мерной миле скорости и опять едва не налетели друг на друга.

— Удивительные пароходы, — сказал начальник, — им так хочется столкнуться! Давайте, чтобы не было греха, пошлем их в дальние плавания. Одного на восток, другого на запад. В разные стороны.

Так и сделали. Уплыли пароходы. Плыли месяц, второй, третий — да как столкнутся! Носы в лепешку. Земля-то круглая!

Так определяли высоту солнца

ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ • ЗАГАДОЧНЫЕ • РИСУНКИ • ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ

На рисунке трижды изображен закат солнца. Какие закаты художник наблюдал сам, а какие выдумал?

Какая веха поставлена неправильно?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Как увековечено на карте имя Витуса Беринга?

2. Бывает ли море белого цвета?

3. Сколько у краба ног?

4. Какой из двух айсбергов опаснее для корабля?

5. Какая глубина на Северном полюсе?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «СЕВЕРНЫЙ ЛЕДОВИТЫЙ ОКЕАН»

Загадочные рисунки

Верхний рисунок сделан на юге, нижний — на севере. Об этом говорит высота Полярной звезды над горизонтом.

Викторина

1. Самый глубокий океан — Тихий.

2. Нет, у настоящего кита очень узкая глотка. Он питается рачками и другой мелкой пищей.

3. Самый длинный нос, целая пика, — у нарвала. Но это не нос, а вытянутый вперед и скрученный винтом зуб-бивень.

4. Винт в носу устанавливают на некоторых ледоколах. Этим дополнительным винтом судно размывает и обрушивает нетолстый лед.

5. Многие рыбы развивают в воде значительную скорость. Рыба-меч может делать больше 70-80 километров в час. Это намного больше скорости парусника. Только катера на воздушной подушке, на подводных крыльях или глиссирующие катера могут развивать скорость выше.

ОХОТСКОЕ МОРЕ

Море плавающих льдов

ЛОЦИЯ. Охотское море расположено в северо-западной части Тихого океана. Омывает берега полуострова Камчатки, Курильских островов, острова Сахалина, острова Хоккайдо.

Через проливы Невельского и Лаперуза сообщается с Японским морем, через Курильские проливы — с Тихим океаном. Порты: Корсаков, Магадан, Охотск, Николаевск-на-Амуре (СССР).

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

Это было летом 1950 года. Мы вышли из Амурского лимана, пересекли Сахалинский залив. Охотским морем проследовали к Шантарским островам.

Стоял июнь, но между низкими, поросшими густым черным ельником островами еще плавали сахарные льдины. Ветер носил их взад-вперед, кружил, не давал уйти…

Потом мне случалось бывать здесь еще. Я узнал, что льда в летние месяцы в море в общем-то нет, а есть туманы, холодные течения. Океанские воды вливаются сюда, как сквозь сито, через гряду Курильских островов. Узнал, что плавающего льда здесь особенно много зимой: штормовой ветер взламывает ледяные поля. Белые их осколки зябко пляшут среди угрюмых волн.

Мы ходили к суровым магаданским берегам, стояли на якоре у низкого камчатского берега, обошли весь Северный Сахалин. Около острова Ионы — маленькой скалы посреди моря — нам прощально мигал маяк, и потревоженные пароходным гудком гривастые сивучи беспокойно кружили у берега.

Но запомнил Охотское море я все-таки так: июнь и белые сахарные льдины около черно-зеленых Шантар.

ЛОЦИЯ. В Охотское море входит, обогнув южную оконечность ? Камчатки, холодное течение из Берингова моря. Оно поднимается на север к Магадану, спускается мимо Охотска к Сахалину. Одна ветвь его Амурским лиманом проходит в Татарский пролив, вторая, обогнув Сахалин с востока, сливается с холодным, идущим к Японии, течением Ойясио.
В Охотском море, в северной его части, сильны приливы. Особенно, большой высоты (до 13 метров) они достигают в вершине узкой Гижигинской губы.
В море часты туманы. Особенно ими славится район Курильских островов.
Дно моря покрывают глина, песок, галька. Соленость воды. — 32—33‰. Наибольшая глубина 3374 метра.

Кто плавал в этих водах

НЕСПОКОЙНЫЙ КАПИТАН

Двухмачтовый транспорт «Байкал» прибыл на Камчатку из Кронштадта в мае 1849 года. Его привел капитан-лейтенант Геннадий Иванович Невельской. Транспорт привез камчатским поселенцам одежду и продовольствие.

Вместо того чтобы дать команде отдых после восьмимесячного плавания, Невельской вновь вывел корабль в океан.

«Байкал» пересек Охотское море и вошел в Сахалинский залив.

Экипаж не роптал: матросы знали — их командир на пороге открытия.

Он ищет пролив между Сахалином и материком. Мореплаватели, ранее посетившие эти места, положили на карты Сахалин полуостровом.

Залив мельчал с каждой пройденной милей. Стали на якорь, дальше пошли на шлюпках.

В мутно-желтой воде, стремившейся навстречу, угадывалось могучее течение Амура.

11 июля на трех шлюпках и байдаре Невельской вошел в устье реки. Затем, выйдя из него, он спустился вдоль материкового берега к югу.

У горбатого мыска желтая речная вода кончилась. Впереди зазеленело Японское море. Здесь уже побывали корабли французского путешественника Лаперуза.

Пролив был открыт.

Через год Невельской основал в устье открытой им реки пост. Царю и петербургским сановникам действия энергичного мореплавателя пришлись не по душе. Великие открытия надо делать тоже по высочайшему повелению.

Невельскому грозили судом.

Надвигалась Крымская война. Про инцидент на Дальнем Востоке забыли.

Неспокойный капитан-лейтенант дослужился до адмирала. Но ладить с начальством он так и не научился. Он был рано уволен в отставку.

Моложавый моряк в адмиральском мундире бродил светлыми вечерами по Петербургу, высиживал томительные чесы на совещаниях в Учебном комитете.

Он всегда помнил день, когда, разделяя желтую и зеленую воду, по носу его шлюпки поднялся невысокий горбатый мыс.

СВЕТ НАД ВОДОЙ

Мы шли из Магадана в Корсаков. Неделю нас трепала волна, сбивали с пути течения и ветер.

И вот мы подходим к Сахалину.

Берега нет.

За дымной чертой горизонта не разобрать ничего. Вечереет.

За нами ползет густой туман. Лиловая стена его неотступно следует за судном.

— Ночью, в тумане подходить к сахалинским камням… Бр-р! — говорит штурман и косится на капитана.

Капитан восьмой час не сходите мостика.

Он стоит и угрюмо смотрит вперед.

И тогда на горизонте, пробив полумрак, вспыхивает свет. Маленькая желтая звездочка.

Звездочка вспыхивает и начинает мигать, уверенно отсчитывая секунды: свет — темнота… свет — темнота!..

— Штурман, место! — ворчит капитан.

Сейчас штурман определит по маяку место судна, и капитан спустится в каюту отдыхать.

Все в порядке: открылся маяк.

МАЯКИ

Первым встречает судно радиомаяк, затем, бывает, — плавучий и, наконец, береговой — башня на твердой земле.

Плавучий маяк стоит на якорях. Месяц за месяцем, год за годом. Хорошо, если место стоянки укрытое. А вот плавучий маяк в устье Эльбы в 1937 году был штормом сорван с якорей и выброшен на мель.

1. Береговой маяк чаще всего стоит на мысу, около порта или где-то на полпути между портами. Иной — на теплом, утопающем в цветах южном берегу, иной — в тундре, за Полярным кругом, где бродят олени и до ближайшего города дальше, чем до полюса.

2. Маяк Эддистон (1692 год) — один из первых береговых маяков в проливе Ла-Манш,

3. Морской маяк окружен со всех сторон водой. Скала, на которой поставили его, открыта всем ветрам. Если в море волна, бывает, к такому маяку и не подойдешь и день, и неделю, а зимой — и месяц… Тогда почту и продовольствие на маяк доставляет вертолет.

Много в океанах радиомаяков. Это в общем-то обыкновенные радиостанции. Пи-пи-пи!—летят над водой их сигналы. Принимают эти сигналы корабли за десятки и сотни миль, определяют по ним свое место. Откуда слышен сигнал — там маяк. Клади пеленг на карту!

КОРАБЛИ РАЗГОВАРИВАЮТ

Корсаковский порт. Утро. На рейде тишина. В белесой воде — розовые пятна зари. Берег спит, а корабли уже проснулись.

Первым встрепенулся военный корабль. Он стоит в дальнем углу бухты, серо-стальной, нахмуренный, с низкой кормой и круто поднятым носом. Вот на боковом крыле его мостика тревожно вспыхнул желтый глаз прожектора. Сигнальщик вызывает берег: «Д-е-ж-у-р-н-о-м-у п-р-о-ш-у р-а-з-р-е-ш-е-н-и-я с-н-и-м-а-т-ь-с-я с я-к-о-р-я».

С берега, с поста, короткая вспышка: «Вас понял!» Молчание, И ответ: «Добро — разрешаю!»

Корабль уходит.

Он еще не прошел входные мысы, а навстречу ему с моря уже медленно плывет белый, как льдина, пассажирский пароход. Он дважды гудит в медную блестящую сирену: «Ууу-умб! Ууу-умб!»

Два гудка: «Делаю поворот влево!»

На маленьком китобойце, что стоит у нефтелричала, ц лажный сигнал: «Осторожно — гружу топливо!» Ветер перебирает края красного флага, поднятого на рее.

Посреди рейда — пареная шхуна из Владивостока и пароход из Ленинграда. Оба с курсантами. На шхуне — торговые моряки, на пароходе— полярники. Мальчишки-сигнальщики переговариваются флажками.

«Прошу прислать преподавателя астрономии».

Флажки мечутся как угорелые.

«Будет прислан после обеда».

Разговаривают корабли, торопятся.., Все у них взахлеб.

«Немедленно сообщите…»

«Прошу срочно выслать…»

«Необходима пресная вода…»

«Направляю тяжелобольного

для лечения в госпиталь…»

Медленнее нельзя: каждый корабль — сотни людей, сотни судеб.

ТРИ АЗБУКИ

ТЕЛЕГРАФНАЯ АЗБУКА, ИЛИ АЗБУКА МОРЗЕ

Ею переговариваются корабли, включая сигнальные фонари или прожекторы. Ею передают большинство сообщений радисты. Пишешь фонарем: длинная вспышка — тире, короткая — точка. Передаешь по радио; длинный сигнал, короткий.

То вспыхнет, то погаснет его огонь: то откроются, то захлопнутся шторы-заслонки перед стеклом. Длинная вспышка — гире, короткая — точка.

Первые телеграфные аппараты на корабли были поставлены перед русско-японской войной 1904—1905 годов.

Флажный семафор

Чтобы говорить по нему, надо махать руками. Маши, да помни: как руки поставил, так тебя и поняли. Рукам воли не давай!

Когда ученик пишет мелом или отвечает у доски, ему говорят: «Подвинься влево», «Стань правее – не видно», «Повтори – не поняли». Так и в семафоре. Вот такие есть в нем знаки:

СИГНАЛЬНЫЕ ФЛАГИ

Пестрые флаги, которые корабли поднимают на мачтах,— тоже сигналы. Каждый флаг имеет название. Большинство флагов — это буквы или цифры. На торговых судах они имеют одно значение, на военных кораблях — другое. Флаги военно-морского свода нарисованы на страницах 131-133. Международный свод сигналов, которым пользуются советские торговые моряки:

МАШИНА И ВИНТ

Море — поле больших войн, корабль — маленьких. В море волны воюют с берегами, ветры с волнами, скалы угрожают кораблям.

На корабле воевали парус с машиной, винт с колесом. Побежденные не хотели сдаваться. Когда на корабль поставили паровую машину, корабль пошел против ветра. Казалось бы, все ясно, а пароходы всё еще строились с мачтами и парусами: вдруг не хватит угля, сломается машина? Угля хватало, машины ломались редко, но долго еще над палубами пароходов возвышались частоколы мачт и рей.

Еще упорнее сопротивлялось винту гребное колесо. И громоздко оно, и неповоротливо, и тяжело… а расстаться с ним было страшно.

Тогда сделали так. На два парохода с одинаковыми машинами поставили: на один — винт, на другой — колесо. Пароходы вывели в море и связали кормами. Оба дали самый полный ход и потащили друг друга в разные стороны.

Кто кого? Перетянул винтовой.

А — паровой котел; Б — паровая турбина; В — динамо-машина; Г — электромотор; Д — дизель

Вот какие теперь стоят на кораблях машины и сколько лопастей бывает у винтов.

У этого катера снаружи нет винта. Он спрятан внутри корпуса, в трубе. Наружу из трубы вылетает струя воды. Направишь ее вперед или вбок — катер послушно пойдет назад или попятится в сторону. Мели ему не страшны — их он переползет «на брюхе».

ПАРОВАЯ ТУРБИНА

На большинстве пароходов винт сейчас вращают турбины, а в них работает пар. Он бьет сильной струей в лопатки турбины и вращает ее вал. От вала вращение передается на винт.

БУКВЕННЫЕ ФЛАГИ ВОЕННО-МОРСКОГО СВОДА СИГНАЛОВ

ВОЕННЫЙ КОРАБЛЬ ПОДНЯЛ ФЛАГИ РАСЦВЕЧИВАНИЯ.

Вымпелы кораблей:

красный – Военно-Морского флота;

зеленый – пограничных войск.

Сигналы, которые передаются с помощью флагов, могут быть однофлажными, двухфлажными и трехфлажными. Вот значения некоторых однофлажных сигналов военно-морского свода.

Флаг «П» означает «Поворачиваю вправо».

Флаг «Л» — «Поворачиваю влево».

Флаг «3» — «Дал задний ход».

Флаг «Ч» — «Человек за бортом».

Но есть дни, когда корабли поднимают сразу почти все сигнальные флаги — на всех мачтах, от носа до кормы. Это дни праздничные — корабли получили приказ: «Поднять флаги расцвечивания!»

ДИЗЕЛЬ

Стоят на судах и мощные дизельные моторы. В цилиндрах дизеля взрывается горючая смесь — распыленное нефтяное топливо. Взрывы стремятся вытолкнуть из цилиндров поршни, поршни вращают коленчатый вал. Вал крутит винт судна. Цилиндры работают по очереди.

КАКОЙ ВЫСОТЫ БЫВАЮТ ВОЛНЫ

Когда стоишь на палубе, волны кажутся одна выше другой. Каждая вторая — выше трубы, каждая десятая — выше мачт.

Неужели это на самом деле так?

Конечно, нет.

В качку человек, стоящий на палубе, наклоняется. Идущие на корабль волны кажутся ему в несколько раз выше, чем на самом деле.

Ну, а все-таки, какими бывают волны в высоту? Какие из них самые-самые?

Обычно высота волны в шторм 3-4 метра, редко — больше восьми. Правда, дизель-электроход «Обь» замерил однажды волну высотой 18 метров

Но самые большие в океане волны — это волны цунами.

МОРЕТРЯСЕНИЕ

«Цунами» — японское слово. Японское — потому, что больше всех от этих волн страдает Япония.

Представьте себе, что где-то в глубинах океана произошел подземный толчок. Ни с того ни с сего заработал подводный вулкан, поднялось или опустилось дно. От этого толчка на поверхности океана вздымается водяная гора. Она растет, потом оседает, и высокие волны кругами расходятся во все стороны.

Подойдя к берегу, они устремляются на него. С ревом несутся в глубь материка потоки воды, смывают дома, затапливают города…

В 1960 году 24 мая волны цунами высотой около 10 метров обрушились на восточное побережье Японии. 50 000 домов было разрушено, 2000 судов повреждено, 150 000 человек лишились крова. Многие были ранены или утонули.

В высоту волны цунами бывают до 20—30 метров.

За возникновением их теперь внимательно следят ученые. Бедствие можно предотвратить. О движении волн летят во все концы океана телеграммы: «25 июня в 16 часов 30 минут в вашем районе ожидается приход волны высотой около трех метров…» Получив телеграмму, жители покидают дома, уходят в глубь берега на возвышенности.

— Тревога! Идет цунами.

РАДИОПЕЛЕНГАТОР

Помните компас и пеленгатор? Приложился штурман к пеленгатору глазом, поймал в рамочку маяк на скале и читает с картушки пеленг. Есть два пеленга — есть место судна в море.

В открытом море нет берегов.

Штурман к компасу и не подходит. Он идет в рубку к радиопеленгатору, надевает наушники и начинает ловить сигналы радиомаяка: Пии-пии-пип!.. Ловит он их рамочной

антенной: поворачивает рамку до тех пор, пока не поймает сигнал. Куда смотрит рамка, там радиомаяк. Это направление тоже пеленг, его тоже можно положить на карту.

Не у всех радиопеленгаторов вращаются антенны, по-разному ищут они пеленг, но всегда два пеленга — место.

Посреди Охотского моря не нужен пеленгатор на компасе, штурман сидит в радиорубке. Он ловит сигналы радиомаяка: пии-пии-пип!..

В холодном Охотском море много ценных промысловых рыб. На Сахалине, на западном побережье Камчатки, цепочкой по побережью рассыпались рыбокомбинаты и колхозы. Ловят здесь знаменитого дальневосточного лосося — кету, кижуча, горбушу, чавычу.

В холодном Охотском море много ценных промысловых рыб. На Сахалине, на западном побережье Камчатки, цепочкой по побережью рассыпались рыбокомбинаты и колхозы. Ловят здесь знаменитого дальневосточного лосося – кету, кижуча, горбушу, чавычу.

КАК КРАБ КИТА ИЗ БЕДЫ ВЫРУЧИЛ

Охотился кит за рыбьей мелочью.

Рыбья мелюзга в океане тучами ходит. Кит набежит, пасть разинет — ап! — и полон рот. Пасть захлопнет, воду сквозь усы процедит, всю мелюзгу — в глотку. Глотка-то у него маленькая.

Рыбешка к берегу. Кит за ней.

Разбежался — рраз! — и вымахал на берег.

Хорошо, что кит — зверь, а не рыба: без воды не помрет.

Лежит на песке, как черная скала, — ни туда, ни сюда. Тяжко вздыхает: жди теперь, когда вода придет!

Тут по берегу волки.

Голодные. Рыщут, чем бы поживиться. Видят — гора мяса. Едва шевелится.

Подбежали. «С какого бока начинать?» — прикидывают.

Увидел это из-под воды краб.

— Конец киту! Свой морской зверь — надо выручать.

Вылез на берег.

— Стойте! — кричит волкам. — И я с вами! Кита на всех хватит. Вот дождемся — все и примемся.

Волки остановились.

— Чего ждать-то?

— Как — чего? Не знаете разве: кита только при луне едят. Чем луна выше, тем китятина вкуснее.

Удивились волки, но спорить не стали. Краб в океане живет, с китом. Ему, пучеглазому, видней.

Расселись на берегу вокруг кита, морды кверху задрали.

Уж вечер — недолго ждать луны-то!

Вот из-за горы луна выглянула и поползла вверх по небу.

Волки сидят, на кита смотрят. Не замечают, что в океане вода поднимается. С голоду зубами щелкают. На краба поглядывают: не пора ли за кита приниматься?

Краб сидит себе, клешнями бока поглаживает.

Вдруг чуют волки — сидеть мокро стало. Отбежали к горе, а с кита глаз не спускают.

Стала луна у волков над головами.

Почуял и кит под собой воду. Вздохнул, набрал полную грудь воздуха да как даст хвостом! Брызги во все стороны.

Волки врассыпную.

Кит воду хвостом пенит, на волков волну гонит. Волки — на гору.

Кит развернулся головой в море, забурлил хвостищем и пошел, пошел! Выплыл на глубину, набрал воздуха — и пропал. Только его хвост и видели.

И краб потихоньку — боком, боком — за ним.

Опомнились волки — ни кита, ни краба! Долго на берегу сидели. То вверх на луну поглядят, то вниз — на воду. Ничего не понимают — народ сухопутный. Откуда им знать, что на море-океане отливы бывают и приливы!

И чем луна выше — тем приливы сильнее.

БУТЫЛКИ В МОРЕ

Редкий моряк встречал в океане бутылку с письмом. Почта эта ненадежна и забыта.

Мне посчастливилось найти сорок таких бутылок…

Мы вышли из Корсаковского порта и плыли на запад проливом Лаперуза в видимости японских берегов. Впереди нас малым ходом брел японец — маленькая двухмачтовая шхуна с мотором. На палубе шхуны копошилось несколько фигурок в светлых костюмах,

— Прямо по носу бутылка! — крикнул сигнальщик.

Я присмотрелся: к пароходу приближался полупогруженный в воду блестящий предмет. И верно, бутылка! Она качалась на пологой волне, кивала горлышком, лучилась на солнце.

Бутылку вытащили, распечатали. В металлическом патроне лежала записка на японском и английском языках.

«Национальный океанографический институт»… Сегодняшнее число… Ничего не пойму! — сказал наш штурман.

Две бутылки поносу! — снова раздался голос сигнальщика.

Мы выскочили на палубу. Одна… вторая… третья бутылка. Вращаясь, они плыли мимо нас.

— Да ведь их вон кто бросает! — воскликнул штурман и показал на японский корабль.

Я рассмеялся.

Ну конечно! Японские ученые бросали в воду бутылки. Они бросали их, чтобы замерить направление и скорость течения, идущего из океана.

Мы насчитали сорок бутылок. Поблескивая на солнце и ныряя, они проплыли мимо нашего парохода.

НЕОБЫЧНЫЕ ПИСЬМА

В бутылках, о которых я рассказал, в каждой лежала деловая записка: «Брошена там-то, сообщите по такому-то адресу, где вытащили из воды».

Раньше бутылкам доверяли большее. Им доверяли беду.

В 1933 году у ирландских берегов затонул пароход «Сэксилби». Его экипаж весь погиб. Три года спустя на берегу Уэлса была найдена не то бутылка, не то банка из-под какао. В ней лежала короткая записка: «Сэксилби» тонет… Привет сестрам и братьям… Джон О'Кейн». Банка была найдена невдалеке от дома, где жила семья О'Кейнов.

А вот еще один случай. Некто Мак Грегор плыл в 1845 году на паруснике в Бискайском заливе. На корабле начался пожар. Прежде чем сесть в спасательную шлюпку, Мак Грегор написал домой письмо и бросил его с бутылкой в океан. Но шлюпку подобрали, и Мак Грегор благополучно вернулся в родной город.

Прошло восемнадцать лет, и вдруг почта доставляет ему… его собственное письмо! На нем стоит почтовый штемпель Багамских островов. Письмо дважды переплыло Атлантический океан; туда— в бутылке, назад — на борту почтового судна.

Давайте договоримся: если увидим, как, вспыхивая на солнце, крутится в волнах черное бутылочное горлышко, — мимо не проплывать. В бутылке для нас почта.

Морской язык

Не кричи «ВЭ», кричи «ВЕДИ»!

Когда-то в старину каждая буква имела свое название.

— Аз, буки, веди…» — учил алфавит юный Ломоносов.

Сейчас эти названия забыты. Их забыли все, кроме моряков. Попробуй на ветру, под шум волн, крикнуть сигнальщику:

— Поднять «вэ».

Он может расслышать и «пэ», и «бэ», и «фэ»… На военном корабле командир командует:

— Поднять «веди»!

Ясно: флаг «вэ» пополз вверх.

— Чем славится лес?

— Птичьими голосами.

— А степь?

— Разнотравьем.

— А море?

— Волнами.

— Помнишь, проходили Балтийским морем, волна была мелкая, злая. Вышли в Северное — тяжелая пошла, неторопливая. Сейчас рядом с океаном идем, а она почти совсем стихла. Спокойная, ласковая!

— Надолго ли?

— От волны волны не ищут. Попробуешь от большой волны между островами спрятаться, а там сулой— толчея. Пляшут волны на месте, всю душу вымотают!

— «Цунами» — слово-то какое, тихое, обманчивое. То ли дело английское «харрикейн» — ураган. Так и воет, так и рычит!

Морские враки

— Чем ловят китов?

— Гарпуном.

— А еще чем?

— Бульдозером. На Охотском море кита однажды так ловили. Зашел в устье реки кит. Через косу во время прилива перемахнул, а обратно — никак. Шум в поселке поднялся, все на берег сбежались. А коса из воды все выше выходит, выше. В поселке дорогу ремонтировали. Бульдозерист говорит: «Давайте я, пока моря нет, под кита песку насыплю. Осохнет он — конец, руками брать можно. Главное, веревок побольше несите. За хвост на берег тащить будем». Сел в кабину, выехал на косу и давай песок под кита валить. А тому деваться некуда: впереди коса, позади мелкая река. Крутился он, крутился, потом с силой собрался да ка-ак…

— Стой, стой! Про то, как киты от беды спасаются, мы уже слышали. Только там прилив был, а тут что?

— Так то сказка, а это быль. Ветер переменился — воды нагнал, Еле мы бульдозер вытащили. Хорошо, веревок припасли много!

БУТЫЛОЧНАЯ ПОЧТА

Полдень. Слабый ветер шевелит море. Мы идем проливом Лаперуза.

— Прямо по курсу плавающий предмет! — кричит сигнальщик.

Застопорили машину.

Через полчаса на столе в нашей кают-компании лежит черная, залитая воском бутылка. За темным стеклом виднеется свернутый в трубку лист бумаги.

Его достают. Лист оказывается немного испорчен: вода смыла местами карандашный текст.

Морские следопыты! Вы должны прочитать письмо. С кем произошла авария? Где? Что неисправно на судне? Куда оно дрейфует? Откуда, из какого порта послали бы вы помощь?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. На каком базаре самый большой шум?

2. Сколько ног у морского ежа?

3. Что севернее: Москва или южная оконечность Камчатки?

4. Есть ли реки без берегов?

5. Спят ли рыбы по ночам?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «БЕРИНГОВО МОРЕ»

Загадочные рисунки

1. Все три заката художник мог наблюдать. Вид солнца у горизонта часто искажается. Искривление лучей, которое вызывает такие картины, называется рефракцией.

2. Неправильно поставлена южная веха в нижней части рисунка.

Викторина

1. В честь командора Беринга названы: Берингово море, Берингов пролив, Командорские острова, остров Беринга.

2. Если даже не считать море, покрытое льдами, то белый цвет морю могут придать песок или известь, перемешанные с водой. Это бывает во время прибоя у известковых скал или кварцевых пляжей.

3. Десять.

4. На левом рисунке. Его труднее заметить глазом или обнаружить приборами.

5. Около 4300 метров.

ЯПОНСКОЕ МОРЕ

Море летних туманов

ЛОЦИЯ. Японское море расположено между побережьем Азиатского материка и цепью островов: Сахалин, Хоккайдо, Хонсю. Соединяется с Охотским морем проливами Татарским и Лаперуза, с Тихим океаном — Сангарским проливом, с Восточно-Китайским морем — Корейским. Наибольшая глубина 4226 метров.

Крупные порты: Владивосток, Находка, Советская гавань (СССР), Вонсан (КНДР), Ниигата, Симоносеки (Япония).

ЧТО РАССКАЗЫВАЮТ МОРЯКИ

Я плавал в Японском море и жил на его берегах много лет. Больше всего мне запомнились первые три дня.

В первый день светило солнце. Море было неправдоподобно синим. Над голубыми вершинами сопок плевали едва заметные когтистые облачка.

На второй день налетел тайфун. Он пришел со стороны Кореи и обрушил на берег неистовство воды и ветра. По морю шли мутные желтые валы. Подходя к берегу, они росли, становились всё выше; налетев с размаху на камни, взрывались пеной. Берег гудел. Ветер валил телеграфные столбы и сдвигал крыши домов. Запертые нашествием волн, реки вздулись, пожелтели и вышли из берегов. По заливу Золотой Рог плыл без людей сорванный со швартовов катер.

Тайфун прекратился так же внезапно, как пришел. Бесконечная облачная пелена закрыла небо. Весь третий день шел дождь — нудный, частый. Ему не было конца.

— Сколько он может идти? — спросил я старожилов.

Те пожали плечами.

— Если бы летом, то месяц-два.

Сейчас осень, скоро перестанет.

Так прошли первые три дня.

Так прошли десять лет моей службы. Японское море неверно и прихотливо. Оно бывает и ласковым и свирепым.

Кто плавал в этих водах

ЛАПЕРУЗ

В Японском море проходил маршрут французского путешественника Лаперуза.

Его корабли «Буссоль» и «Астролябия», покинув в 1785 году Францию, в продолжение трех лет бороздили воды Тихого океана. Они обследовали неизученные его части. Таких было мало: уже шел конец XVIII века. Самым загадочным считался район Японии. О море, лежащем между Японскими островами и материком, европейцы не знали ничего.

«Буссоль» и «Астролябия» были вместительны и хорошо оборудованы. Вместе с Лаперузом плыли физик, астроном, ботаник, часовщик, два художника. Распорядок дня выполнялся по часам. Больных не было. Ничто не предвещало трагического конца экспедиции.

Корабли, войдя в Тихий океан, посетили остров Пасхи, Гавайские острова, западное побережье Канады. Зайдя в Китай и на Филиппины, Лаперуз направился в Японское море. В те времена оно называлось Татарским. Ученые-географы почему-то заселяли на картах его берега татарами. Об истинных жителях — орочах, нивхах, айнах — не знал в Европе никто.

Лаперуз обошел все Японское море. Он описал его, дошел до Амурского лимана и, только отчаявшись преодолеть здешние мели, повернул обратно.

В конце 1788 года «Буссоль» и «Астролябия» вернулись в южные моря. Но на остров Маврикий, где их ждали, так и не пришли. Они исчезли.

Много лет спустя на гористых островах Ваникоро сначала англичанами, затем и французами были найдены следы пропавших. Из рассказов туземцев стало известно, что «Буссоль» и «Астролябия» погибли, наскочив на коралловые рифы. Последний из уцелевших матросов умер за два года до прихода английского корабля.

Японское море сохранило память о своем первом исследователе.

Главным открытием экспедиции был пролив между Сахалином и Хоккайдо. Он получил имя французского мореплавателя.

Посреди пролива Лаперуза лежит одинокая скала. Ее назвали — Камень Опасности.

Парусный корабль конца XVII века (в разрезе).

ОСТРОВА ЦУСИМА

У выхода из Японского моря в Корейском проливе возвышаются скалистые острова Цусима. Здесь первый на нашем пути след крейсера «Авроры».

В 1905 году около островов разыгралось сражение между русским и японским флотами.

Бой начался утром 14 мая и длился сутки. «Аврора» входила в отряд крейсеров, которые должны были охранять транспортные суда.

Против семи русских крейсеров японцы выставили шестнадцать.

«Аврора» попала под шквальный огонь неприятеля. Был убит командир. На батарейную палубу, пробив борт, влетел снаряд. Взрыв мог последовать каждую секунду.

Матрос Аким Кривонос бросился к снаряду. На руках он понес его к борту. Горячий металл жег ладони. Шаг… еще шаг… Подойдя к амбразуре, Кривонос вывалил снаряд за борт. Очередной взрыв сразил героя.

Из-под огня противника крейсера вырвались только вечером. Истрепанные почти годичным переходом на Дальний Восток с Балтики, плохо подготовленные к бою, корабли эскадры уступили врагу. Судьба боя была уже решена: большая часть русских броненосцев затонула. Отбиваясь от атак японских миноносцев, «Аврора» повернула на юг и направилась в филиппинский порт Манила.

СУША, ОКРУЖЕННАЯ ВОДОЙ

Мне пришлось жить несколько лет в Советской гавани, на берегу Татарского пролива, на полуострове Меншикова.

С Большой землей его соединяла узкая песчаная полоска. По ней шла дорога. По дороге взрослые ездили в магазин, на почту, ребята ходили в школу.

В конце лета на Советскую гавань обрушились тайфуны. Они приходили с юга, валили деревья, покрывали пеной море.

Волны перехлестывали через перешеек, и дорога оказывалась под водой. И школа, и магазин, и почта — все оставалось за полосой жидкого песка, перемешанного с пеной.

В такие дни нас выручал только катер.

Наступала зима. В школе каждый месяц проходили родительские собрания. Учитель географии жаловался:

— Ученики плохо усваивают материал. Они путают полуостров с островом. Островом называется часть суши, окруженная со всех сторон водой, а полуостровом — только с трех!..

Мы, родители, сидели за низенькими партами, важно кивали головами и поглядывали в окно. За оттаявшим от нашего дыхания стеклом чернел полуостров. Темная полоска, которая связывала его с материком, угадывалась еле-еле. Наш полуостров был окружен водой со всех четырех сторон.

На карте, которую придумал художник, хорошо видно, чем отличаются остров от полуострова, полуостров от мыса…

РАДИОЛОКАТОР

Мы возвращались на тральщике из залива Советская гавань во Владивосток. В Уссурийском заливе нас накрыл туман. Он был плотный до черноты. На носу тральщика стоял впередсмотрящий. С мостика матроса не было видно.

— Видимость ноль!..— то и дело докладывал он по телефону.

Включили радиолокатор. Я спустился в штурманскую рубку. По освещенному слабым светом экрану бегал голубой луч. Он был похож на спицу, воткнутую одним концом в яркую точку в центре экрана. Луч сделал оборот — и на экране из темноты всплыли зеленые размытые пятна островов, извилистая черта берега.

— Правильно идем! — сказал штурман.

На экране показались неподвижные точки. Я открыл дверь рубки. Слабый переливчатый звон доносился с моря.

Штурман поморщился и, уставившись на экран, начал кричать в переговорную трубу, идущую на командирский мостик:

— Пять градусов справа, дистанция тридцать кабельтов — цель! Слева — десять, дистанция тридцать два — цель!

Я улыбнулся: где-то за белой стеной тумана стояли на якоре рыбаки. Каждую минуту они подавали тревожные сигналы — звонили в колокола, чтобы кто-нибудь, ненароком не налетел на них.

Для нас это были никакие не цели. Но тральщик — военный корабль, и штурман, морщась, продолжал выкрикивать:

— Прямо по носу, дистанция двадцать — цель! Слева пять, дистанция восемнадцать —две цели!

На самом краю экрана показалось сплошное, ярко очерченное пятно с ямкой посредине. Это был полуостров, на котором расположен Владивосток, и вход на его рейд.

Радиолокационные антенны на мачте судна.

ФЛАЖКИ НА КАРТАХ

Странная карта: изогнутые линии, в каждый город воткнут флажок. Одна, две, три поперечинки… Будто стрелы с налета вонзились в карту, будто ветер швырнул их сюда горстью.

И верно, ветер. Это карта погоды. Изогнутые линии указывают давление воздуха. Флажки — ветер. Каждый флажок летит по ветру острием вперед. Одна поперечинка — ветер слабый, две — посильнее, три и более — шторм. Каждые полпоперечинки — один балл.

Теперь понятно, что это за флажки на карте. Погодные. Они сигналят кораблям и людям: «Берегись — шторм!» или «Ваше плавание будет спокойным».

Ветер южный, три балла. Приятный ветерок.

Ветер северо-восточный, шесть баллов. Это уже шторм.

Циклон. Огромная воздушная воронка — давление воздуха в центре ниже, чем по краям. Ветер с ревом несется к середине, крутит, все время меняет направление. Циклон — это дурная погода.

Антициклон. Шапка спокойного воздуха. В нем в центре высокое давление, по краям — меньше. Наползет антициклон на море, установится погода: ясная, морозная — зимой; сухая, жаркая — летом.

КРЕСТ РОБИНЗОНА

Мы стояли на берегу маленького островка под Владивостоком. Я и метеоролог Костя Саранский. Костя знакомил меня с островом.

— А теперь я покажу вам крест Робинзона, — сказал Костя.

Я вздрогнул.

— Неужели он… похоронен здесь… на этом острове? — неуверенно сказал я. — Ведь знаменитый моряк…

Костя приложил палец к губам и повел меня тропинкой наверх к домику метеостанции. Мы обошли домик и, войдя внутрь низкой ограды, остановились перед мачтой. На вершине мачты медленно вращалась крестовина с четырьмя полыми полушариями.

— Крест Робинзона — это прибор для измерения скорости ветра, — сказал Костя. — Ветер вращает крест. Крест крутится тем быстрее, чем больше скорость ветра. По числу оборотов креста в минуту определяют среднюю скорость ветра. Робинзоном звали ученого, который изобрел прибор. Мне жаль, что я обманул вас. Мне самому порой хочется путешествовать по островам и по деревянным крестам на них разгадывать историю открытий…

Мы долго бродили с Костей в тот день по острову. Мы говорили о том, что не всем же заниматься историей великих мореплаваний и как важно, что есть люди, которые годами живут на одном месте и изо дня в день сообщают миру погоду. Изо дня в день, каждые четыре часа…

— Я живу на острове уже пятый год, — сказал Костя.

МОРСКАЯ БОЛЕЗНЬ

Всем хорошо море: и красиво оно, и приводит, если долго плыть по нему, в интересные страны, и необычно корабельными нравами, и скрывает в своих глубинах загадки, одна интереснее другой, да не всем дано по нему плавать.

Есть люди, которые на море болеют.

«Укачиваются», — говорят моряки.

Только отошел корабль от пристани, только ударила в борт первая, еще невысокая волна, шевельнулась под ногами палуба, а уже расходятся с палубы пассажиры; бегут в каюты, ложатся на пружинистые койки и там, бледные, со стиснутыми зубами, лежат, считая часы, когда судно придет в назначенный порт.

Тошнота, головная боль, потеря аппетита, слабость.

Правда, есть люди, которые укачиваются, но продолжают плавать и работают на корабле, не отставая от других.

…Мы вышли из Владивостока во вторник утром, а уже к вечеру небо заволокло и с северо-востока ударил ветер. Два торпедных катера то зарывались по рубку в шумящую пену, то взлетали над гребнями, вымахивая до половины из воды. Желтые непрозрачные валы шли без остановки. Окна в рубке были закрыты крышками. Крышки сорвало и унесло. Чтобы спасти стекла и не затопить катер, мы привязали к рубке свои матрасы.

Командир катера Белов стоял мокрый до нитки на мостике и, вращая штурвал, удерживал катер против волны. С курса мы давно сбились. Чтобы защитить глаза от ударов соленой воды, Белов посадил на рубку перед собой сигнальщика. Сигнальщик сидел спиной к ветру и только поеживался при каждом ударе волны.

Я стоял у экрана радиолокатора, стараясь не разбить об него лицо, и всматривался в мерцающие зеленые пятна. Экран рябил — крупные волны отражали радиосигналы, как острова.

Нас било до утра. С рассветом мы вышли к Де-Кастри. Тайфун сюда не достал. Был август. На берегу горела тайга. Голубой дым стоял над морем. По морю ползла зеленая горбатая зыбь.

Ветра здесь не было.

Нас долго не пускали в залив. Мы отдали якоря, и тягучая качка начала выматывать нам души. Было дымно и жарко. Сказалось напряжение бессонной ночи. Я лег на палубу и, стиснув зубы, ждал, когда пройдет сладкий вкус обильной слюны во рту.

Говорят, есть люди, которые не укачиваются никогда. Не знаю.

Был душный августовский полдень, полный дыма и бесконечного движения вверх-вниз. Мы укачались все.

У каждой твари на земле свои приметы. У птицы — крылья, у змеи — хвост. Волка ноги кормят, дятла нос выручает.

Иное дело в воде. Там порой и не поймешь, с кем встретился. Кит — зверь, а голова и хвост у него рыбьи. Тригла — рыба, а ходит по дну пешком.

И уж самые странные в море — головоногие.

Кальмар. Плавает в воде, как рыба. Ходит стаями. Внутри у него, как у всех головоногих, реактивный двигатель. Наберет в него кальмар воду, с силой выбросит, сам в другую сторону —шасть! А бывает и так: разгонится, из воды выскочит, да промазал — на палубу судна шлеп! — и осох.

Осьминог. Этот живет на дне. Любит залезать в щели или строить себе из камней дома. Построит дом, заберется в него и спит. Семь ног спят, восьмая караулит. Из дома высунулась, покачивается, врагов отпугивает.

Младшая сестра кальмара и осьминога — каракатица. Сама с ладонь, щупальца как пальчики. Лучше ее на морском дне никто не прячется. На песок легла — желтыми точечками покрылась. В зелень заплыла — сама стала зеленой. Однажды под каракатицу положили книгу. Она сначала растерялась — читать-то не умеет! — потом сообразила: изукрасилась черными и белыми точками.

ОСЬМИНОГ НА СКАЛЕ

Каждый охотник мечтает встретиться в лесу с медведем. Каждый водолаз — с осьминогом.

Я часто видел на дне маленьких, как паучата, осьминожков, а вот настоящего, с копну сена, про каких рассказывают бывалые рыбаки, долго не встречал.

И наконец повезло.

Был вечер. Солнце пробилось через узенькую щель между облаками, облило море неярким светом, начало опускаться за горизонт.

Гасло небо. Гасло, голубело морское дно.

Я плавал с ластами и маской около восточной оконечности острова. Берег отвесной стеной опускался в воду и заканчивался внизу галечной осыпкой.

Сумеречная тень лежала на воде. Каменная стена была неразличима.

Я плыл прямо на нее.

Вокруг — темнота, густая и холодная. Только подо мной на глубине белым пятном — галька.

И вдруг из полумрака выплыло что-то серое. Выплыли и уставились прямо на меня два черных настороженных глаза.

Глаза были плоские, полуприкрытые белыми шторками век.

Я не сразу понял, что уже нахожусь у стены и что это смотрит на меня осьминог. Он сидел в расселине.

Я даже вздрогнул — таким большим показался он мне сначала.

Мы смотрели друг на друга.

Глаза привыкли к сумраку, и я стал лучше видеть его.

Осьминог был весь в мелких белых складках, словно осыпанный чешуйками пепла. Тело его то раздувалось, то опадало. Он дышал.

Слабое течение несло меня мимо скалы. Я шевельнул руками, чтобы удержаться на месте. Осьминога это испугало. Щупальца его, распластанные по скале, пришли в движение. Они начали скользить и собираться все сразу, как по команде. Осьминог горбился, надувался. Белые кольца присосок двигались вместе со щупальцами, мерцали, гасли — животное подбирало их под себя.

Наконец осьминог перестал расти вверх, осел, расплылся, повернулся спиной вниз и легко выскользнул из расселины. Он плыл задом наперед, выталкивая из себя воду, как медуза раздувая и сокращая тело.

Я оторопело подался назад. Раскинув щупальца в стороны, осьминог, как на парашюте, сел на дно, потом покатился вбок и, сойдя с белого галечного пятна, пропал из виду.

И тогда меня охватил страх. Непонятный, необъяснимый страх. Я заболтал ногами изо всех сил и бросился плыть к берегу. Скользя и спотыкаясь о камни, выбрался из воды, сел на горбатый холодный валун и стал соображать: что случилось?

А не случилось ничего — осьминоги ведь на людей не нападают.

Мало-помалу я успокоился и даже развеселился.

Теперь я знаю: осьминог по-своему красивое и ловкое животное. Он хороший пловец и подводный альпинист.

И еще. Когда животное проплывало мимо меня, я увидел его глаза, окруженные морщинками. Они были печальные и спокойные.

Мудрые, стариковские глаза.

Морской язык

«На» и «Под»

Один человек ждал во Владивостоке оказии, чтобы перейти на другой берег бухты Золотой Рог. Он впервые попал на море и впервые столкнулся с моряками.

У причала стояли две корабельные шлюпки с матросами.

— Вы пойдете на тот берег? — спросил человек матросов с первой шлюпки.

— Пойдем.

— Под веслами?

Матросы засмеялись.

— Ничего смешного, — обиделся человек. — Мне нужно быть там как можно скорее, а под веслами…

Снова взрыв смеха.

— Понимаете, ходят только на веслах, — объяснил ему один матрос. — И конечно, не быстро. Если хотите поскорее, вон у соседей парус.

Человек подошел к другой шлюпке.

— И вы к тому берегу? — спросил он.

— К тому.

— На парусе?

Теперь хохотали уже две шлюпки.

— Ходят ПОД парусом, — объяснили ему. — НА веслах, но ПОД парусом. Улавливаете?

— Улавливаю, — сказал он. — На веслах, но под парусом… Нет, под веслами, но над парусом… Тоже не так. Над-под или под-над?..

Он махнул рукой, сел на трамвай и объехал бухту посуху.

— Все-таки почему вода в море соленая?

— Солят ее.

— Кто?

— Реки. Сами пресные, а соль из земли понемногу вымывают да всю в море тащат. За миллионы лет сколько натащили!

— Какие корабли чаще на мель садятся — парусные или паровые?

— Парусные. Пока там капитан скомандует: «К повороту! Марсовые на марс, баковые на бак! Крепить бом-брам-лиссели и грот-марс-топенанты!» — глядишь, корабль уже на мели.

Морские враки

В один институт, где изучали, морских животных, привезли небольшого осьминога.

Ученые посадили его в аквариум. Аквариум стоял посреди пустой комнаты, а в комнате в углу стояло ведро с водой. Посадили животное в аквариум и ушли. Приходят — нет осьминога. Стали искать, а он в ведре.

«Вот так штука! — думают ученые. — А-а! Это он по стенке вылез. Закроем-ка его!»

Закрыли аквариум крышкой и ушли опять. Возвращаются — снова в аквариуме никого, осьминог в ведре.

Как он мог вылезти? Посадили осьминога опять в аквариум и стали за ним наблюдать.

Видят, поднялся он по стеклу, нашел под крышкой узенькую щелку, просунул в нее кончик щупальца — и давай плющиться, лезть в щель. Протиснулся весь, раздулся снова и — куда бы вы думали? — опять к ведру!

Поняли ученые, что им ничем не остановить осьминога. Взяли и поставили ведро в аквариум. Там он и стал жить…

Занятная история. А есть ли в ней правда?

Есть. Осьминоги очень любят селиться в ведрах, банках, трубах. Их даже ловят кувшинным переметом: веревка, а к ней вместо крючков привязаны кувшины. Вытащил утром перемет — в каждом кувшине по осьминогу.

И еще: осьминогу в любую щель пролезть легче легкого.

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

Художник нарисовал четырех осьминогов.

Пересчитали щупальца — тридцать одно. Проверили осьминогов — у всех, по восьми.

Куда пропало одно щупальце?

Когда печатали эту кару, то допустили ошибку. Найдите ее.

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Как изменяется ветер при прохождении центра циклона над кораблем?

2. На каком острове жил Робинзон Крузо?

3. Сколько ног у осьминога? А у кальмара? У каракатицы?

4. Почему пролив между Сахалином и материком называется Татарским?

5. Можно ли сфотографировать погоду?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «ОХОТСКОЕ МОРЕ»

Бутылочная почта

Авария произошла со средним рыболовецким траулером «Изотерма», около мыса Африка у восточного побережья Камчатки. На судне неисправна машина, течение сносит судно в залив Кроноцкий. Ближайшие порты, откуда можно послать помощь — Усть-Камчатск и Петропавловск-Камчатский.

Викторина

1. На птичьем.

2. Несколько сот. Это ножки-присоски, расположенные между иглами.

3. Москва. Южная оконечность Камчатки лежит примерно на широте Киева

4. Есть, это морские течения.

5. Значительная часть рыб по ночам спит, некоторые — на дне, некоторые в воде — без движения.

ЖЕЛТОЕ МОРЕ

Море разноцветных парусов

ЛОЦИЯ. Желтое море расположено на восточной окраине Азиатского материка. Непосредственно примыкает к Восточно-Китайскому морю. Наибольшая глубина всего 106 метров. Крупные порты: Циндао, Тяньцзинь, Люйшунь (Порт-Артур), Люйда (Дальний) — Китайская Народная Республика, Инчхон (Чемульпо) — Корейская Народно-Демократическая Республика.

ЧТО РАССКАЗЫВАЮТ МОРЯКИ

Большинство морей не оправдывает свои названия. Черное море вовсе не черное. Белое — не белое. Красное бывает красным только тогда, когда на его поверхность всплывают сорванные штормом бурые водоросли.

И только Желтое море действительно желтое.

В западную его часть впадает Хуанхэ, одна из самых полноводных рек мира. «Хуанхэ» — значит «Желтая река». Вода, зачерпнутая здесь стаканом, мутна и едва пропускает свет.

Часами идет пароход к порту Тяньцзинь по непрозрачной воде. Желтые волны смыкаются за его кормой.

Впрочем, такое оно — море — только здесь. Восточнее, где раскачивает поверхность воды океанская зыбь, вода зеленая с синим оттенком — это обычный цвет открытого моря.

Здесь уступами вторгаются в море корейские шхеры и разноцветные паруса джонок с утра покрывают рейды.

Здесь хорошо просматривается дно.

По нему, медленно сокращая тело, ползают шишковатые голотурии — трепанги; в расселинах скал мерцают красноватые иглы морских ежей.

Тут мы и пойдем — по чистой воде.

Кто плавал в этих водах

Народы Дальнего Востока тоже издавна были мореходами. Прямоугольные шуршащие паруса уже давно качались над водами Желтого моря. И здесь тысячелетия назад корабли уходили в заморские плавания к берегам Японии, Тайваня, Вьетнама.

Восточные ветры с океана затрудняли открытие далеких островов. Зато, двигаясь вдоль побережья, мореплаватели достигали Индии, Аравии. В древних рукописях есть даже глухие упоминания о том, что они посещали берега Африки.

Из европейцев первым на берегах Желтого моря побывал венецианец Марко Поло.

ЛОЦИЯ. Летом над морем дуют слабые юго-восточные ветры, зимой — холодные, северо-западные. С июля по октябрь один за другим проносятся тайфуны, медленно бредут смерчи. Соленость воды 30-32‰, прозрачность всего 10-15 метров. В шхерах Кореи значительной силы достигают приливы — до 9 метров.
Северо-западная часть моря с ноября по март замерзает.

ДАЛЬШЕ-БЫСТРЕЕ

В путь идти — дорогу выбирать.

По какому пути плывется быстрее? По самому короткому? А вот и нет.

Сотни лет корейские моряки возили с юга на север рис. Они плыли вдоль побережья, шли у самого берега, обходя каждую мель, огибая опасные скалистые мысы.

Долог был путь торговых кораблей. Часто приходилось им менять курс, переставлять паруса.

И тогда какой-то смельчак предложил плыть не этим — коротким

путем, а другим — длинным. Он повел свой корабль далеко в море и там, используя попутные ветры, прямым курсом добрался до северных портов. Получилось намного быстрее.

Сейчас его курс назвали бы рекомендованным. В научных институтах на берегу теперь сидят специалисты, рассчитывают корабельные пути. Они принимают во внимание ветер, течение, льды. И если курс быстрый, рекомендуют его судам.

СМЕРЧ

Наш пароход стоял на рейде и ждал эсминец, который должен был провожать нас во Владивосток. Небо было чисто, и только над дальней сопкой висела синяя косматая туча. Но вот она оторвалась от вершины

сопки и лениво поползла к морю. Под ней пыльной полосой катился ветер. Море зарябило, над ним встал серый водяной столб. Покачиваясь, он медленно поднимался, устремляясь к туче. От тучи отделилась дымная струя и соединилась со столбом. Смерч постоял на одном месте, изогнулся и, оседая и распадаясь, ушел прочь.

Тогда из ворот гавани торопливо выкатился эсминец. Он сигналил прожектором, требуя, чтобы мы следовали за ним.

СТВОР

Когда плаваешь в корейских шхерах, только и слышно:

— На створе!

— Подходит створ!

— Створ проскочили!

Что это за створ упоминают здесь без конца?

А ну, прислушайтесь: створ, створки, ворота — все, что соединяется, смыкается друг с другом. Когда два предмета лежат на одной линии, моряки говорят: «Они в створе».

Чтобы плавать в узкостях, среди камней и мелей, на продолжении линии безопасного пути ставят на берегу два знака.

Тот, кто плывет на них или от них и все время видит эти знаки соединившимися, плывет правильно — «по створу».

— Левее, левее, теперь правее… Так держать! Видишь, вон та сосна с рыжей скалой створится? Так и иди. Поворот я скажу.

Это старый опытный лоцман ведет судно по местам, где знаки еще не поставлены. Но у него для этих мест замечены свои створы. Собственные.

СУДОВЫЕ ОГНИ

Ночь опустилась над Желтым морем. Она потушила зеленую закатную полосу у горизонта, сделала воду залива черной, размыла и утопила в непроницаемой темноте вечерний берег.

Мы проходим корейский порт Инчхон. Ночь зажгла в порту огни. Тусклыми звездами горят они на молу. Дымят и мерцают прожектора на кранах, двойной цепочкой уходят вдаль голубые светильники бульвара. Все эти огни неподвижны.

Движутся огни судов.

Вот прямо на нас ползут три огонька: красный, белый, зеленый. Это выходит в море рейсовый теплоход.

Слева проплывает целая вереница: красный огонь, над ним три

белых, а позади — с той же скоростью — тянется еще красный… еще… наконец низко, у самой воды, — белый. Это портовый буксир повел куда-то две баржи.

Подул ветер, и с моря на рейд вбежали два белых светлячка — две рыбачьи лодки возвратились с лова. Огоньки покачиваются — лодки идут под парусами.

Ночь светит звездами, как прожекторами, вниз. Два неба: одно наверху, второе внизу — в воде. Две половинки небесной сферы обнимают корабль.

Кажется, протяни руку — и тронешь пальцем вогнутое небесное стекло.

Я поднимаю руку. На нее падает белый свет якорного огня.

1 — штаговый якорный (включается, когда корабль стоит на якоре): 

2 — правый отличительный (ходовой, включается, когда корабль идет); 

3 — левый отличительный: 

4 — дежурный (его зажигает дежурный корабль); 

5 — нижний топовый (ходовой); 

6 — нижний буксирный (его включает буксирующий корабль): 

7 и 9 — аварийные огни (будучи включены ми, означают, что корабль не может управляться); 

8 — верхний буксирный; 

10 — клотиковые огни (для переговоров в ночное время по азбуке Морзе); 

11 — верхний топовый (ходовой); 

12 — флаг манский (означает присутствие на борту старшего начальника — флагмана); 

13 — верхний кильватерный (включается Зля того, чтобы идущему сзади короблю было удобнее держать строй; 

14 — гафельные огни (включаются, когда надо показать, что корабль военный; например, при входе ночь» на рейд): 

15 — гака-борткый якорный; 

16 — нижний кильватерный; 

17 — гакабортный ходовой.

Зажженные ночью судовые огни не только предостерегают: «Внимание — корабль!» По ним всегда можно узнать, кто встретился тебе в море.

А — судно идет на нас; Б — судно идет влево от нас (левым бортом к нам); В — судно, прокладывающее кабель, идет на нас; Г — судно, лишенное возможности управляться, стоит к нам правым бортом; Д — парусное судно идет прямо на нас; Е — судно стоит на якоре; Ж — беспалубное рыбачье судно; 3 — буксир с баржей идет вправо от нас; И — буксир идет прямо на нас, длина буксира более 183 метров; К — парусное судно идет вправо от нас.

Сигнальными огнями когда-то служили простые масляные фонари.

Терпеливый огурец

Полз по песчаному дну морской огурец — голотурия. Толстый, фиолетовый, гладкий.

Ползет огурец, как маленький бульдозер, — носом песок роет. Роет, высасывает из песка мелкую живность, ест.

Вдруг, откуда ни возьмись, — бычок. Подскочил, ухватил голотурию зубами и давай трепать. Теребит, дергает.

Мучил, мучил — и добился своего: сжалась голотурия, напыжилась, как стрельнет в мучителя чем-то желтым. Подумать только: желудок свой выбросила! Вот так дела!

Подхватил бычок добычу — и прочь. Не зря старался!

Впрочем, и огурец не унывает: желудок у него вырастет новый! Дело привычное.

На морском дне каждый отбивается от врагов как может.

ЖИВЫЕ ДОМИКИ

Я плавал у скалы, над неровным каменистым дном. Слабое течение покачивало внизу редкие веточки водорослей. Я искал морских ежей.

— У скалы их навалом! — сказали мне матросы. — Мы видели. Сидят — здоровые, иголки как гвозди. Вот такие!

Но ежей не было. Я проплыл в одну сторону — нет. В другую — не видно.

И вот тогда-то мое внимание и привлек домик. Маленький домик на дне — две щепки, шалашиком.

Домик… полз. Он полз очень медленно и очень спокойно — видно, хозяин его не торопился. Я подплыл к домику и тронул пальцем одну щепку. Щепка задрожала. Я отвел ее в сторону — из-под нее торчал пучок фиолетовых игл.

Еж! Ну конечно, еж!

Я отбросил в стороны щепки. Еж замер, темные иглы встопорщились. Поняв, что я больше его не трону, еж успокоился, опустил иглы и быстро-быстро двинулся в путь.

Он слез с камня и начал что-то искать на дне.

Неподалеку лежала крышка от консервной банки. Еж примостился рядом и выпустил из-под игл несколько черных ниточек—ножек. На конце каждой — присосочек. Ножки потянулись к крышке. Вот первая дотянулась и замерла — присосалась… За ней вторая, третья…

Еж что-то задумал!

Я смотрел во все глаза. Ножки поднатужились и подняли крышку. Они изгибались, шевелились, передавали тяжеленный груз одна другой. Крышка ползла вверх по иглам. Она доползла до самой ежиной макушки и остановилась. Получился щит.

Еж покачал его: крепко сидит? Крепко! И снова полез вверх по камню. Теперь он лез спокойно — со щитом ему никакой враг не страшен.

Но где же остальные ежи?

Посмотрел я вокруг внимательно. Ну конечно, вон их сколько! Хитрецы: кто пучком травы прикрыт, кто — створкой раковины. Глянешь не знаючи — нет под скалой никаких ежей.

Одни живые домики.

КТО ПРЕДУПРЕДИЛ МЕДУЗ?

День начался странно. Еще вчера в желтоватой воде гавани было полно медуз. Синеватые, круглые, как тарелки, они появлялись из глубины и, колыхаясь, медленно плавали вокруг судна.

И вдруг медузы исчезли. Сколько ни всматривались матросы в желтую воду, медуз не было.

Наступил вечер. С запада пришла и закрыла полнеба туча. Порывистый ветер помчал по воде черные шквальные полосы. Разыгрался шторм.

Волны выбрасывали на берег пучки водорослей, доски. Между двух камней лежал брюшком кверху и шевелил сломанными ногами краб. Даже его выкинуло море на сушу.

А медуз на берегу не было.

Слабые студенистые существа, плохие пловцы, они перехитрили шторм. Они заранее уплыли подальше от берега и там погрузились на глубину.

Кто предупредил медуз?

Никто. Они сами услыхали приближение шторма.

У каждой медузы снизу на «животе» есть колбочка. В ней плавают камешки. Когда, обгоняя ветер, издалека приходят колебания воды — первые вестники шторма, камешки начинают качаться. Их движения воспринимает чуткий нерв. Сам шторм предупреждает медузу: «Берегись!»

Есть наука, которая учит людей строить машины и приборы, подражая живой природе. Она называется «бионика».

Ученые построили прибор, напоминающий колбочку медузы. Опустили его в воду, и он… заработал. Приход шторма этот прибор предсказывает за пятнадцать часов.

Морской язык

Судно или корабль

— Плыл я как-то пассажиром из Владивостока в Инчхон. Лес, бумагу везли… Вот на корабле были чистота и порядок!

— Бывал я на этом судне. Убирают его. Только настоящую чистоту, батенька, не тут искать надо! Ходил я юнгой на паруснике. Как выскоблим его, аж светится! Ляжешь в белой рубахе на палубу и лежишь. Ни пятнышка! Что там ваше судно!..

Чистота — это хорошо. Но почему старый моряк в разговоре упорно называл пароход судном, а не кораблем? Не все ли ему равно?

Не все.

Моряки — народ строгий. Каждому слову у них свое место.

Корабли у них — военные да парусные, суда — все остальные.

Подводная лодка — корабль. Парусный бриг — тоже.

А вот пассажирский "турбоэлектроход — судно. Лесовоз, рефрижератор, китобоец — суда.

Прежде чем сказать «судно» или корабль», подумай!

— Интересно, куда это реки спешат?

— Как — куда? В моря.

— А зачем торопиться? До моря добежал, и конец — вспять не повернешь.

— Всяко бывает. Видишь, туча плывет? Это море воду реке возвращает. По воздуху.

— О чем молчат медузы?

— О штормах.

— Ранним утром посмотри в воду, увидишь звезды. Лиловые с оранжевыми крапинками — морские, они лежат на дне. А голубые с тонкими лучиками — отраженные: в небе погасли еще не все.

Морские враки

— Здравствуй, заяц!

— Здравствуй, заяц

— Шубу сменил?

— Сменил.

— В который раз?

— Во второй. Чего ее часто менять? Весной ношу рыжую, осенью — белую, и хватит.

— Как знаешь! А я так три раза меняю. В детстве она у меня красная, в молодости — бурая, а к старости зеленую надену…

Подслушает кто-нибудь этот разговор — и диву дастся: какие это зайцы разговаривали? Удивительные!

И верно, удивительные. Один заяц сухопутный, второй — морской. Моллюск есть такой, нашей улитке-береговушке родня. Как это они поговорить друг с другом сумели?

Как — не знаю. А вот насчет шуб все верно. Жизнь свою морской заяц начинает на больших глубинах, где водоросли красного цвета. Потом переходит на средние глубины, там водоросли бурые. А кончает ее на малых — среди зеленых водорослей. Шубы носит разные — его врагам и не видно.

ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ • ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ • ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ

— Вот так рыбы! Неужто и такие бывают!

— А ты как думаешь!

— Не знаю. Первая, по-моему, акула.

— Сам ты акула! Три рыбы мы выдумали. Взяли от одной хвост, от другой — голову, соединили и напечатали. А вот четвертая — настоящая.

Ну-ка, найди ее!

Кто кого проглотил?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Какие порты не стоят на месте?

2. Можно ли играть в футбол сушеной рыбой?

3. Всегда ли неподвижны дымовые корабельные трубы?

4. А мачты?

5. У какого моря есть тихий обходной путь?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «ЯПОНСКОЕ МОРЕ»

Загадочные рисунки

1. На рисунке одно щупальце у двух осьминогов общее.

2. На карте перевернут остров Сахалин.

Викторина

1. Ветер меняется на обратный.

2. Робинзон в книге Дефо жил на вымышленном острове близ устья реки Ориноко.

3. У осьминога восемь ног, у кальмара и каракатицы — по десять.

4. Долгое время европейские географы всю обширную землю за Уральским хребтом на восток до океана называли Татарией. Отсюда — Татарский пролив.

5. Облачный покров над Землей фотографируют искусственные спутники. Такая фотография многое рассказывает о погоде в различных частях земного шара.

ИНДИЙСКИЙ ОКЕАН

Ночные светящиеся воды

ЛОЦИЯ. Индийский океан расположен между четырьмя материками: Азией, Австралией, Антарктидой и Африкой. На своих окраинах он образует Красное, Аравийское, Андаманское, Тиморское, Арафурское моря и несколько заливов, из которых самые большие Персидский, Бенгальский, Большой Австралийский, Карпентария. Средняя глубина океана 3000—4000 метров, наибольшая — 7450 метров.
Крупные порты: Мадрас, Калькутта (Индия), Коломбо (Цейлон), Дар-эс-Салам (Танзания), Перт (Австралия) и другие.

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

От экватора до Антарктиды раскинулся Индийский океан. Как всякий океан, он велик и пустынен.

Над ним мало воздушных трасс, суда идут в основном прибрежными путями.

У мыса Игольный, самой южной точки Африки, раз в году появляются остатки антарктических айсбергов. Рыхлые льдины плывут, едва заметно покачиваясь на пологой зыби. Когда-то здесь плыли корабли Васко да Гамы.

Нет такой погоды, которую не встретил бы моряк, пересекающий океан. Экваториальные штили, ураганы сороковых широт, снежные заряды на крайнем юге — всё уготовано судну.

В океане много мелких островов. Но почти все они или жмутся к африканскому побережью, или длинной цепью уходят на юг от берегов Азии. Есть два крупных острова — Цейлон и Мадагаскар.

Считают, что Мадагаскар — это обломок некогда существовавшего материка Лемурии. Большеглазые неторопливые лемуры — существа, похожие на человека, — жили на нем. Материк погиб, но и сейчас в зарослях Мадагаскара встречаются потомки этих странных животных.

Осенью у берегов Мадагаскара зарождаются циклоны. Они движутся на юг, усиливаются и постепенно отклоняются к востоку.

Незабываема в Индийском океане ночь. За кормой судна с наступлением темноты возникает свечение. Воспламеняется перемешанная корабельным винтом вода, жидкий пламень течет вслед за судном. И из черных глубин навстречу пароходу поднимаются огни. Это рыбы. Светится потревоженный океан.

ЛОЦИЯ. Зимой и летом над Индийским океаном дуют сезонные ветры — муссоны. Зимой они дуют с просторов Азиатского материка в океан, летом — с океана на сушу. Южнее экватора область постоянного ветра — юго-восточного пассата. Далее на юг, в широтах 40—50°, господствуют свирепые западные ветры. Туманы в Индийском океане редки.
Грунт — в прибрежных районах песок, глубже — коричневый ил. Соленость океанской воды 34—35‰. Цвет воды синий. Приливы достигают высоты 10—11 метров. Течения в океане отличаются постоянством и следуют направлению ветров. В южных широтах встречаются остатки айсбергов.

Кто плавал в этих водах

ПУТЕШЕСТВИЕ ВАСКО ДА ГАМЫ

Из всех путей, которые искали в морях жители суровой Европы, самым заветным всегда был путь в Индию.

Удачливый венецианец, купец и разведчик Марко Поло, побывав там в XIII веке, своими рассказами смутил покой европейцев.

В Индии подбирают орлиный помет и находят в нам много алмазов,— уверял он. — Там даже у деревьев кора тонкая, а внутри готовая хлебная мука.

Сахарный тростник, рубины и диковинных зверей описывал Поло.

А на средиземноморских рынках арабские купцы продавали на вес золота душистые пряности, вывезенные из Индии. Их рассказам о богатствах далекой страны не было конца. Но караваны с пряностями шли месяцы через пустыни. Каждый второй становился добычей кочевых разбойничьих племен.

Нужен был другой путь.

Португальский король решил послать в Индию морскую экспедицию.

Но кто возглавит ее?

В португальском флоте было много опытных капитанов. Некоторые из них уже доплывали до южной оконечности Африки.

Случилось так, что, когда король раздумывал о будущем предприятии, через дворцовый зал проходил дворянин Васко да Гама. Взгляд короля упал на него…

8 июля 1497 года из гавани в предместье Лисабона снялась с якорей небольшая эскадра. Четыре корабля под флагом Васко да Гамы плыли в далекую Индию.

У берегов Африки дорогу им преградили непрерывные бури. Васко да Гама принял смелое решение: он повел корабли прочь от африканского берега. Девяносто три дня плыла эскадра посреди Атлантического океана, обходя район бурь.

Когда португальцы вернулись к африканскому берегу, они увидели, что берег круто повернул к северу. За мысом, увенчанным плоской, как стол, горой, катил зеленые волны Индийский океан.

Повернули на север. Стояла жара, африканские берега были пустынны. Со дна дурно пахнущих бочек моряки выбирали последние остатки воды. Стали умирать матросы. Наконец на оранжевых берегах забелели первые города. Они были населены арабами. Арабские купцы с недобрым удивлением смотрели на нежданных гостей. Торговлю с Индией они хотели вести сами, и только сами. Начались вооруженные стычки.

Васко да Гама был крут. Этот человек редко улыбался. После каждого столкновения он обстреливал город из пушек. Захваченных в плен лазутчиков пытал сам.

Только в африканском порту Малинди португальцы встретили дружеский прием. Шейх Малинди искал сильных союзников и покровителей. Все просьбы путешественников были им выполнены. Корабли получили свежую рыбу, фрукты, мясо. А перед отплытием флагманского корабля на борт его поднялся лоцман. Араб оказался дельным моряком. Палубу он покидал только для короткого сна. Курс эскадры лоцман проложил прямо через океан. Попутные ветры без устали гнали корабли вперед. На двадцать шестой день из воды поднялись зеленые берега долгожданной Индии.

У города Каликут стали на якорь.

Дни, проведенные португальцами в индийском порту, были отмечены страхом, хитростью и насилием. Каждый день ждали нападения индийцев. Богатые туземные купцы не хотели покупать плохонькие португальские товары. Властитель Каликута не желал переговоров. Захватив заложников и утопив несколько индийских кораблей, Васко да Гама отплыл в Португалию.

Обратный путь оказался еще более тяжелым. У Васко да Гамы из четырех кораблей уцелело только два. Обратный переход к африканскому берегу длился вместо двадцати шести дней три месяца. Мучительный зной и болезни валили людей. Когда корабли пришли в Малинди, на каждом насчитывалось только по десять здоровых матросов.

Дальнейшее плавание было не легче. Торжественную встречу в Лисабоне увидело меньше половины экипажа.

А когда над португальской столицей гремела музыка и в небо взлетали праздничные ракеты, во дворце уже решался вопрос: сколько еще кораблей посылать в Индию?

Неулыбчивый Васко да Гама объяснял королю, как завоевать непокорную страну.

Солдат с аркебузой. Путь экспедиции Васко да Гамы.

СОЛНЦЕ С ПРАВОЙ СТОРОНЫ

Самый недоверчивый народ на свете — ученые.

Они верят только фактам.

В рассказах Марко Поло описывалась, например, гигантская птица Рук. Эта птица, по свидетельству путешественников, была столь велика, что могла унести в когтях слона.

Ученые не видели таких птиц. Рассказ венецианца посчитали басней. Но когда на Мадагаскаре нашли кости вымершего страуса эпиорниса — птицы высотой с двухэтажный дом,— к рассказу Поло отношение переменилось.

То же было и с рассказом греческих историков о первом плавании через Индийский океан.

В рассказе говорилось, что по приказу египетского фараона Нехо (600 лет до нашей эры) финикийские моряки, выйдя из Красного моря в Индийский океан, совершили плавание, которое длилось два года. Моряки обогнули Африку, прошли Геракловы столбы (Гибралтарский пролив) и на третьем году путешествия вернулись в Египет.

Греческий историк, чей рассказ об этом плавании дошел до нас, заканчивает свое повествование так: «Рассказывают также, чему я не верю, а другой кто-нибудь, может, и поверит, что во время плавания вокруг Ливии (Африки) финикияне имели солнце с правой стороны».

И вот именно эта подробность заставила поверить беспримерному подвигу древних.

Ведь всякий, кто плывет из Египта вдоль африканского побережья в Северном полушарии, плывет на запад, а затем на юг и видит солнце слева от себя.

Чтобы иметь солнце все время справа, надо было действительно выйти из Красного моря, пересечь экватор и плыть сначала с севера на юг, а затем, огибая огромный материк, с востока на запад.

ЗАМОРСКИЕ СТРАХИ

Мы вспомнили древних финикийцев, Марко Поло, Васко да Гаму. Их путешествия отстоят друг от друга на века.

Что удерживало людей от далеких плаваний? Трудности. А еще, наверное, страх. Возвращаясь из-за океана, мореходы старались перещеголять один другого. Долгими вечерами, сидя в тавернах или у себя дома, рассказывали они о чудовищах, с которыми довелось столкнуться, о диковинных людях, которых пришлось увидеть.

О последних они рассказывали особенно часто. О псоглавцах — людях с песьими головами. Об одноглазых циклопах. О людях с головой посреди тела. С большими, как лопухи, ушами. С ногами, поставленными задом наперед. С птичьими головами…

Как тут было слушателям не задуматься: «А стоит ли бросать тихий родной город, дом, благожелательных друзей и пускаться навстречу таким опасностям?»

Слабые оставались дома. Сильные отправлялись в путь.

Карта Лефери к книге Олауса Магнуса. ХVІ век. Вверху – Исландия, справа – Норвегия.

 «АВРОРА» У БЕРЕГОВ МАДАГАСКАРА

В середине декабря 1904 года на рейд Носси-бей, что у западного берега Мадагаскара, вошла русская эскадра. Царские адмиралы вели армаду кораблей из Балтийского моря на Дальний Восток воевать с Японией.

Одним из этих кораблей была «Аврора».

Эскадра простояла в Носси-бей несколько месяцев. Ремонтировали машины. По утрам над тихим рейдом гремели выстрелы, тонко свистели дудки боцманов: корабли стреляли учебные стрельбы.

«Аврора» стояла неподалеку от флагманского броненосца. С крейсера хорошо было видно, как по мостикам флагмана мечутся рассыльные.

Командующий нервничал. Почта приносила каждый день новости одна хуже другой. Война с Японией близилась к концу.

Уже была сдана крепость Порт-Артур, погибли корабли Тихоокеанской эскадры…

Впереди был переход через океан, плавание южными морями, Цусима.

БЕЛЫЙ ДИСК

Что можно сказать об океанской воде?

Она мокрая, теплая, жидкая…

А еще?

Прозрачная.

Как ни странно, прозрачность воды измеряют метрами.

Утром, когда судно стояло на якоре, вышел на палубу матрос и вынес на веревке белый металлический диск величиной с тарелку.

Его он опустил за борт. В голубой спокойной воде диск был очень хорошо виден. Все глубже и глубже опускалась веревка.

Пять метров… десять… пятнадцать… Наконец диск из белого стал серовато-желтым, очертания его исказились, он колыхнулся несколько раз, стал мутным пятном и… исчез.

— Прозрачность пятьдесят метров! — объявил матрос.

Он посмотрел еще раз на веревку. Точно: в руке 50-метровая метка.

На этой глубине белый диск стал невидим.

В Индийском океане в штилевых экваториальных широтах прозрачность изумительная: 50—60 метров! Зато около устья больших рек: Ганга, Брамапутры — меньше одного.

Кстати, зачем ее замеряют? Кому это нужно? Многим. Водолазам, подводникам, рыбакам, ученым. И уж прежде чем спустить на дно телевизор, кто-кто, а инженеры всегда спросят:

— Какая тут прозрачность воды?

ПОДВОДНЫЕ ГОРЫ И ДОЛИНЫ

Пройдемте в штурманскую рубку, включим эхолот, посмотрим на его ленту.

Какое под нами дно?

Когда мы прошли Малаккский пролив и вышли в океан, глубина увеличивалась постепенно — под нами тянулась широкая материковая отмель. Потом стрелка самописца прыгнула вниз: мы плыли над подводным каньоном — ущельем, которое промыла когда-то древняя река. Судно пересекло каньон — и стрелка снова возвратилась вверх. После отмели начался материковый склон. Вот стрелка опустилась до отметки 1500 метров и пошла горизонтально. Это ложе океана.

Когда-то ученые считали, что дно океана плоско, как стол, «Осадки, миллионы лет падающие на дно, должны были выровнять его!» — говорили они.

Оказалось совсем не так.

Действительно, тысячелетиями сыплются на дно кусочки песка и глины, доставленные реками, падают частицы пыли, занесенные ветрами, опускаются остатки морских растений и животных.

Десятки метров ила скопилось на морском дне.

И все-таки от этого дно не стало равниной.

Едва слышно шуршит по бумаге перо самописца — чертит извилистую зубчатую линию. Горы, плоскогорья, долины и впадины проходят у нас под килем.

Живут в водах Индийского океана и настоящие, несказочные морские змеи. Есть среди них пестрые, яркие, у них маленькая голова и плоский, как весло, хвост. Пасть усажена мелкими ядовитыми зубами. Самая крупная морская змея — ластохвост —достигает в длину трех метров. Живет она только в воде. Если такую змею вытащить на сушу, она скоро погибнет.

Водятся в океане и морские черепахи. Один раз в год они выходят на пляжи пустынных островов и там откладывают в песок яйца—тысячи яиц. Пройдет время, и побегут к воде стаями маленькие черепашонки, размахивая, как крыльями, передними лапками.

НЕПОХОЖАЯ НА ПРОЧИХ РЫБ

22 декабря 1938 года маленький траулер из южноафриканского порта Ист-Лондон ловил рыбу на береговой отмели. Поднятый с глубины 75 метров трал принес много добычи. В шевелящейся рыбьей горе матросы безошибочно узнавали акул, морских судаков, пестрых камбал. Но вот гора шевельнулась, расползлась, и из нее показалась крупная зубатая голова неизвестной голубой рыбины. Капитан траулера был опытным моряком. Когда полутораметровую незнакомку вытащили и положили отдельно на палубе, он сразу понял — эта рыба заинтересует ученых.

Щелкая зубами, диковинная рыба лежала на досках, покрытых чешуей и слизью. Изогнутые передние плавники ее были похожи на лапы. Чем-то она напоминала ящерицу…

Капитан приказал возвращаться в порт.

Он не ошибся, О рыбе, которую поднял со дна трал, через несколько лет заговорил весь мир. Сходство ее плавников с лапами ящериц не было случайным. Рыба оказалась потомком кистеперых рыб — целакантов, живших в морях 200 миллионов лет назад.

Раздумья о ее судьбе поучительны. Кто знает, какие еще доисторические животные сохранились до наших дней в океанских глубинах?

Гигантский страус, послуживший началом легенды о птице Рук, вымер всего сто с небольшим лет назад.

Может быть, и сказки о драконах родились оттого, что наши пещерные предки еще встречались с последними из динозавров — с ящерами, которые жили на суше и заселяли океан?

КТО РАНЬШЕ ЖИЛ В ОКЕАНЕ

Один ученый сказал, что все мы — родственники и потомки простейших животных, которые плавали на поверхности древних морей.

Это так. Жизнь зародилась в океане. Формы ее сменяли друг друга. Усложнялись, покидали океан и возвращались в него снова живые существа. Удивительные свидетельства скрывают толстые пласты ила и песка, отложенные веками на дне морей.

В древних водоемах жили причудливые ракообразные существа и закованные в броню рыбы.

Водились кистеперые — предки целаканта, пойманного у южного побережья Африки. Они были двоякодышащими: когда пересыхали одни водоемы, эти рыбы перебирались в соседние. Опираясь на плавники, они совершали долгие путешествия по суше.

Затем древний океан заселили плавающие ящеры. Волны рассекали похожие на наших дельфинов ихтиозавры. Невдалеке охотились за рыбой плезиозавры. Они, как сказал другой ученый, напоминали змею, продернутую сквозь панцирь черепахи. Мозозавры, покрытые твердой чешуей, с хвостом и мордой крокодила, вступали между собой в схватки.

РЫБАКИ

Навстречу нам идет судно.

У него круто поднятый нос и тупая, словно обрубленная, корма. С нее сбегают в воду тросы. Они подрагивают — видно, большую тяжесть волочит за собой судно.

И верно, немалую.

Вот оно уменьшило ход, застучала лебедка, поползли из воды, наматываясь на барабаны, тросы. Показался груз — огромный мешок, трал. Он вполз на палубу. Узкий, набитый добычей конец его — куток — повис в воздухе, поднятый стрелой.

Сейчас куток развяжут. Из разверстой пасти его на палубу выльется разноцветный поток рыбы: красноватые окуни, синие летучки, серебристые сардины…

Над судном красный флаг. Это наши земляки — советские рыбаки — промышляют в далеком океане.

Мы встретили траулер.

ПЛАВУЧАЯ БАЗА „ВОСТОК"

Четырехпалубный гигант. Его длина — 224 метра, ширина — 28 метров, водоизмещение (вес) — 43 000 тонн. У «Востока» своя флотилия рыбодобывающих судов — их четырнадцать. Сейчас они на палубе, там же вертолет — разведчик и глаза флотилии.

Кто из моряков самый главный? Военный моряк, торговый или рыбак? Спорить нет смысла. Все равны, труд каждого важен. А вот если собрать в громадный залив все наши суда и корабли, то один угол займут военные, второй — торговые, а все остальное место – рыболовецкие.

Да еще не поместятся. Рыбаков у нас больше всех. Сотни и сотни судов. Целые плавучие заводы, флотилии траулеров выходят каждый месяц из наших портов в море.

ТРАУЛЕР И РЕФРИЖЕРАТОР

Рефрижератор пришел издалека – он обходит район лова, собирает пойманную рыбу, морозит ее, и везет домой, на родину.

Большой рыболовный морозильный траулер — ловец и обработчик рыбы. Из портов Черного моря, а может быть, из Владивостока, Находки, Советской гавани пришел он в эти экваториальные воды. Красный морской окунь, нототения, угольная рыба, рыба-сабля — его добыча.

Донный трал

Морской язык

Упрямое слово

Когда ученые сделали для рыбаков донный трал, они укрепили в верхней его части поплавки, на нижнюю повесили грузила. Грузила назвали «бобинцы».

— Ну, как трал? — спросили они рыба ков.

— Хорош! И сетка капроновая крепкая, и поплавки, ух, как вверх тянут, и бубенцы…

— Бобинцы! — поправили ученые.

— Ага, бубенцы, — согласились матросы. С тех пор так и пошло. Все знают, что по-настоящему «бобинцы», но в разговоре нет-нет да проскочит «бубенцы».

Идет трал над самым дном, сбивает губки, ломает кораллы, подминает зеленые водоросли. По дну скачут, катятся, звенят, ударяясь о камни, металлические шары. Чем не бубенцы? Слово-то какое звонкое!

БУТЫЛОЧНАЯ ПОЧТА

Следующее письмо, которое мы вытащили из бутылки, тоже сохранилось плохо. Оно было написано по-английски. Переписав его с соблюдением стиля и расположения слов, мы уселись за столом в кают-компании и принялись читать письмо, сверяя его текст со словарем и картой.

— Но ведь капитан обманул их! — воскликнул один из слушателей.

— Увы! — согласился с ним второй, — Бедняги, вероятно, погибли. Они не могли достичь портов Мозамбика. Ведь их высадили у берегов острова…

Действительно ли капитан совершил новую жестокость и высадил матросов не у берегов Африки? Какой остров имеют в виду люди, прочитавшие письмо?

ЗАГАДОЧНЫЙ • РИСУНОК ЗАГАДОЧНЫЙ • РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

Художник плавал на кораблях, которым приходилось перевозить животных. Он сделал три рисунка. Два из них придуманы, а третий почти правда.

Найдите его.

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Какие страны имеют самые большие рыболовные флоты?

2. В каком полушарии — Северном или Южном — лежит остров Цейлон?

3. Почему обратный путь Васко да Гамы из Индии к Африке продолжался так долго?

4. Почему у рыб, поднятых с больших глубин, раздуты животы и выпучены глаза?

5. Какая промысловая рыба особенно охотно идет на свет и ее ловят кошельковым неводом?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «ЖЕЛТОЕ МОРЕ»

Загадочные рисунки

1. Настоящая рыба — под буквой «В», Это носатая акула. Она достигает в длину 4 метров. Поймана в водах Японии.

2. Верхняя рыба проглотила нижнюю.

Викторина

1. Есть порты, которые из-за поднятия суши или наносов рек «отступают» в глубь материка. Точнее, море уходит от них.

2. Говорят, можно. Рыбы-иглобрюхи способны раздуваться как мяч. Японские мальчишки высушивают их и играют ими.

3. Дымовые трубы на некоторых судах могут поворачиваться в зависимости от направления ветра, предохраняя палубу от выпадения на нее сажи.

4. Мачты неподвижны.

5. У Желтого. Это канал, идущий вдоль всего побережья от реки Вэйхэ до реки Янцзы.

КАСПИЙСКОЕ МОРЕ

Море нефтяных пятен

Каспийское море отрезано от Мирового океана. Но попасть в него можно. Есть искусственный водный путь в Каспийское море. Волго-Донской канал приведет в низовья Волги. Для этого надо только пройти из Индийского океана в Черное море.

А можно оставить на несколько дней судно, и самолет перенесет вас с побережья Персидского залива в Баку.

Своеобразно и непохоже на другие моря Каспийское море. Оно лежит во впадине между голубыми отрогами Кавказских гор и желтыми песками Каракумов. Удивительна история его первых исследователей. Поучительно приобщение к плаванию в его водах.

ЛОЦИЯ. Каспийское море расположено в центре Евразийского материка и не имеет естественной связи с другими морями и океанами. Находится в глубокой низменности. Уровень моря почти на 30 метров ниже уровня океана. Наибольшая глубина 980 метров.
Очень мало островов. Самый большой залив — Кара-Богаз-Гол.
Крупные порты: Баку, Махачкала, Красноводск (СССР).

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

Каспийское море в разных своих частях на удивление разное.

Западный берег. Апшеронский полуостров. Баку. Над затопленными, покрытыми оранжевыми кустиками водорослей, камнями — радужные нефтяные пятна. Всю бухту покрывает мазут. Задувает свирепый северный ветер норд, и пятна вытягиваются коричневыми дорожками. Дует ветер, дробит на части коричневые поля, гонит за горизонт радужную нефтяную пленку. Летит в море песок, летят мелкие камни, послушно пригибается на островках к земле острая сухая трава.

На противоположной стороне моря залив Кара-Богаз-Гол. Желтые и красные пески. Дымящаяся чаша залива. Здесь пустынно и безжизненно. Залив опоясан белой лентой выброшенной на берег соли. Ни одна рыба не живет в заливе. Даже Мертвому морю не уступает Кара-Богаз-Гол по солености своих вод. Жаркое солнце пылает над побережьем и красит безводную пустыню в розовый цвет.

Юг, берега Ирана. Зеленая стена гор поднимается прямо из воды. Вечная зелень покрывает склоны. Пестрые селения прилепились у подножия гор. Вода в этих местах летом зеленая, густая, прогретая до самого дна.

И наконец, север. Два дня плавания — и прозрачная морская вода мутнеет. Она на глазах становится бледной, затем густо-желтой и, наконец, коричневой.

Это Волга красит море в цвет своих вод. Могучая река опресняет и желтит море. Она заселяет его своими рыбами, вмешивается в погоду, устанавливает круговорот течений. Северный Каспий — это Волга, это мелкие, поросшие водорослями заливы, это рыбы и тюлени. Зимой — это лед, которого не знает иранский берег.

ЛОЦИЯ. Каспийское море представляет собой, по существу, большое соленое озеро. Приливов в нем не бывает. Из-за необычайно сильного испарения вод в Кара-Богаз-Голе уровень всего моря в последние десятилетия непрерывно понижается. Особенно это сказывается на мелководной северной части моря: там исчезают целые заливы, острова соединяются с сушей и даже береговая черта на картах наносится приближенно — пунктирной линией.

Кто плавал в этих их водах

АЛЕКСАНДР БЕКОВИЧ-ЧЕРКАССКИЙ

Необычная история связана с изучением Каспия и первыми плаваниями по нему русских исследователей.

«…Перед дворцом хивинского хана вывели из палатки господина князя Черкасского и платье с него сняли, оставили в одной рубашке и стоячего рубили саблею и отсекли голову…»

Так описал гибель Александра Бековича-Черкасского его проводник Ходжа Нефес, по счастливой случайности оставшийся в живых.

Шли первые годы XVIII века. Ветер больших перемен гудел над болотистым Петербургом. Молодой царь торопился. Петр I вел войну со шведами, закладывал на Урале заводы, посылал купцов торговать в Голландию и Англию.

Майским днем 1714 года Петр подписал указ: князю Черкасскому отправиться в плавание на Каспийское море, обследовать и нанести на карту неизвестный его восточный берег, найти старое русло реки Амударьи, в том месте обосновать крепость…

Царь был нетерпелив и дальнозорок. За красно-желтыми каспийскими берегами он видел белые города Индии. В Индию был нужен водный путь. «Если повернуть Амударью в старое русло из Аральского моря в Каспийское, можно плыть до самых Хивы и Бухары. А там, за горами, рукой подать — Индия», — думал царь. Молодому государству нужна была торговля.

Россия выходила на моря…

Три раза отправлялся в путешествия Черкасский. Он обследовал Каспийское море, составил его первую карту, нашел старое устье реки. Он заложил не одну, а несколько крепостей.

В последнюю экспедицию, за Каспий в Хиву, он отплыл из Астрахани.

С ним плыли отряд солдат, купцы с товарами. Черкасского провожала семья — жена и дети. Простившись с путешественником в море, они перешли на небольшую парусную барку и отправились назад, в Астрахань.

Не успели суда экспедиции скрыться за горизонтом, как шквальным ветром барка была перевернута. Семья Черкасского погибла. Трагическая весть догнала князя в Гурьеве.

Так тяжело начался этот удивительный по смелости поход. По безводным, раскаленным пескам брел двухтысячный отряд Черкасского к Хиве.

Испуганные трудностями, боясь неизвестности, бежали почти все проводники. Враждебные хивинцы дважды нападали на лагерь. На третий раз они заключили мир. Хивинский хан уговорил Черкасского разделить отряд, а самого заманил к себе в лагерь.

Отряд Черкасского погиб.

Только четверо уцелевших, в том числе туркмен - проводник, добрались до России и сообщили о судьбе этой дерзкой экспедиции.

Но история капризна. Что отбирает она для себя, что оставляет в веках?

От третьего и самого знаменитого путешествия Александра Беко-вича-Черкасского до нас дошел только рассказ о трагической его гибели: «…и перед шатром хивинского хана вывели из палатки господина князя…»

От первой, тихой и благополучной экспедиции осталась карта.

В 1717 году, будучи в Париже, Петр I показал ее французским географам.

Географы были поражены: в Европе не знали такой подробной карты Каспийского моря. Восхищенные, они избрали Петра членом Парижской Академии наук.

История капризна. На родине карту Черкасского быстро забыли. Завистники погибшего князя уверили Петра, что съемка берегов Каспия была сделана недобросовестно. На смену карте Черкасского пришли новые. Восточный берег Каспия на них совсем не был похож на тот, что начертил когда-то исследователь.

И все-таки история привержена к истине. Прошло двести пятьдесят лет, и в архивах была найдена копия парижской карты. Когда ее сличили с картами наших дней, то оказалось, что восточный берег Каспия, из-за которого когда-то шел спор, изображен Черкасским точно и добросовестно.

Эта карта осталась в веках.

КАК ОТКРЫВАЮТСЯ БЕРЕГА

Когда впервые подходишь к берегу, всегда волнуешься: каким откроется он?

В 1942 году мне пришлось три месяца плавать на Каспии. Его берега дважды поразили меня.

Западнее устья Волги мы шли на шлюпке к калмыцкому берегу, Шли ночью. Встречный ветер задержал нас, и мы подходили в темноте. На носу шлюпки стоял матрос и все время всматривался в даль. Выглянула из-за облака луна, сбоку засветилась ее дорожка, впереди и сзади поблескивали чешуйки волн.

— Должен быть берег! — сказал старшина.

Я посмотрел на часы. Должен быть берег.

Берега не было. Светлая линия горизонта кольцом окружала нас. Матросы едва двигали весла.

— М-да! — сказал я. — Попали!

— Не туда идем? — предположил кто-то.

И в этот момент шлюпка ткнулась носом в песок. Матрос на носу чуть не упал.

Веслом смерили глубину. Под кормой не было метра.

Вытащили шлюпку на мель и стали ждать рассвета. Когда взошло багровое плоское солнце, мы увидели перед собой берег: низкие песчаные косы, едва-едва выступая из воды, тянулись до самого горизонта.

На горизонте серебрилась ковылем степь, однообразная, по цвету не отличимая от моря…

Через неделю наше учебное суд но перешло в южную часть моря Мы плыли курсом юг, к порту Пех леви. Утром я вышел на палубу.

Прямо перед кораблем в воздухе, не касаясь воды, белым пауком висела снежная вершина горы.

— Берег! — сказал я. — Через часок-другой станем на якорь.

Штурман покачал головой.

— Придем к вечеру, — сказал он, повернулся и ушел к себе в рубку.

Я присмотрелся. Горы не было видно, только снежная ее шапка, как перистое облако, парила в воздухе над морем.

Мы шли час за часом. После обеда небесная синева под шапкой уплотнилась и обрисовала тело горы. Потом из-за горизонта поднялись и другие вершины. Зазеленел, зачернел берег. Солнце пошло на закат.

Штурман показался из рубки.

— Гора Демовенд! — сказал он, ткнул карандашом в сторону снежной громады и припал к пеленгатору, выбирая приметный створ для постановки на якорь.

ЛОЦИЯ. В Каспийском море, не имеющем выхода в океан, течения образуют два больших круговорота: в северной части моря против часовой стрелки, в южной — по часовой.
Цвет каспийской воды в южной и средней частях моря зеленоватый, зеленовато-голубой.
Сильные ветры характерны для некоторых районов моря.

РОЗА ВЕТРОВ

Мне всегда нравилось выражение «роза ветров». Эту «розу» я хорошо себе представлял: это такое место на земле, откуда сразу во все стороны дуют ветры — северный, западный, восточный, южный…

И вот я курсант морского училища. Я сижу за партой и внимательно слушаю преподавателя.

— А сейчас я покажу вам розы ветров, — говорит он.

Он расстилает на столе карту, и мы, подойдя к ней, видим: это карта Каспийского моря. Около каждого порта на ней нарисованы паучки. Тонкие ножки вытянуты во все стороны. У каждой ножки своя длина.

— Это роза ветров города Баку, — говорит преподаватель и касается острием карандаша одного паучка. — Видите, какое преобладание северных ветров? А это — роза ветров острова Кергелен в Индийском океане.

Я смотрю на значок-многоножку и начинаю понимать. Самая длинная ножка у Кергелена — западная. Чем чаще дуют здесь западные ветры, тем длиннее палочка, летящая с запада. Так вот какая она — «роза ветров»!

Места на земле, откуда сразу бы во все стороны дул ветер, увы, нет.

Интересно выглядит на карте розы ветров для мест, расположенных в полосе «ревущих сороковых» широт. У всех – длинная стрела, прилетевшая с запада, и ноль в кружке, стоящем посередине. Кружок нарисован для того, чтобы в ем помещались цифры, показывающие число безветренных дней (в процентах). Безветренных дней «ревущие сороковые» знают.

ВЕТЕР И ТЕЧЕНИЕ

Курсантом я долго не мог запомнить: куда дует ветер и куда идет течение.

— Если написано — ветер северный, значит, он дует с севера, — втолковывали мне. — А если написано — течение южное, значит, оно идет на юг. Бельды?

«Бельды» по-азербайджански значит «понял».

Понять это я почему-то никак не мог.

— Ветер дует в компас, а течение идет из компаса, — начали объяснять мне по-другому.

— В компас… из компаса… в компас… из компаса… — без конца бормотал я, расхаживая из угла в угол.

Наконец мы пошли в учебное плавание.

Летним августовским днем я заступил на вахту. Мне доверили вести маленький учебный катерок.

Команда — три человека.

— Спутаешь ветер и течение — во! — сказал мне старшина и показал здоровенный веснушчатый кулак. — Катер на мель посадишь — выгонят! Запомни: сегодня ветер северный, течение постоянное, восточное.

Я робко подошел к брезентовому обвесу, которым был огорожен мостик, и глянул за борт.

Дул свежий ветер. Он шел с берега, сухой, северный, с легким запахом нефти. На берегу стояли вышки.

Из-под борта катера вырывалась и уходила на восток зеленоватая струя воды.

Рядом со мной стоял на высокой тумбе компас. Я взглянул на его картушку.

Все правильно: ветер северный, течение на восток.

— А чего тут путать! — сказал я старшине. — Ветер — в компас, течение — из компаса. Вельды!

Все было так просто, и непонятно, почему не запоминалось в стенах училища.

МОРСКАЯ ПРАКТИКА

Каспийское море для меня — это приобщение к плаванию.

Последний курс морского училища мы кончали в Баку. Шел второй год войны, мы учились по двенадцать часов в сутки, сидели на черном хлебе и пшенке, а вместо сахара грызли привезенные из Ирана финики. Эту страну только что переименовали, и мы по привычке называли ее Персией.

Больше всего из занятий нам досаждала морская практика. Занятия по ней вел Воробьев — старик, не имевший за душой, по нашему мнению, и четырех классов средней школы.

— Для того чтобы прикрепить буксирный конец к шлюпке, дОлжно положить на переднюю банку шлаг… — медленно диктовал он.

«ДОлжно» — умереть как смешно!

Мы кипели от злости. Нам, постигающим тайны высшей математики, знающим глубинные причины хитроумных ошибок гирокомпаса, казалось издевательством писать: «Бочки с мазутом поднимают на борт с помощью тросов и гиней».

— Тросы бывают манильские, пеньковые и сизальские. Для того чтобы выровнять трос в гинях, берем мушкель…

Это идет очередной урок мор-практики.

— Мушкель — колотушкель… — с ненавистью шепчу я.

Мой сосед быстро черкает что-то на промокашке.

— Передай дальше… — бормочет он.

На промокашке стихи:

Воробьев на сердце льет мазут
И заводит за желудок гини.
Скоро-скоро труп мой увезут
И сменяют в Персии на финик.

— Что это у вас такое? — раздается громкий голос у меня над головой, и морщинистая рука ложится на промокашку.

Она несет ее по воздуху мимо самого моего носа. Воробьев подходит к окну и, опустив со лба очки в дешевой железной оправе, читает стихи, шевеля губами.

Воробьев был строг. Мы слышали от него и «извольте выйти вон», и «ракушками обросли», и особенно часто «вам гусак-с», после чего в журнале появлялась жирная круглая двойка.

На этот раз он не говорит ничего. Он подходит к столу, для чего-то поднимает и снова опускает на нос очки, листает журнал и начинает тихо диктовать дальше. Мы не записываем за ним. В налаженном механизме урока что-то безнадежно сломалось.

Прошло всего два месяца.

Мы плавали по Каспию на моторных катерах. Вместо названий они имели номера.

Наш «шестнадцатый» шел вдоль острова Наргин. Было время приборки. Смачивали палубу.

Старшина высунулся из рубки, заметил меня, выволок из ящика парусиновое ведро с привязанной к нему веревкой-концом.

— Набери воды! — крикнул он.

Я подошел к борту. Стремительный ток воды несся от носа к корме. Катер шел полным ходом. Я бросил ведро в воду и тотчас помчался по палубе, увлекаемый веревкой. Веревка стала железной, она врезалась в ладонь и со страшной силой тащила меня к кормовому срезу. «Сейчас за борт!» — подумал я и вдруг в последний момент ведро выскочило на поверхность, совершило несколько прыжков по воздуху и, растеряв всю воду, покорилось. Когда я вытащил его, в нем было с полстакана воды.

Я оглянулся — старшина ничего не видел. Незаметно перейдя на другой борт, я бросился опрометью в каюту и, достав из рундучка тетрадь по морской практике, начал судорожно ее листать.

Ага, вот оно! Записано на предпоследней странице: «Для того чтобы набрать воды на ходу судна, должно метнуть ведро вперед по ходу судна и в тот момент, когда оно, полное и погрузившееся под воду, подойдет к тебе, рывком вытащить за ослабевшую веревку».

Я вылез на палубу, перешел на тот борт, где командовал старшина, и не торопясь, с этакой ленцой, метнул ведро, осторожно выбирая слабину и выжидая, когда оно поравняется со мной.

Морская практика учит:

• как вязать узлы,
• как ходить на шлюпке на веслах и под парусом,
• как взять на полном ходу ведром воду из-за борта,
• как сплести из старых веревок коврик-мат,
• как не столкнуться со встречным кораблем в море,
• как приветствовать при встрече иностранный корабль,
• как снять судно с мели,
• как подавать в тумане сигналы — и многому-многому другому.

ЗЛОЙ УЗЕЛ

Нехитрое дело — связать узел, А есть люди, для которых хорошо связать узлом веревку или канат бывает важнее всего на свете.

Это матросы.

Дело было в Баку. В городе, где много моря и ветра. Только море не море, а вода пополам с нефтью, и ветер не ветер, а летучий песок с камнями.

Потому и люди там крепкие: смоленые, хлестанные.

Служил в Баку на барже матрос. Звали его Гуссейн.

В барже возили нефть. Нальют ее, бывало, по самую горловину. Подойдет буксир.

— Эй, лови!

Шлеп в баржу толстенный канат с петлей на конце.

Гуссейн подхватит его и тащит к железной тумбе — кнехту.

Набросит на кнехт, затянет узлом.

— Пошел!

Запыхтит буксир, забурлит винтом и потянет баржу вон из порта…

Узлов Гуссейн знал множество.

Были у него узлы послушные: свернул, дернул — и готово.

Были упрямые: семь потов сойдет, пока завяжешь.

Были хитрые: год сиди — не распутаешь.

И был один — самый лучший, который Гуссейн почему-то вязал очень редко.

Раз поздно вечером в ноябре шел Гуссейн по городской улице и видит — в окнах, обращенных к порту, появились отражения огненных зубчиков. Больше, больше — и вот уже на всех стеклах заплясали молчаливые красные человечки. В порту начинался пожар.

Когда Гуссейн прибежал туда, на причалах было светло как днем.

Горела баржа с нефтью. Не Гуссейнова, а та, что рядом.

Огонь бил из нее, как из громадного примуса.

Пожарники ничего не могли поделать.

У кораблей, что стояли рядом, начали дымиться борта.

— Убрать ее, убрать! — кричали люди. — Сейчас взорвется!

Подошел большой горбатый буксир. С него на баржу бросили канат.

Теперь главное — его привязать.

Двое смельчаков влезли на баржу; задыхаясь от дыма, набросили тугой, пружинистый канат на тумбу, спрыгнули на берег.

Буксир потянул. Петля на конце лопнула — и канат змеей сбежал с тумбы.

Тогда крепить его полезли трое.

Молча следили за ними люди.

Вот узел на месте. Буксир дернул — канат соскочил и плюхнулся в воду.

Больше охотников не находилось.

И тогда какой-то человек вылил на себя ведро воды и взбежал на баржу по сходне.

От него сразу же повалил пар.

Человек на лету поймал брошенный с буксира мокрый канат и, присев на корточки, начал вязать его за тумбу.

От жары куртка на нем высохла и вздулась пузырем. Петля… еще петля… чуть-чуть потуже…

— Готово!

Махнув рукой, он бросился назад к сходне и, не добежав до нее, упал.

Обожженного, его вынесли на берег.

Это был Гуссейн.

Буксир натянул канат, и баржа стала медленно поворачиваться носом к морю.

Вот ее корма задела причал — трах! — канат дернулся и упал в воду.

Неужели узел не выдержал?

Нет! Канат вырвался из воды и снова натянулся как струна.

Баржа, освещая красным светом гавань, пошла к выходу.

В море буксир обрубил канат.

Не успел он отойти и на 500 метров, как баржа взорвалась… Желтый огненный гриб вырос над водой.

Когда он погас, баржи не было.

Гуссейн целый месяц пролежал в больнице.

Спина и грудь его были покрыты волдырями, а пальцы все в ранах.

Тяжелый канат, когда он вязал его, в кровь разодрал руки…

Вот каким оказался самый лучший узел Гуссейна — крепким, безотказным.

Но это был злой узел.

Животный мир Каспия не очень разнообразен, но рыбы, которые водятся в нем, — все ценные. Здесь живут осетр, белуга, стерлядь, морской судак.

В северной части моря обитают большие стада тюленей. Как и балтийский, местный тюлень тоже отбился от своих северных родичей. Его тоже отрезало от океана поднятие суши.

В устьях рек Волги и Куры водятся многочисленные птицы, кормящиеся рыбой.

Здесь можно увидеть розовых фламинго, добродушных мешконосов-пеликанов, стаи долговязых цапель.

Морской язык

Почему волжскую баржу не встретишь в море

Но всем рекам плавают баржи, и, когда надо, их выводят в море.

А вот волжские баржи в Каспийское море моряки долго не пускали.

Привели раз речники по Волге баржу в Астрахань. Стали ее морякам передавать.

— Так, — говорят моряки. — За что ее канатом взять?

— Как всегда, — отвечают речники, — за сопляки, за уши да за чертенята!

Что за чепуха!

Никакой чепухи: просто раньше на Волге так швартовые устройства назывались — бревна, за которые надо вязать буксирный канат. Ну, как баржу с такими названиями в море выпустишь!

Шишка, - забегай

Команда на корабле — дело серьезное. «Право руля!» — значит «право» и никак иначе. «Человек за бортом!» — дай «стоп», спусти шлюпку, не забудь дать сигнал. Словом: лезь из кожи, отводи беду.

А еще недавно на кораблях была смешная команда: «Шишка, — забегай!» Я, когда в первый раз ее услышал, даже присел от удивления: «Какая шишка? Куда ей забегать надо?»

Оказалось просто: когда матросы тянут канат, а места на палубе мало, последние, те, кто дойдут до борта или до стенки, должны перебегать вперед и там снова браться за канат. Шишка — это гроздь людей на канате, забегай — значит беги вперед.

— Ты чего фыркаешь? — спросил меня тогда боцман. — Правильная команда.

И верно, команда правильная. А все-таки смешная!

— Чем плохо я вчера шлюпку привязал? Узелок, на него второй узелок, сверху третий… А боцман подошел, говорит: «Бабий узел!» Разве бабьи узлы бывают?

— Бывают. Это узлы, которые может развязать слабая женщина.

— Почему этот узел называется удавкой? Неужели этим узлом?..

— Да нет же. Когда его изобрели, сказали: «Удавиться, до чего прост!»

— Это правда, что в морской воде есть золото?

— Правда.

— А железо?

— И железо.

— А радий?

— И радий. Вообще в морской воде вся таблица Менделеева есть. И все элементы из воды добывать можно. Вот погоди, люди с делами на земле справятся и примутся за море.

— Скорей бы справлялись!

Морские враки

— Играли раз моряки и нефтяники. Мяч вырвался у вратаря — и в аут. Пришлось его водолазу доставать.

— Какому водолазу?

— Обыкновенному. Игра-то была в городке нефтяников, прямо посреди моря, на Нефтяных камнях.

Дома и вышки там на сваях стоят, площадка деревянная, аут — в воде.

— Ну ладно, а вот как это мяч мог утонуть?

— Гм… гм… И верно, никак.

— Да-а, в Баку бывает ветер — только держись. Раз случилось такое. Работал в порту паровоз. Вагоны отцепил — и катит себе через весь порт один. Вдруг, откуда ни возьмись, налетел ветер-норд. Как задул! Камни — по воздуху, все кругом дрожит. Налетел, поднял паровоз да как в море швырнет!

— Ой! Утонул?

— Нет. Спасли. Воду-то от берега ветром тоже отогнало. Пока она не вернулась, мы быстро-быстро шпал натаскали, рельсы принесли, дорогу на берег выложили. Машинист по ней обратно и выкатил. Только выбрался, ветер стих, вода - на старое место вернулась.

— Ну и ветер в Баку!

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

Наберет ли матрос ведром воду из-за борта?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Можно ли проехать по железной дороге из Баку в Красноводск?

2. Что за соль пластами лежит на берегах залива Кара-Богаз-Гол?

3. Почему один из поселков на восточном берегу Каспийского моря носит название Форт Шевченко?

4. Каким штыком нельзя уколоть?

5. Что называют «визитной карточкой корабля» ?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «ИНДИЙСКИЙ ОКЕАН»

Бутылочная почта

Если шлюпка движется на север, вдоль восточного побережья Африки, то берег не может быть у нее с правой стороны. Вероятнее всего, шлюпка плывет вдоль западного берега Мадагаскара. Тогда маленькие обезьяны на берегу, о которых пишут матросы, — лемуры. Бабочки очень крупных размеров тоже характерны для этого острова.

Загадочные рисунки

Почти правда рисунок нижний (В). Слоны хорошие пловцы. Известны случаи, когда плывущих слонов встречали в море вне видимости берегов.

Викторина

1. Советский Союз, Перу, Япония.

2. В Северном.

3. Путь кораблей лежал в области муссонов. Их направление меняется раз в полгода. Ветер, который был для Васко да Гамы при движении от берегов Африки к Индии попутным, на обратном пути затруднял плавание.

4. Из-за большого давления, которое сохранилось в их внутренностях.

5. Сайра.

КРАСНОЕ МОРЕ

Море раскаленных берегов

ЛОЦИЯ. Красное море лежит между берегами Аравийского полуострова и африканскими берегами. В длину оно вытянулось почти на 2000 километров. Наибольшая ширина 305 километров.

Соединяется со Средиземным морем Суэцким каналом, с Аравийским — Баб-эль-Мандебским проливом.
Наибольшая глубина 2604 метра. Песчаные и скалистые берега окаймлены рифами.
Порты: Суэц (АРЕ), Ходейда (Йемен), Порт-Судан (Судан).

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

Когда идешь Красным морем, запоминается только одно — жара. Ровный обрывистый африканский берег медленно ползет за иллюминатором. Он пуст и однообразен. Над оранжевыми глинистыми склонами дрожит раскаленный воздух. Красные щели оврагов рассекают берег.

Нигде ни деревца. Внизу у самой воды — белая полоска. Это коралловый песок.

Перетертый волной, выбеленный и высушенный, он сверкает на солнце, как стекло.

Между песчаным пляжем и судном темная теплая вода. Говорят, там, под водой, коралловые джунгли.

Тучи рыб вьются у материкового склона. Неторопливые голубые акулы кружат, сопровождаемые полосатыми лоцманами.

Говорят, там прохладно.

На судне в это не веришь. Над мачтами неумолимо пылает солнце. Палуба раскалена.

Капля воды, пролитая из стакана, испаряется, не успев долететь до нее.

В каютах нечем дышать. Вентиляторы гудят, натужно перемешивая воздух. Стоит только прилечь — простыня тотчас же становится влажной.

Подойдите к холодильнику — никелированная ручка его обжигает пальцы. Напейтесь — вы немедленно почувствуете снова жажду.

Ртутный столбик термометра с утра у 40-градусной отметки. Стрелки часов замерли. Время остановилось.

Кажется, что никогда больше не будет ни ночи, ни прохлады, ни спокойного сна. Никогда не кончится этот палящий день, и красные берега, и стук корабельного винта, и стук воспаленной крови в ушах.

Кто плавал в этих водах

В Красном море уже тысячи лет назад плавали суда финикиян и жителей Египта.

Чтобы торговать с арабами и индийцами, египетские фараоны решили соединить Нил с Красным морем. Они хотели плавать из Средиземного моря прямо в Индийский океан,

Через пустыню начали рыть канал. Десятки тысяч полуголых рабов заступами рыхлили песок. Другие тысячи — корзинками оттаскивали песок в сторону. Солнце обжигало их согбенные спины. Кости погибших отметили трассу канала.

Достроить канал фараоны не успели. Завоевав Египет, персидский царь Дарий решил закончить дело.

Снова тучи рабов под крики надсмотрщиков и стук плетей понесли корзины песка. Вереницы людей были бесконечны. Извилистый канал, как  змея, все ближе и ближе подходил к морю.

В пустыне были поставлены камни с одной и той же надписью:

«Говорит Дарий царь: Я — перс, из Персии Египет взял, постановил этот канал прорыть из реки по названию Нил, которая в Египте течет, до моря, которое из Персии идет. Затем этот канал был прорыт так, как я постановил, и корабли пошли из Египта через этот канал в Персию так, как воля моя была».

Но корабли в Персию не пошли.

Кто-то сказал Дарию, что уровни воды в Средиземном и Красном морях разные. Что воды Красного моря, хлынув по каналу, затопят Египет.

Дарий мог одним движением руки послать на гибель одну, две, три армии.

Он мог согнать на строительство канала еще сотни тысяч рабов.

Он не мог знать: разные или одинаковые уровни у морей.

Незнание пугливо.

Царь приказал остановить постройку канала.

Только камни с надписями продолжали утверждать, что воля царя всесильна…

Канал был достроен уже много лет спустя. Греки, римляне, а затем и арабы выходили по нему в Красное море.

Так было до тех пор, пока одному из халифов не пришла в голову мысль, что враги его — византийцы — могут провести по каналу свой флот из Средиземного моря в океан.

И снова, как тысячи лет назад, под крики надсмотрщиков потянулись в пустыне вереницы рабов. Рабы несли на головах корзины с песком.

Канал засыпали.

ЛОЦИЯ. От обильного испарения вода в море очень соленая — 41,5‰. Это самое соленое море на Земле, Климат берегов — сухой.
Летом температура воздуха достигает +47°, а вода нагревается в южной части моря до +35,5°. Мало дождей. Часты миражи. Оттого что море соединяется с океаном только узким проливом, приливы в нем слабы. Их высота достигает самое большее 1,6 метра.
Вода моря голубовато-зеленого цвета. Прозрачность до 50 метров. Близ рифов, покрытых коралловым песком, в ветреную погоду вода имеет молочно-белый цвет. Этот цвет придает воде взбаламученный песок.
В Красном море мало островов. Дно его покрывает ил.

КОРАБЛИ-УЧЕНЫЕ

Пустынны берега Красного моря, мало портов, почти не селятся здесь люди. Потому и суда проходят эти места без остановки. От Суэца до Адена кому три дня ходу, кому неделя. Спешат суда, вспарывают килем зеленоватую теплую воду.

И все-таки спешат не все. Нет-нет да и остановится у оранжевых берегов белое стремительное судно. Станет на якорь моторная шхуна. Спустит водолазов приземистый, широкий буксир.

Судно — не простое, шхуна — не простая, буксир — тоже не буксир.

Это исследовательские суда.

В наши дни такое судно — целый плавучий институт, с десятками лабораторий и тысячами приборов. На карте у капитана — сотни точек, обведенных кружками: места будущих станций. В каждую надо привести судно, лечь в дрейф или стать на якорь. Тут будут опущены за борт приборы, полетят в небо исследовательские ракеты. Тут будут ловить глубоководных рыб и черпать сачками планктон.

Десятки тысяч миль прошли по океану «Витязь», «Академик Курчатов», «Космонавт Комаров». Немногим меньше — единственное в мире немагнитное судно, шхуна «Заря». В нем нет ни одного кусочка стали, ни одного гвоздя. Чуткие стрелки компасов на ее палубе показывают ученым, как проходят в морях магнитные силовые линии.

А среди судов — исследователей глубин самые известные — советская подводная лодка «Северянка» и французское судно «Калипсо». Ив «Северянке» плавают специалисты по добыче рыбы, с борта «Калипсо» опускаются водолазы, подводные кинооператоры, археологи.

Океан полон еще неразгаданных тайн, дела хватает всем.

ТЕРМОМЕТР ЗА БОРТОМ

Ни у одного больного не меряют так часто температуру, как у моря. Сотни судов ежедневно опускают за борт термометры, а исследовательские суда опускают их по 4—6 раз в день.

Что рассказал ртутный столбик?

Самая теплая вода в Мировом океане — на поверхности Красного моря. Средняя температура здесь летом —32°.

Если погружать термометр все глубже и глубже и записывать его показания, то в разных морях температура будет падать по-разному. Самая низкая температура всегда у самого дна. Обычно тут всего +2°, + 3°.

Впрочем, Красное море и тут отличается от остальных. Опущенный на глубину 2 километров термометр показал +20°! Значит, это море самое теплое на Земле.

А самое холодное?

Самый холодный – Северный Ледовитый океан. Многие месяцы температура на его поверхности +4°.

Человеку ставят градусник, потому что заботятся о нем.

С океаном у людей тоже связано много забот.

ДАВЛЕНИЕ ВОДЫ

Однажды мы опустили с судна под воду бутылку, привязанную к веревке. Стояла дикая жара. В бутылке был квас. Мы хотели охладить его на глубине.

Когда бутылку вытащили, все очень удивились. Пробки не было, бутылка была наполнена чистой водой.

Тогда мы решили стать исследователями. Четыре раза мы повторяли этот опыт. Мы забивали пробку молотком, привязывали ее проволокой. Результат один и тот же.

— Пробку выбивает давление воды?

— Конечно!

— Но почему тогда она не вдавлена внутрь бутылки, а выброшена из нее?

Наконец мы поняли. Пробку, конечно, вырывает давление. Но не тогда, когда мы опускаем бутылку, а когда поднимаем!

Через пробку внутрь бутылки просачивается вода. Давление в бутылке становится большим. Когда мы тащим бутылку наверх, оно выбрасывает пробку…

Я стал вспоминать все, что слышал о давлении воды.

На больших глубинах вода давит со страшной силой. Капли воды просачиваются через металл. Для того чтобы защитить людей в глубоководных аппаратах, стены их кабин делают из 10—15-сантиметровой стали.

Но интересно, что когда люди опустились на глубину 12 километров, они увидели хрупкие, полупрозрачные живые существа и маленьких рыб. Этим не страшно давление воды. Вода пропитывает их ткани. Давление изнутри организма и давление снаружи уравновешиваются.

Хрупкие, похожие на стебли растений животные и тоненькие рыбешки покачивались перед толстым стеклом иллюминатора.

СВЕТ ПРОНИКАЕТ В ГЛУБИНУ

Люди, которые опускались на морское дно, рассказали, как меняется с глубиной цвет воды.

Сначала светло-зеленый цвет верхних слоев воды сменяется синим. Затем синий цвет густеет. Лиловый полумрак разливается внутри кабины. Странные тени мелькают за стеклом. Сто пятьдесят… двести метров. Здесь последние, едва заметные признаки света пропадают, и за иллюминатором остается одна непроницаемая чернота. Это предел, до которого проникают под воду солнечные лучи. Только чувствительная фотопластинка способна обнаружить здесь смену дня и ночи.

Скорее наверх…

И снова черноту меняет лиловый цвет. Он уступает синему. Потом зеленеет вода и замедляет свой бег стрелка глубомера.

Аппарат всплыл. Над ним серое, затянутое облаками небо. Оно кажется ослепительно ярким.

РАБОТЫ НА СУДАХ

В жару работается тяжело. Свинцом налита голова. Пот со лба заливает глаза. Во рту сухо. Гулко стучит в ушах кровь. Этак недолго и до беды. Рулевой не вовремя переложит руль, машинист упустит давление пара, штурман снимет с карты не тот курс. Но беды нет. Людей выручают автоматы.

Тихо щелкает в штурманской рубке автопрокладчик, ползет по карте светящийся зайчик. Ему жара нипочем. В зной и стужу светлая точка — место судна.

В рубке рулевого — тоже робот. Судно ведет авторулевой. Задали ему курс 150° — он держит 150°. Чуть рыскнет судно, уйдет носом в сторону — авторулевой загудит и переложит руль. Корабль снова на правильном курсе. Пенный след от винта виляет то вправо, то влево. Это рулевой робот ведет судно.

И в машинном отделении автоматы. Топливо — мазут — подается в котлы, автомат следит за давлением пара. Меньше стало пара, автомат добавил мазута. И сразу — огненный факел, снова поползла вверх стрелка. Другой автомат следит за водой — сколько ее идет в котел?

Что самое главное в этих автоматах?

То, что они умные до конца. Говорят, однажды придумали автомат, который при пожаре закрывает двери. Чуть где задымило — тревога! Все двери — бах-бах! — и захлопнулись. Хорошо придумали, да забыли о людях. Откуда автомату знать — стоит кто в дверях или нет?

Пришлось от этого автомата отказаться. До конца умным он не был.

РЫБА-КУРОК

Как облако, вьются вокруг коралловой глыбы красные, желтые, зеленые рыбки. Подплывешь — они одна за другой в норы юрк-юрк! Пестрое облако растаяло, исчезло.

А это кто? Крадется вдоль скалы угловатая плоская рыба. На желтых щеках темные полосы, будто маска. На горбатой спине толстый костяной шип.

Ни дать ни взять курок! Прижат — плыть не мешает, за водоросли не цепляется.

Но вот рыба увидела человека и тоже в каменную нору — шасть! Заскочила туда, шип подняла, уперлась им в каменный потолок. Взвела курок.

Теперь ей человек не страшен: попробуй вытащи!

Ушел человек. Опустила рыба свой шип и выплыла из норы.

За ней и другие рыбы показались. Снова заклубилось вокруг камня, запестрело разноцветное живое облако.

ПИРАТСКИЙ ОСТРОВ

Как-то во время стоянки я взял шлюпку и с парохода ушел на островок.

Приплыл, вылез. Посреди острова — скала. Высокая — голову задирать надо. Кольцом вокруг скалы галечный бережок. На бережке грудами какие-то скорлупки лежат.

Подошел я, поднял одну, а это скелет морского ежа. Известковая скорлупка, белая, промытая дождем, иссушенная солнцем. Без игол, без кожи, без ничего.

Очень похожая на маленький человеческий череп.

Весь берег усеян этими скорлупками. Как поле боя или как город после нашествия разбойников.

Уселся я на берегу и стал думать: а что, если этот остров и впрямь пиратский?

Сижу под скалой. Над островом — чайки.

Кружатся, кого-то высматривают. Должно быть, рыбу.

В море небольшая зыбь. Подойдет вода к острову, затопит прибрежные камни и схлынет. Обнажится донная зелень, каменные бока валунов все в ракушках.

Вдруг одна чайка отделилась от стаи и камнем вниз. Как раз в тот момент, когда вода схлынула, когда обнажился бок валуна. А на валуне морские ежи. Черные, колючие. Метнулась чайка над самой водой, ухватила ежа клювом за иголку — и вверх.

Летит, снова вниз смотрит. Над берегом пролетала, разжала клюв, еж — шмяк на гальку! — и покатился.

Опустилась чайка рядом с ним. Лапой перевернула и давай в брюхо клевать. Еж в иголках, а со стороны брюха — мягкая кожица. Клюет ее чайка, головой вертит. То ли ей этот еж не нравится, то ли у нее привычка такая.

А над ней подружки. Реют над островом, как черные флаги.

И впрямь пиратский остров!

МОРЕ – НЕ МОРЕ

В полутысяче километров на север от Красного моря лежит странное озеро. Узкая каменистая дорога спускается к нему с гор. Красноватые бесплодные, выжженные солнцем берега. Бурые потёки стекают вниз по глинистым холмам. Это ручьи, которые пересохли тысячи лет назад.

Это Мертвое море.

Над пустыней стоит марево. Раскаленный воздух кажется розовым. Он поднимается вверх и колышет неподвижные горы. В белесо-голубом небе ни облачка. Дождь здесь идет раз в полгода.

Неподвижны серо-зеленые воды моря. Ветер, прилетающий из Аравии, не в силах расшевелить их. Самый ожесточенный вихрь порождает только низкую зыбь. Она

идет, нехотя морща воду, и, докатившись до берега, замирает.

На воде лежит человек. Видимо, это турист. У самой воды стоит его автомашина и бессильно висит на трех кольях выцветшая палатка. Человек лежит на воде не шевелясь и читает газету. Он погрузился в воду чуть-чуть, одной спиной. Плотная соленая вода держит его. Такой соленой воды, кроме Кара-Богаз-Гола, нет нигде на Земле. Только в очень горячей воде можно растворить столько соли.

В море никто не живет. В воздухе над ним нет чаек. Редкие люди селятся на берегах Мертвого моря. Только солнце, сотворившее это чудо, бесстрастно смотрит с высоты на серую полоску воды, лишенной жизни.

СОЛЕНОСТЬ МЕРТВОГО МОРЯ 275—400‰

— Что же получается? Об одну рыбу уколоться можно, другая зубами за палец норовит схватить, третью сварил – отравился. Неужто все рыбы опасны?

— Кому как. Вот, например, кто из животных самый безвредный?

— Черепаха.

— А споткнуться об нее можно?

— Упасть, ногу сломать?

— Можно.

— Значит, и она опасная?

— Для растяпы.

— Вот-вот. Рыбы также. И только акула — особь статья. С той не шути.

Морской язык

Страшные слова

Море. Жара. Скука.

— Что делать?

— Может, разобьем лот? Или разнесем бухту? А может быть, возьмем да…

— …разгромим судно? Всё, сразу!

— При чем это? Что за смешки? Разбить лот — значит прикрепить к веревке лота отметки глубины — кожаные флажки. Разнести бухту — значит размотать свернутый кругом канат и расстелить его по палубе.

А вы — «разгромить судно»! Ну и ну!

Слово нарасхват

Если человек всем нужен, про него говорят: «Он нарасхват!»

На судне у моряков есть такое слово, которое куда хочешь, туда и вставляй. И всюду оно к месту.

Корабль пошел. Трос пошел. Прилив идет. Волна подошла. Циклон подходит. Облако проходит. Туман нашел. Снег или дождь идут. Даже рыба, когда она стала наконец попадаться в тралы, пошла!..

Слово «идти» у моряков нарасхват.

Если бы первым космонавтом был моряк, он бы сказал «пошли», а не «поехали».

— У нас судно считается пассажирским потому, что на нем много пассажиров?

— Да. Больше двенадцати.

— Как это?

— Пассажирским называется судно, предназначенное для перевозки более чем двенадцати пассажиров?

— А если было тринадцать, а один упал за борт?

— Все равно: «предназначенное». Вот если бы на нем было семь двухместных кают и одну сломали — другое дело. Судно бы стало не пассажирским.

— Когда человек первый раз проник под воду?

— Тысячи лет назад.

— У него что — водолазный костюм был?

— Нет.

— Акваланг?

— Тоже нет.

— А что же?

— Удочка.

Морские враки

— Плыли мы как-то раз по Красному морю. Вдруг с берега песчаный вихрь как налетит! Сразу все кругом коричневым сделалось. Плывем дальше, кончилась песчаная буря. Что такое? Нет берега! Прошло немного времени, замечаем: творится что-то неладное. Была на бортах краска — нет краски: волна в борт ударит — краску как кит языком слизнет. Брызнет волна на палубу — палуба белая, как мукой посыпанная. Механик на палубу выскочил. «У меня, — кричит, — машина сейчас остановится — все трубки вода забила!» Чем забила? Спустились в машину, лизнули — соль! Палубу лизнули — соль! За борт ведро опустили — чистая соль! Тут только сообразили, что, пока песчаная буря была, мы из Красного моря в Мертвое вошли!

— Да, трудно вам пришлось: ведь Мертвое море ни с каким другим не соединяется.

— Неужели?.. Не посмотрел я на карту.

Рыбы, опасные для человека

В Красном море вода теплая, кругом кораллы, водоросли, рыб — считай не пересчитаешь! Каких только нет: и больших и малых, и съедобных и несъедобных!

А нет ли среди них опасных? Есть.

Зубастой мурене палец в рот не клади.

Не позволяет с собой вольностей и длинномордая, со щучьей головой барракуда.

Покрыт иглами, как еж, иглобрюх. Набрав внутрь себя воздуху, он всплывает на поверхность моря и там лежит кверху пузом. Иглобрюх не только колюч — его мясом можно отравиться.

Иглобрюх похож на ежа, кузовок — на черепаху. Он весь спрятался внутрь крепкого панциря. Из панциря вперед и назад торчат рога. Но не ими опасен кузовок: его мясо тоже бывает ядовито.

У рыбы-хирурга два ядовитых шипа по бокам хвоста. Когда на рыбу нападают, она оттопыривает шипы и наносит ими очень болезненные, долго не заживающие уколы.

Но самая ядовитая из морских рыб — тетрадой. Особенно ядовиты его икра и молоки. В Японии эту рыбу называют «фугу». Ежегодно там бывает несколько сот отравлений. Японцы говорят: «Хочешь есть фугу — напиши завещание».

О рыбах, опасных для человека, написаны толстые книги. Интересно, что большинство из этих рыб очень красивы и причудливы.

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

На этой странице нарисованы десять рыб. Пятерых в шутку придумал художник, пять настоящие. Расположите их по парам. Где здесь рыбы-шары? А рыбы-парусники? Курки? Носороги? Бекасы?

Какие из них придуманы, какие настоящие?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. В какой воде легче плавать — в пресной или соленой?

2. Может ли температура воды в море быть ниже нуля?

3. Бывают ли у кораблей руки?

4. Какого цвета кровь у рыб? Бывает ли у морских Животных голубая кровь? А зеленая?

5. Судно идет Красным морем. Где жарче — на его палубе или в машинном отделении?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «КАСПИЙСКОЕ МОРЕ»

Загадочный рисунок

Ведро утонет (смотри, как идут веревки от ведер).

Викторина

1. Можно. Но один путь очень долог — через Урал и Среднюю Азию, а второй короче раз в десять — на железнодорожном пароме через море.

2. Глауберова соль. Она — ценное химическое сырье.

3. Здесь прожил в ссылке почти десять лет поэт Тарас Григорьевич Шевченко.

4. Рыбацким штыком (смотри узлы — стр. 219).

5. Корабельную шлюпку. По ее чистоте и исправности когда-то судили о морской выучке экипажа.

АРАВИЙСКОЕ МОРЕ

Море ласковых зим

ЛОЦИЯ. Аравийское море расположено между Аравийским и Индийским полуостровами. Его главные заливы: Оманский, Персидский и Аденский. Наибольшая глубина 4696 метров. Порты: Бомбей (Индия), Карачи (Пакистан), Бендер-Аббас и Абадан (Иран), Басра (Ирак), Аден (Йеменская Народно-Демократическая Республика).

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

Хорошая зима на этом море. Теплая. Работает северо-восточный муссон. Умеренный ветер надувает паруса рыбаков.

Но вот наступает лето. Меняется направление муссона. Теперь он приходит с юго-запада. Тянутся над морем туманы, льют ливневые дожди, черными полосами проходят шквалы. Половину дней каждого месяца шторм.

В Аравийском море нет постоянных течений. Воду движут ветры: течения следуют за муссонами.

Это соленое жаркое море. В августе температура поднимается здесь почти до 30°. Дымными столбами странствуют по морю смерчи.

В Персидском заливе как на большой проезжей дороге. Дымят танкеры. Высоко подняв над водой обитые волнами борта, проходят они к эстакадам, на которых проложены трубопроводы с нефтью. От эстакад танкеры отходят груженые. Они идут, как подводные лодки,— по самую рубку в воду. Волны перекатываются через палубы.

Кто плавал в этих водах

ЛОЦМАН ВАСКО ДА ГАМЫ

Когда Васко да Гама обогнул Африку и попал в Индийский оке, ан, он удивился. И здесь плыли над зелеными волнами белые паруса кораблей, шумели порты, на причалах бойко торговали заморские купцы.

От восточного побережья Африки корабли португальцев вел в Индию арабский лоцман.

«Ну что за моряки — арабы!» — подумал Васко да Гама и, чтобы удивить гостя, показал ему астролябию – прибор для определения высоты светил. Смуглый ломан повертел ее в руках.

— Мы тоже плаваем по звездам и солнцу, — сказал он. — Я покажу вам наши приборы.

Он принес прибор из трех дощечек, похожий на треугольник, а затем принес подробную, искусно вычерченную карту индийского побережья.

Веско да Гама больше не пытался удивить лоцмана.

— Сколько плыть вдоль африканских берегов в Индию? — спросил он араба.— Месяца два?

— Не пройдет и одного, как мы будем там, — ответил лоцман.

Через два дня португальские корабли отплыли от побережья Африки и взяли курс прямо в океан.

Арабский лоцман сдержал слово: через 26 суток корабли бросили якоря на рейде индийского порта Каликут.

Попутные устойчивые ветры, которым следовал лоцман, перенесли их через океан…

Прошло четыреста лет. В библиотеках Парижа и Ленинграда были найдены книги, написанные арабским мореплавателем. Прочли и его имя — Ахмад ибн Маджир. «Книгой польз» назвал свое главное сочинение ученый араб. Для пользы мореплавателей он описал в ней: как надо плавать по Индийскому океану, как входить в порты, как угадывать изменения течений и ветра. Берега Африки, Аравии, Индии и Индонезии были знакомы ему.

А затем нашлась и другая рукопись. Автор ее рассказывал о первом появлении европейцев в Индийском океане.

«…Никто из подобных им не мог прорваться в Индийское море, пока не прорвался к Индии один парусник. Им указал путь опытный человек из моряков, коего звали Ахмад ибн Маджир…»

Ученый моряк Ахмад ибн Маджир и лоцман Васко да Гамы оказались одним и тем же лицом.

Афанасий Никитин – купец и географ

Для русских Аравийское море незадолго до Васко да Гамы открыл тверской купец Афанасий Никитин.

Мне кажется, торговля никогда не была для него главным делом.

Беспокойная страсть исследователя привела его с берегов Волги в Индию.

Свое путешествие Никитин совершил в 1466—1472 годах.

Аравийское море он пересек дважды. Каждый раз море обходилось с ним по-разному.

Направляясь из России в Индию, Никитин попал в порт на берегу Персидского залива — Ормуз. Зрелище морского города поразило его.

«Ормуз — великая пристань, — писал потом путешественник. — Люди всего света бывают в нем, есть здесь и всякий товар. Все, что на свете родится, то в Ормузе есть…»

Купив в Ормузе коня, Афанасий погрузил его на таву — небольшое местное судно — и благополучно добрался до Индии.

Все время перехода море штилело.

В Индии пытливый и наблюдательный купец меньше всего занимался торговым делом.

С удивлением присматривался он к жизни, такой непохожей на жизнь русского народа. В своем сочинении «Хождение за три моря» Никитин подробно описал все, что довелось ему увидеть: какие города посетил, как одеваются их жители, как устроено войско индийских раджей, какие нравы у племен, населяющих страну.

Несколько лет прожил в Индии тверской купец, пока не ощутил тоски по родине.

«И тут я… устремился умом пойти на Русь. И сев в таву и сговорившись о корабельной плате, дал до Ормуза со своей головы 2 золотых».

На этот раз Аравийское море обошлось с купцом круто.

Судно, на котором возвращался Никитин, попало в полосу урагана.

Вместо Персидского залива оно очутилось у далекого скалистого берега.

«И плыл я в таве по морю месяц и не видел ничего, только на другой месяц увидел Эфиопские горы. И тут люди все воскликнули: «Видно, нашим головам суждено здесь погибнуть!»

Но они не погибли. После долгих мытарств путешественникам удалось достичь персидских берегов.

Отсюда Никитин через Турцию и Крым вернулся в Россию.

За три моря ходил этот примечательный человек: за Хвалынское (Каспийское), за Индийское (Аравийское) и Стамбульское (Черное).

ЛОЦИЯ. Соленость воды в Аравийском море океаническая 36‰, а в Персидском заливе даже выше — до 38‰.

ТАНКЕРЫ

Аравийское море — дорога нефтевозов. С Бахрейнских островов, из Кувейта и Абадана днем и ночью выходят в море длинные низкие суда. Встретишь их в море — не ошибись! Встанут из-за горизонта два островка и поплывут навстречу.

А самого судна и не видно. По палубу село оно в воду. До горловин залиты его трюмы нефтью. Волны перекатываются через палубу. Разные бывают нефтевозы. Семья танкеров – семья карликов и великанов.

Японский танкер «Токио мару». Его водоизмещение 150 000 тонн. Но даже он не самый большой танкер в мире. Больше его танкеры весом 200000 и 300000 тонн. А инженеры уже проектируют гиганты водоизмещением полмиллиона тонн.

РАДИОСТАНЦИЯ

Сколько радиостанций на корабле?

— Одна.

— А если подумать?

— Две-три.

— Бывает гораздо больше. Есть военные корабли — они называются штабными, на них бывает до ста

радиопередатчиков и приемников.

— Вот это груз!

— Лишнего не возим…

Зачем столько станций кораблю?

Одна держит связь с кораблями в море. Вторая — с ближайшим берегом. Третья слушает сигналы с родины.

А если корабль военный, то нужна и связь с самолетами, и с подводными лодками, и с подчиненными кораблями… Хлопотнее дела, чем связь, на море нет.

Работает она, и ладно — так и должно быть. А попробуй выйди радиостанция на часок из строя — крику, беспокойства на целый день!

До тех пор капитан волноваться будет, пока радист не доложит:

— Все в порядке! В наш адрес радиограмм нет.

У меня был знакомый радист. Он любил говорить о своих товарищах: «Грехи их пишут на металле, заслуги чертят на воде».

Этим он хотел сказать, что связистам не прощают ошибок.

ЧТО МОЖНО ПРОЧЕСТЬ В ОБЛАКАХ

В плавание моряки всегда берут книги. В свободные от вахты часы они читают описание далеких плаваний, смешные приключения и хитроумные рассказы о сыщиках.

А еще они читают — в облаках.

Выйдет моряк на палубу, одним глазом посмотрит на воду, вторым — на небо. Вода спокойна, еле-еле морщит ее слабый ветерок. Но моряк уже знает — будет шторм.

Это он прочел в небе.

1. В безоблачной синеве высоко-высоко мчатся прозрачные белые коготки. Эти перистые облака — предвестники бури.

2.Над морем висят облака, похожие на белые кучи ваты. Каждое облако плоско снизу и четко очерчено по краям. Это облака хорошей погоды.

3. На горизонте выросло огромное кучевое облако, синее снизу, с белой наковальней наверху. Облако клубится, растет на глазах. Жди грозу!

4. Эти слоистые облака предвещают длительную непогоду. Час за часом будут они сеять водяную крупу. Будет идти дождь, нудный, бесконечный, обложной.

ИЗ ЧЕГО БЫВАЮТ ОСТРОВА

Тонкой линией, острым пиком, заснеженной горой возвышаются острова над морем. Разная у них история, по-разному сложила их земля.

Большинство островов каменистые, песчаные, глинистые. Но есть и необычные.

Например, ледяные. Веками сидят на мелях огромные айсберги. Их рисуют, фотографируют, наносят на карту. На такой остров высаживаются экспедиции, около него становятся на якорь суда. И очень удивляются моряки, когда жарким летом такой остров, вдруг растаяв, исчезает.

Есть острова из пемзы. Извержение вулкана выбрасывает раскаленные потоки каменной пены из кратера. По склону они сползают в воду и застывают там причудливыми фантастическими грибами.

Есть острова из остатков живых существ — коралловые. И наконец, есть на свете остров из… соли. Он лежит посреди Персидского залива. Водоросли и иловые наносы защищают его от размывания. Но если снять с него слой пыли и дерна, под лопатой зазвенит настоящая белая соль.

«АВРОРА» В ДЖИБУТИ

Еще один след «Авроры» находим мы в Аравийском море.

В конце 1903 года «Аврора» была первый раз послана на Дальний Восток для включения ее в состав Тихоокеанского флота.

Война с Японией началась раньше, чем «Аврора» дошла до места. Весть о начале боев застала ее в сомалийском порту Джибути. Отряд кораблей, в который входил крейсер, повернул назад. На Балтике уже формировалась эскадра, которой предстояло обойти полмира и закончить свой путь у Цусимы.

Корабли, которые вместе с «Авророй» остановились в Джибути, немного не дошли до восточной оконечности Африки — мыса Гвардафуй. По-португальски «гвардафу» значит «берегись».

Впереди, повторяю, была Цусима.

РЫБА-ПИЛА (ПИЛОНОСНЫЙ СКАТ)

Ее длина 4-5 метров. Их них чуть ли не половина приходится на пилу.

МОРСКОЙ ДЬЯВОЛ МАНТА

Самый большой из скатов. Его «крылья» в размахе достигают 6 метров.

Манта и рыбки-лоцманы у ее пасти.

СКАТ-ХВОСТОКОЛ

На хвосте у него зазубренный шип. Потревоженный скат может нанести этим шипом глубокую, трудно заживающую рану.

МРАМОРНЫЙ ЭЛЕКТРИЧЕСКИЙ СКАТ

Разрядом электрического тока он оглушает или даже убивает мелких животных. Электрические батареи спрятаны у него под кожей.

ПОХОЖИЕ НА РАСТЕНИЯ

— Кто в море самый ленивый?

Самые ленивые — губки, асцидии, актинии. Эти до того обленились, на животных походить перестали. К одному месту прилепятся и стоят торчком, ждут, пока добыча сама к ним приплывет. Подплыла рыбка-малявка, зазевалась, актиния ее щупальцами хвать — и в рот!

— Как на фотографии?

— Нет, на фотографии еще один лентяй — рыбка, которая приспособилась жить около актинии. Актиния добычу съест, рыба крошки подберет.

Морской язык

Опять иностранцы

Из Аравийского моря к нам на суда пришли слова: «якорь», «кабель» и «баржа».

Якорь у персов назывался «лангар», у арабов — «анджур». Сначала это слово заимствовали англичане и переделали его в «ан-кор». Потом, изменившись еще раз, оно попало в Россию.

Канат, который привязывают к якорю, арабы называли «хабл». Постепенно «хабл» превратилось в «кабель», а затем этим словом стали называть все толстые канаты и даже электрические провода.

Со словом «баржа» произошли удивительные изменения. «Баридж» — так называли арабы пиратские суда. «Баридж» звучало зло и пугающе. А в русском языке оно превратилось в мирную тихоходную «баржу».

А вот интересно, слово «танкер» — не из этого ли моря? Нет. Это слово английское. «Танк» — значит «бак». Танкер — судно-бак, в нем перевозят жидкости.

— Отчего это говорят: «Сжечь свои корабли»? Какой сумасшедший будет их жечь?

— Сумасшедший не сумасшедший, а в старину полководцы так поступали. Арабский командующий Ал-Баллути в 823 году прибыл со своим войском на сорока кораблях для завоевания острова Крит. Ал-Баллути высадился на острове и сжёг свои корабли. Отступать было некуда, и арабы… завоевали остров.

— Известное дело: что покосилось, то испортилось.

— Не всегда. Древние арабы скосили парус. Был он прямоугольный, стал косой. Обрезали у него верхний угол. И стало лучше. Раньше под прямым парусом ходили только по ветру, теперь стали ходить и против ветра. Вправо, влево, по ломаной. Идет судно, на ветер выбирается, лавирует.

Морские враки

— Ты что делаешь?

— Думаю.

— И что надумал?

— Представь, двух новых рыб открыл.

— Как же так? В море ты не плавал, под воду не опускался…

— А я силой воображения. Рыба-пила есть? Есть! Рыба-молот? Тоже. Значит, в море обязательно должны быть еще рыба-бревно и рыба-гвоздь. Иначе пиле и молоту делать нечего.

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

На одной из этих лодок плавают во льдах, на другой — в тропических бурных водах, на третьей — по спокойным каналам Венеции, на четвертой спускаются с грузом плодов по рекам Тигр и Евфрат до Персидского залива.

Что это за лодки?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Кому из рыб доводится ближайшим родственником скат?

2. Какое полярное море лежит на одной долготе с Аравийским?

3. Включают ли корабли прожекторы днем?

4. На каких судах перевозят бананы? А яблоки?

5. Строят ли суда из камня?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «КРАСНОЕ МОРЕ»

Загадочные рисунки

Рыба-курок (А, И), рыба-парусник (Б, К), рыба-носорог (Г, Ж), рыба-бекас (В, Д), рыба-шар (Е, 3). Настоящие — (А, Б, Е, Д, Ж).

Викторина

1. В соленой. Она тяжелее и с большей силой выталкивает погруженные в нее тела.

2. Может. В Арктике температура воды зимой на глубине минус 2—3°. Вода там не замерзает, так как находится под давлением.

3. Малые подводные лодки, построенные для исследовательских целей, как правило, оборудуются механическими руками.

4. У рыб кровь красного цвета. Голубая кровь у осьминогов. Зеленой кажется красная кровь на глубине. Это происходит потому, что морская вода для солнечных лучей — голубой фильтр. А за голубым стеклом все красное кажется зеленым.

5. В машинном отделении, если на судне нет установки искусственного климата. На палубе — если такая установка есть.

КОРАЛЛОВОЕ МОРЕ

Море разноцветных рыб

ЛОЦИЯ. Коралловое море расположено на юго-западной окраине Тихого океана. К нему примыкают другие окраинные моря — Нео Гвинейское, Фиджи, Тасманово.

Ограничено берегами Австралии, Новой Гвинеи, а с востока — многочисленными островами, Торресовым проливом соединяется с Индийским океаном.
Имеет один значительный по величине залив — Папуа на Новой Гвинее.
Наибольшая глубина 9140 метров.

ЧТО ГОВОРЯТ МОРЯКИ

После удушающей жары экваториальных вод плавание в Коралловом море — радость. Освежающий, неторопливый пассат ровно дует с востока. Гряды волн несут белые гребни к берегам низких островов.

Волны опрокидываются, не доходя до берега. Их встречают барьерные рифы. Полосы темной воды показывают приглубые места. Судно, подходя к берегу, следует им. Если удается найти проход, оно отстаивается под защитой рифов на спокойной воде, вне досягаемости волн.

Здесь под килем судна — леса. Розовые, желтые, зеленоватые безлистые деревья поднимаются со дна, карабкаются по береговому склону, собираются в непроходимые заросли. Это — кораллы. Они стоят в неподвижной воде грибами, взъерошенными еловыми шишками, зонтами. Толстые, с коротенькими пальчиками ветви тянутся к свету. Края рифа завалены их обломками. Обломки нагромоздил прибой.

Коралловое море — это рифы на каждом шагу. Это тысячи островов. Можно без конца удивляться искусству первых мореплавателей, чьи корабли входили в него без карт и лоций. Скачками менялась глубина под килями кораблей. Десятки матросов дежурили на мачтах, готовые каждую минуту спустить паруса.

Кто плавал в этих водах

КАПИТАН ДЖЕМС КУК

Начав плавать еще мальчишкой, Джемс Кук только сорока лет от роду получил под свое командование корабль. Вернее, кораблями командовал он и раньше, но первым стоящим был этот — трехмачтовый «Эндевор».

Английское адмиралтейство снаряжало экспедицию на Тихий океан. Предсказанное на 1769 год прохождение Венеры через солнечный диск можно было наблюдать только там.

Нужно было хорошее судно, нужен был капитан с задатками ученого. Выбор пал на Кука.

26 августа 1768 года «Эндевор» отплыл из Портсмута и после десятимесячного плавания прибыл на остров Таити. Здесь англичане поставили палатки для астрономических работ на берегу. Сохранилась старая гравюра. На ней изображено дерево, под которым Кук наблюдал прохождение Венеры. Стояла пятидесятиградусная жара. Шесть часов, не отрываясь, капитан и его товарищи смотрели в телескопы на малиновый солнечный диск. «Вокруг всей планеты мы видели атмосферу!» — восторженно писал потом Кук.

Выполнив задачу, экспедиция направилась к берегам Новой Зеландии.

В те годы ученые, не зная очертаний этой земли, спорили: представляет она собой один остров или это группа островов — архипелаг?

Кук обошел Новую Зеландию. Открыв между Южным и Северным островами пролив, он положил конец спорам.

Во время этого плавания на судне случилось происшествие. Матросы украли у туземцев мешок сладкого картофеля.

— Я назначил им по двенадцать палочных ударов, — рассказывает Кук. — Двое матросов приняли их как должное, но третий заявил, что грабить индейцев не является для англичанина преступлением. Подумав, я решил посадить его в трюм и не выпускать до тех пор, пока он не согласится получить еще шесть ударов…

Закончив описание берегов Новой Зеландии, Кук направился к Австралии. Здесь, в Коралловом море, у Большого Барьерного рифа, «Эндевор» подстерегла беда.

Двигаясь вдоль австралийского берега, Кук составлял его карту. С наступлением темноты он решил отвести корабль мористее и там дождаться рассвета. Начав движение от берега, «Эндевор» внезапно содрогнулся от удара. Киль задел дно. Высокая волна перенесла барк через край рифа. Корабль очутился во впадине между двумя подводными скалами.

Надо было облегчить корабль. Кук распорядился выбросить за борт несколько пушек. Обрубили и бросили три реи. Высыпали чугунный балласт. Осадка корабля уменьшилась незначительно. Днище было пробито. Матросы, работая на трех помпах, непрерывно откачивали из трюма воду.

На шлюпке завезли и укрепили мористее корабля якорь. Вращая шпиль, попытались стащить барк с камней.

Почти сутки длилась неравная борьба с морем. Силы матросов, работавших на помпах, подходили к концу. Кук не был баловнем судьбы. Но на этот раз ему повезло. Очередной прилив оказался на редкость высоким. Корабль всплыл. Шпиль завращался легче. «Эндевор», влекомый якорной цепью, сполз с рифа.

Ремонт корабля делали в устье Торресовым проливом они вышли в ближайшей реки. Он отнял целый месяц. Закончив его, англичане вывели барк из Кораллового моря.

Остаток пути не таил в себе опасностей. Экспедиция пересекла Индийский океан океан и вернулась в Портсмут. Кругосветное путешествие заняло около четырех лет.

Семья недолго видела Кука. Прошло немного времени, и он был отправлен в новое плавание. Ему поручили решение загадки Южного материка.

Со времен древних греков географы помещали в южной части земного шара огромный континент. Волны трех океанов омывали на картах его берега.

Он простирался от полярных льдов до тропиков.

Каждый раз, когда, плывя на юг, мореплаватель открывал землю, ее принимали за долгожданный материк.

Даже открытие Австралии не охладило пылких мечтателей. «Южный континент есть! —утверждали они. — Богатый и благодатный, он ждет своих исследователей».

Второе плавание Кука длилось три года. Следуя по меридиану от мыса Доброй Надежды, он достиг кромки антарктических льдов. Затем открыл острова Новая Каледония, Южная Георгия, Южные Сандвичевы острова. Обходя земной шар, корабли Кука трижды пересекали Полярный круг. Экспедиция не достигла берегов Антарктиды, но ее плавание доказало, что благословенного Южного материка, по крайней мере такого, каким он представлялся географам, нет.

Третье путешествие капитана Кука было предпринято для отыскания северо-западного прохода. Проход из Атлантического океана в Тихий Гудзон искал со стороны Гренландии. Кук должен был пытать удачу, двигаясь с запада.

12 июля 1776 года капитан вновь покинул Англию. По пути он посетил Новую Зеландию и Таити, Гавайские острова, сделал описание западного побережья Северной Америки. Наконец его корабли вошли через Берингов пролив в Северный Ледовитый океан. Здесь англичан ждала неудача. Ледяные поля преградили кораблям путь. Целый месяц крейсировала эскадра Кука у кромки льда. Корабли пытались пробиться то на север, то на восток. Приближалась зима. Льды становились все тяжелее. Кук решил зимовать на Гавайских островах. Это посещение островов стало для него роковым. 14 февраля 1779 года, во время случайной стычки с туземцами, Кук был убит.

С наступлением лета спутники Кука возобновили поиски прохода. Встретив вновь неприступные льды, они повернули назад и возвратились в Англию.

Кук был первым, кто трижды обошел вокруг Земли. Из последних одиннадцати лет жизни он провел на берегу в родной Англии всего два года. Соотечественники считают его образцом моряка.

ЛЕС ИЗ МОРЯ

Застучал мотор. Шлюпка отошла от борта судна и направилась к берегу. Нас было четверо. На то, чтобы осмотреть мангровый лес, капитан дал нам всего полчаса.

Зеленая неровная линия берега приближалась. Берег на глазах всхолмился и распался на отдельные зеленые островки.

Сцепление стволов и ветвей преградило нам путь. То, что мы принимали за берег, оказалось лесом. Прямо из воды росли деревья. Они опоясали сушу.

Мой приятель Борис сунул в воду отпорный крюк. Тот уперся в дно.

Заведя шлюпку в глубь леса, мы засучили штаны и перелезли через борт. Десятки проворных существ, таившихся на ветвях, при нашем приближении бросились вниз. Они описывали в воздухе широкие полукруги, шлепались в воду и, отчаянно трепеща плавниками, похожими на крылья, разбегались, оставляя за собой кольчатые следы.

Один беглец налетел на мою ногу. Я зачерпнул его ладонью. Влажная черная рыбка с выпученными глазами испуганно глядела на меня.

— Ишь ты! — сказал я и бросил незнакомку в шлюпку.

Щелкая длинными грудными плавниками, рыбка обежала полшлюпки, вскочила на банку и перемахнула через борт.

— Видал? — спросил Борис. — Во бегает!

Я узнал рыбку: это был периофтальм, илистый прыгун. Я подошел к дереву. Маленькие колючие крабы копошились на липких ветвях. К стволу прикрепилось несколько моллюсков в черных раковинах. Дерево было многоногим, изогнутым. Ветви его спускались, роняли в воду корни и снова поднимались вверх.

В этом странном, стоящем по колено в воде лесу было жарко и влажно. Желтые пятна света дрожали на черной воде.

Начался прилив. Вода поднялась. Лес тонул. Погружались сплетения корней, укорачивались стволы, приближались к воде шапки тяжелых, мясистых листьев.

Нам пора было возвращаться. Капитанские полчаса истекли.

ПОПУГАИ ПОД ВОДОЙ

Все утро мы провозились с нашим ящиком.

— Давай, давай! — говорил Борис —Капитан шлюпку обещает

— Какую шлюпку?

— Тузик. С двенадцати до часа.

— Даю, даю!

Борис ножовкой вырезал из листа прозрачной пластмассы квадратные пластины. Я клеил из них ящик. Красный, остропахнущий клей пачкал пальцы, растекался по оргстеклу. К счастью, он засыхал быстро К одиннадцати ящик был готов. В двенадцать нам дали тузик.

Судно стояло внутри лагуны. Невысокий берег кольцом опоясывал ее. В нескольких местах кольцо разрывалось, белая пена указывала проходы в океан.

Первым спустился Борис. Он сел на весла. Я передал ему про ящик и прыгнул на корму. Шлюпка качнулась и черпнула бортом воду. Борис крикнул:

— Ты что? Утопишь!

Мы оттолкнулись и пошли по направлению к берегу.

В глубине неясными бурыми пятнами просматривалось дно.

— Прозрачность-то метров сорок! — сказал Борис.

Дно повышалось. В бурых пятнах появились желтые промоины. Розовые и красные точки замелькали под килем.

Мы подошли ближе к берегу. Здесь из воды торчало несколько плоских скал. Белые шапки высохших водорослей венчали их. Обошли одну скалу. Я лег на корму и положил ящик на воду.

В неспокойной, покрытой голубоватой пленкой поверхности лагуны появилось окно. Оно было чистым и прозрачным. Подо мной, словно выхваченное из темноты прямоугольным лучом прожектора, заиграло всеми красками радуги дно. Покрытые причудливыми извилинами, лежали на нем выпуклые кораллы-мозговики. В кустистых водорослях хороводила рыбья мелочь.

Я присмотрелся. На бурой поверхности кораллов мерцали зеленые актинии. Над ними вертелся голубой рифовый окунь. Стайка щетинозубов, желтых и высоких, похожих на каски пожарников, проплыла мимо. Рыбы что-то пощипывали.

Щетинозубы были причудливы и полосаты.

Около ветвистого кораллового куста суетились два красно-зеленых попугая. Массивными короткими клювами они выламывали из коралла кусочки, раскусывали их и, выпуская изо рта белые облачка мути, жевали.

— Смотри-ка, Борис, — сказал я.

Из-за скалы, медленно шевеля плавниками, выплывала красная крылатка. Она была похожа на птицу. Длинные, стоящие веером шипы на ее спине шевелились. Рыба горбилась, сворачивала и разворачивала алые плавники.

Крылатка проникла в стаю щетинозубов. Проплыла у самой морды рифового окуня. Спугнутые ее движением рыбы закружились. Они вертелись, как осколки разноцветного стекла в калейдоскопе.

— Да смотри же, Борис!

Я толкнул к нему лежавший на воде ящик. Он уронил весла в воду, поймал ящик и наклонился над ним.

Шлюпку покачивало. За бортом голубела неспокойная, искажающая картину дна поверхностная пленка.

Я вытащил записную книжку и стал рисовать по памяти причудливых, похожих на плавающие огоньки, обитателей лагуны.

КАК ЛАСКИРЬ УЧИЛСЯ ХВОСТОМ ВПЕРЕД ПЛАВАТЬ

У ласкиря, морского карася, врагов в море не сосчитать. Вечно он взад-вперед носится, от чьих-нибудь зубов спасается.

И вот вздумалось ласкирю научиться хвостом вперед плавать.

«Научусь, — думает, — и тогда дудки, никому меня не поймать! Поворачивать не нужно — от любого удеру. Только где такую рыбу найти, которая бы научила?»

Прослышал ласкирь, что неподалеку живет морской конек и что он не как все рыбы плавает.

Кинулся его искать. Видит: торчит из травы маленькая лошадиная голова, грива лохматая, нос трубочкой.

— Эй, — кричит ласкирь, — выходи, лошадиная голова! Потолковать надо.

Качнулась трава, выплыла из нее рыбка. Плывет стоймя, грудь вперед, хвост колечком закручен.

— Зачем, — говорит, — звал?

Рассказал ласкирь.

— Нет, — говорит рыбка, — я только головой вверх плавать умею. Поди-ка ты к камбале: она, говорят, тоже как-то по-своему плавает. Уж не хвостом ли вперед?

Начал ласкирь камбалу искать. Забрел на песчаную мель.

Плывет, на оранжевый песок смотрит. Перед самым его носом крабчонок-плавунец вертится.

Вдруг из песка какая-то рыбина как выскочит! Схватила плавунца и обратно на дно пошла.

Плывет на боку, всем телом, как тряпка, колышется. Ласкирь за ней.

— Уж не ты ли камбала будешь? — спрашивает.

— Я, — отвечает. Легла на дно и давай закапываться, плавниками песок на себя набрасывать. Закопалась, одни глаза торчат.

— Ловко ты плаваешь! — говорит ласкирь. — А хвостом вперед умеешь?

— Нет, — отвечает, — не умею. Но слышала я: далеко на юге, в теплых реках, рыба-лист и синодонт-рыба живут. Те, говорят, по-всякому умеют.

Делать нечего. Отправился ласкирь за тридевять морей искать реки с диковинными рыбами.

Долго искал. Бредет раз по теплой реке, видит: плывет навстречу лист. Бурый, с темными жилками, лопаточкой кверху, черенком вниз.

А ласкирь-то голодный. «Дай, — думает, — отщипну кусочек».

Только к листу сунулся, а тот в сторону как метнется!

Ба! Да это же рыба! Висит в воде головой вниз, на подбородке лоскут, как черенок.

— Ну, — говорит ласкирь, — и дела! Вот ты где, рыба-лист! Ну-ка покажи, как хвостом вперед плавать!

— Эко выдумал! — отвечает рыба. — Я только так — головой вниз — умею. Не мешай! Видишь, вон к той малявке подкрадываюсь!

И поплыла дальше.

Пришлось ласкирю синодонта искать. Выбился из сил, отощал, еле хвостом ворочает. «В последнюю реку, — думает, — загляну, и домой!»

Зашел в реку, глядит: плывет странная рыба. У всех рыб спина темная, брюшко светлое, а у этой наоборот.

Ласкирь к ней.

— Не видала ли, — спрашивает, — синодонта?

— Как не видать! — отвечает. — Я сама синодонт и есть!

Ласкирь от радости даже подпрыгнул.

— Научи поскорей, — молит, — хвостом вперед плавать!

Усмехнулся синодонт, перевернулся брюхом кверху и говорит:

— Вот так плавать — спиной вниз — могу научить. Только у тебя для этого цвет неподходящий. Сам знаешь: плавать нужно темным кверху, чтобы птицам не так заметно нас было. А насчет того, чтобы хвостом вперед… Сколько лет живу на свете, не слыхал, чтобы так плавали. Нет таких рыб.

Опечалился ласкирь, повернулся и пустился в обратный путь. Вышел из реки в море. Плывет между коралловых веток, а ему навстречу медленно-медленно хвостом вперед рыба выплывает!

У ласкиря аж дух перехватило.

А рыба плывет себе как ни в чем не бывало. Сама плоская, желтая с черными полосами. Зубы как щетинки. Через всю голову тоже темная полоса идет — глаз на ней и не видно. Зато с каждой стороны хвоста по черному пятну. Ни дать ни взять — глаза.

Плывет рыба этими пятнами-глазищами вперед, ни за что не скажешь, что это она задом пятится.

Стал ласкирь с рыбой знакомиться, а это оказался щетинозуб, морскому окуню родня.

— Так и быть, — говорит, — выучу тебя хвостом вперед плавать. Смотри!

Поставил щетинозуб хвост прямо, толкнулся плавниками от себя и подался назад. Потом еще и еще.

Только ласкирь хотел попробовать, откуда-то сбоку акуленок выскочил. Целил щетинозуба схватить, да не разобрал, где у того голова, и промазал.

Ласкирь наутек. Мчится, от куста к кусту бросается. Оглянулся — за ним щетинозуб головой вперед летит, хвостом воду сверлит.

Заскочили оба за рыжий горбатый камень, отдышались, ласкирь и спрашивает:

— Чего же ты не хвостом вперед плыл?

А щетинозуб отвечает:

— Ишь ты какой! Попробуй удери хвостом вперед! Я еще жить хочу… Ну, так как, учить тебя дальше?

— Не нужно, — говорит ласкирь. — Головой вперед я и сам удирать умею. Счастливо оставаться!

И поплыл к себе домой…

Так и не научился ласкирь плавать хвостом вперед. Но до сих пор цел. Хоть и головой вперед, а от всех удирает!

МЕДЛИТЕЛЬНЫЕ И МОЛЧАЛИВЫЕ

Проплывите медленно над самым дном. Не смотрите на кустистые водоросли, не обращайте внимания на рыб.

Ищите раковины.

Атоллы Тихого океана — заповедный край моллюсков. Медлительные и молчаливые, движутся моллюски между расселин скал или бороздят серые коралловые пески лагун. Только след, подобный кротовине, выдает их путь.

Вот ползет по дну лиловая, с белыми и желтыми пятнами, округлая фарфора, похожая на многоножку. Лежат красный и черный конусы, спряталась между камнями, громадная, похожая на валун — чудовище среди раковин, — тридакна. Чуть заметно шевелятся ее два выставленных наружу сифона — моллюск дышит. Раковина — его крепость.

О тридакне рассказывают легенды. Утверждают, что бывали случаи, когда собиратели раковин погибали, неосторожно коснувшись рукой моллюска. Тяжелые каменные створки раковины сходились, и человек оказывался в настоящей ловушке.

Есть люди, посвятившие жизнь собиранию тропических раковин. Самая знаменитая из них — «Слава моря». Всего несколько штук таких раковин находится в коллекциях любителей. Рассказывают, что один коллекционер, купив за баснословные деньги три раковины, тут же разбил две молотком. Оставшаяся стала еще более редкой.

«Слава моря» неповторима. Все цвета радуги переливаются на ее блестящей поверхности.

КОРАЛЛОВЫЕ СТЕНЫ

Кольцами, гроздьями, цепочками рассыпаны по морю острова. Белая пена окаймляет их. Зеленые листья пальм шапками висят над серым песком.

Это — коралловые острова. Не вулканы, не морские наносы, не землетрясения создали их. Их построили маленькие морские животные — коралловые полипы. Каждый из них живет в известковой оболочке, которую строит, добывая известь из морской воды.

Полипов миллионы. Их известковые дома, срастаясь, образуют подводные плиты, стены, башни.

Однажды ученые просверлили коралловый остров на глубину 350 метров. Повсюду им встретился однородный известковый массив.

Но полипы живут не глубже 50 метров. Как случилось, что со дна морей поднялись эти циклопические стены?

Ученые думают так. Кораллы любят свет. Они селятся на мелководье вокруг острова. Затем остров по каким-то причинам начинает опускаться. Он опускается, а кораллы спешно надстраивают стену вокруг него. Когда остров совсем уйдет под воду, на поверхности останется только коралловое кольцо.

— Ну какой может быть лес в море? Чепуха, первый же шторм его раскидает.

— Положим, не раскидает. В простом лесу у каждого дерева один корень, а в мангровом — десять. Каждое десятью за дно уцепится — и ничем его не оторвать!

— Непонятно: две карты одного берега, а на одной мангровый берег тут нарисован, на другой — там, Напутали картографы!

— Нет. Просто одна карта по старее, вторая — новая. Мангровый лес наступает на море. В сезон дождей потоки грязи текут с берега в мангры. Лес задерживает землю, камни, дно мелеет, поднимается.

— Море наступает на пустынные берега и отступает перед мангровыми.

Морской язык

Хрящ

— Посмотри на карту. Что тут за дно?

— «Валун» написано.

— Плохо… А тут?

— «Хрящ».

— Хрящ — это хорошо!

Бессмысленный разговор! Валун — это камень, хрящ — живая ткань. Чего бы им быть вместе на дне?

Не тот хрящ.

Для каждого грунта у моряков есть свое название: глина, ил, песок, ракушка, хрящ, галька, валуны, плита.

Хрящ, который лежит на дне, — это битая галька, гравий.

Хрящ под килем — действительно хорошо. На таком грунте на якорь становиться не опасно. Среди валунов станешь — якорь потерять можно: зацепится за глыбу тонн в двадцать — и пропал, не вытащишь. А хрящ — грунт мягкий, сыпучий, хорошо якорь держит и хорошо его отпускает.

Морские враки

— Да, всякое в плавании бывает… Стоял раз наш пароход около одного острова. Собрались мы компанией, пошли в лес гулять. А в лесу рыб видимо-невидимо! Как воробьи, по деревьям бегают. Мы их кто шапкой, кто просто так — рукой. На уху наловили.

— Ну это ты, брат, того!

— Ничего не того: лес-то был мангровый. А рыбы — прыгуны илистые. В этом лесу еще не то бывает. Зашел один пароход в реку. Команда уехала в отпуск. Возвращаются, а пароход на берегу, ни реки, ни воды — кругом болото.

Река-то в мангровом лесу текла. Мангры реку и съели!

Бутылочная почта

В бутылке, которую достали из воды в Коралловом море, было три предмета: фотография двух животных, кусочек белого камня, завернутый в яркую голубую бумажку, и письмо.

Вот они.

Девочка, видно, забыла подписать письмо, а вода немного попортила его. Смыла она и часть изображения с фотоснимка.

Где живет эта девочка? На берегу какого моря? Что за странный ветвистый камешек положила она в бутылку? Какое животное снято на фотографии?

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

Сколько животных и сколько водорослей нарисовано на картинке?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Какая кругосветная экспедиция погибла в Коралловом море?

2. Что станет с осадкой судна, которое придет в Коралловое море из Балтийского?

3. Почему водоросли в тропиках растут на значительно больших глубинах, чем в морях умеренных широт?

4. Почему мангровое дерево называют «живородящим» ?

5. Какие тропические рыбы питаются насекомыми? Как они их ловят?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «АРАВИЙСКОЕ МОРЕ»

Загадочные рисунки

А — гондола венецианца.

Б — куффа, круглая лодка арабов.

В — каяк гренландских эскимосов, легкая верткая лодка. Ее можно тащить через льдины.

Г — катамаран, очень устойчивая двухкорпусная (или с противовесом-балансиром) лодка полинезийцев.

Викторина

1. Акуле. Есть даже переходные формы: акула-пидюнос и пилоносный скат.

2. Карское.

3. Включают для того, чтобы передать световые сигналы или вести переговоры по азбуке Морзе.

4. Бананы — нежные и скоропортящиеся фрукты. Для их перевозки строят специальные суда-банановозы. А вот яблоки неприхотливы. Как всех неприхотливых пассажиров, их возят на чем придется.

5. Строят. В верховьях Персидского залива по рекам жители плавают в куффах — круглых корзинах, обмазанных асфальтом. Во многих странах из железобетона строят плавучие доки, десантные суда, баржи.

ТИХИЙ ОКЕАН

ЛОЦИЯ. Тихий океан — величайший океан на земле. Он занимает одну треть поверхности земного шара.

Расположен между Америкой, Азией, Австралией и Антарктидой. Его окраинные моря: Берингово, Охотское, Японское, Желтое, Восточно-Китайское, Южно-Китайское, Филиппинское, море Сулу, Яванское, Целебесское, море Саву, Серам, Банда и Ново-Гвинейское. Многочисленны залившего западной части. Перечислить все трудно. На восточном побережье самые большие: залив Аляска, Калифорнийский и Панамский.
Тихий океан соединяется Беринговым проливом с Северным Ледовитым океаном; Магеллановым проливом и проливом Дрейка — с Атлантическим; серией проливов — от Сингапурского до Торресова — с северной частью Индийского океана. Кроме того, из Тихого океана в Атлантический ведет Панамский канал. Большие порты: Петропавловск-Камчатский (СССР), Иокагама (Япония), Шанхай (КНР), Гонконг — порт Виктория (колония Великобритании), Манила (Филиппинская республика), Сингапур (Республика Сингапур), Джакарта (Индонезия), Сидней (Австралия), Окленд, Веллингтон (Новая Зеландия), Сува (Фиджи), Папеэтэ (остров Таити, так называемая заморская территория Франции), Вальпараисо (Чили), Кальяо (Перу), Панама (Панама), Лос-Анджелес, Сан-Франциско, Сиэтл (США), Ванкувер (Кацада).
Наибольшая глубина океана 10 910 метров. Это самое глубокое место на земле. Оно называется Маиианской впадиной.

ЧТО РАССКАЗЫВАЮТ МОРЯКИ

Пустынны воды северной части океана. Неделями можно плыть по ним, не встречая земли. Одни Гавайские острова пересекают путь из Азии в Америку. На Гавайях удивительно ровный климат. Ртутный столбик термометра целый год чуть колеблется около +25°. Вечная зелень пальм дымится над островами. Но эти острова почти одни в безбрежной синей пустыне. Медленно текут воды океана. Могучее течение, соперничащее с Гольфстримом, несет их. Теплое течение Куросио начинает свой бег у берегов Японии, мчится южнее Курильской гряды и, не достигнув Алеутских островов, поворачивает к берегам Америки.

Японские рыбаки назвали его «Течением смерти». Раньше на их судах мотор был редкостью. Суда, подхваченные потоком Куросио, исчезали бесследно.

Южную часть океана иногда называют Южными морями. Это зона восточного пассата. Он дует день за днем, год за годом, тысячелетие за тысячелетием. Пологая мерная зыбь идет следом за ветровыми волнами. Она поднимается на рифовых барьерах, окружающих острова, и с гулом обрушивается на берег. Удар за ударом сотрясает каменное основание острова. Белые брызги прибоя фонтанами взлетают над вершинами кокосовых пальм.

Это край тысяч островов. Коралловые и вулканические, они то поднимаются острыми коническими вершинами над равниной океана, то плоскими кольцами едва заметно выстраиваются вдоль горизонта.

Ночью над океаном зажигаются тысячи звезд. В темном тропическом небе они горят, как огромные голубые лампы. От воды к небу поднимается встречный свет. Океан фосфоресцирует. Как раскаленные угольки, мечутся за бортом корабля светящиеся рачки и рыбы. Порой из глубины поднимаются целые созвездия огней: это кальмары, полупрозрачные, увешанные цепочками фонариков; всплывают, приближаются к поверхности воды скаты и акулы. Вода светится и, подобно жидкому пламени, стекает с их плавников.

Черное небо, черная вода, и нет между ними границы… Плывет по океану корабль; мерно стучит в штурманской рубке лаг, отсчитывая пройденные мили; бесшумно чертит включенный на время эхолот ровную линию — глубина не меняется. И так неделя за неделей.

Поистине он велик, этот океан.

ЛОЦИЯ. Тихий океан — самый теплый из океанов. Температура его вод у экватора + 26, +29. Соленость 35‰. Приливы наибольшей высоты достигают в заливе Кука (американское побережье) 12 метров. Тихий океан — океан самых больших волн. В южных сороковых широтах они до 15 метров в высоту, в длину до 300 метров. Льды встречаются только в северной и южной частях. На севере они спускаются до берегов Японии. На юге отдельные ледяные горы встречаются у мыса Горн.

Кто плавал в этих водах

ПУТЕШЕСТВИЕ МАГЕЛЛАНА

Странные люди сошли 9 июля 1522 года с испанского корабля «Виктория» на берег острова Сантьяго в архипелаге Зеленого Мыса.

На вопрос португальцев, кто они и откуда, моряки отвечали невпопад.

Все они были измучены и больны, день 9 июля считали средой, хотя на самом деле он был четвергом.

Когда португальцы задержали шлюпку с подозрительными матросами, корабль поднял паруса и ушел на север…

Это возвращался в Европу единственный из кораблей флотилии, отплывшей три года назад из испанского порта близ Севильи.

Заканчивалось первое в истории кругосветное плавание…

Когда однажды из приемной португальского короля Мануэла, прихрамывая, вышел бедно одетый дворянин, ни одна голова не повернулась ему вслед. Имя дворянина никому ничего не говорило; бои, в которых он был ранен, забылись; просьба, с которой он обратился к королю, была обычной. Еще один обнищавший моряк просил послать его во главе экспедиции на поиски богатых земель.

Имя этого дворянина было Фернан Магеллан.

Через год-два, перейдя испанскую границу, он явился ко двору молодого короля Карла и повторил свою просьбу. Португалец обещал, обогнув Америку, открыть кратчайший западный путь к островам пряностей — к Молуккским островам и к Индии. Просьбу Магеллана поддерживали влиятельные лица.

Была подсчитана выгода путешествия и не забыт урон, который понесет морская торговля враждебной Португалии.

26 июня 1519 года король соизволил утвердить Магеллана начальником экспедиции.

Пять кораблей, двести шестьдесят пять человек были отданы под командование капитан-генерала экспедиции. 20 сентября 1519 года корабли вышли в океан и проложили курс на Канарские острова. Далее флотилия повернула на юг, пересекла экватор и после трехмесячного плавания подошла к берегам Южной Америки. В бухте Сан-Хулиан Магеллан решил остаться на зимовку.

Здесь капитан-генерала подстерегала первая беда. Скудная пища и опасность будущих лишений подорвали на кораблях дисциплину. Испанские матросы считали унизительным, что ими командует португалец. Под водительством нескольких офицеров они подняли бунт. Восставшие захватили три корабля из пяти.

В эту суровую минуту судьба экспедиции казалась решенной. Но Магеллан действовал быстро. В выборе средств он не стеснялся. Отобрав шесть надежных людей, он послал их с письмом на один из взбунтовавшихся кораблей. Пока капитан его, ухмыляясь, читал письмо, один из прибывших вонзил ему в горло кинжал. К кораблю немедленно подошла вторая шлюпка. Корабль был захвачен. Теперь соотношение сил изменилось.

Построив корабли поперек бухты, Магеллан отрезал бунтовщикам путь к бегству. Испуганные быстротой и решительностью его действий, восставшие сдались.

Суд был скор. Тело убитого капитана обезглавили. За ним был четвертован капитан второго корабля. Еще двоих зачинщиков без еды и оружия свезли на берег.

Понимая, что без матросов плыть далее нельзя, Магеллан простил экипажи судов.

В августе корабли покинули стоянку и поплыли на юг. Каждую бухту по пути они обследовали очень тщательно. Магеллан верил, что рано или поздно будет найден пролив в Тихий океан. В это время был потерян первый корабль. Его разбило о скалы, когда он обследовал одну из бухт.

В октябре корабли спустились уже далеко на юг, и перед ними наконец открылся узкий извилистый залив. Эскадра вошла в него. Залив углублялся. Хмурые, заснеженные горы поднимались по сторонам. На южном берегу по ночам горели костры. Магеллан назвал этот берег Огненной Землей.

Двадцать два дня продолжалось опасное плавание в проливе. Посланное на разведку, дезертировало еще одно судно.

Миновав извилистый пролив, три оставшихся корабля вышли на простор океана.

Морякам, измученным опасным плаванием в узкости, он показался безбрежным и тихим.

День за днем плыли на северо-запад корабли испанцев.

Четыре месяца не видели они ничего, кроме спокойной воды. Четыре месяца ни одна буря не налетела на корабли. Над мачтами ровно светило солнце. Жаркий воздух струился над раскаленными досками палуб.

Итальянец Антонио Пигафетта, которого Магеллан взял с собой вести дневник путешествия, писал:

«Мы питались сухарями, но то уже были не сухари, а сухарная пыль, смешенная с червями, которые сожрали самые лучшие сухари. Она сильно воняла крысиной мочой. Мы пили желтую воду, которая гнила уже много дней. Мы ели также воловью кожу, покрывающую грот-рей, чтобы ванты не перетирались. От действия солнца, дождей и ветра она сделалась неимоверно твердой. Мы замачивали ее в морской воде в продолжение четырех-пяти дней, после чего клали на несколько минут на горячие уголья и съедали ее. Мы часто питались древесными опилками. Крысы продавались по полдуката за штуку, но и за такую цену их невозможно было достать».

Девятнадцать человек умерло от цинги во время этого неторопливого плавания. Еще тридцать лежали, не в силах подняться и помочь управлять парусами.

Офицеры умоляли Магеллана вернуться. Но тот был непреклонен: заветные земли приближались с каждым днем.

Наконец 6 марта 1521 года из воды поднялись зеленые верхушки пальм. Один за другим двигались навстречу кораблям окруженные пенными кольцами берега атоллов. Это были Марианские острова.

Магеллан повел свою флотилию к Филиппинам.

Жители Филиппинских островов оказались на редкость гостеприимными. За безделушки — зеркальца, гребешки, бусы — они привезли на корабль горы фруктов, туши свиней, воду и рис. Больные были свезены на берег и там быстро поправились.

Можно было плыть дальше.

Но Магеллан решил помочь местному царьку в войне против его соседей. Прибыв на остров во главе отряда в шестьдесят человек, он вступил в бой с туземцами. Первый успех быстро сменился неожиданной опасностью. Из леса на берег выступил полуторатысячный отряд неприятеля. Град копий и стрел обрушился на испанцев. Залпы мушкетов только на время остановили темнокожих воинов.

Испанцы растерялись.

— Назад к шлюпкам! — скомандовал Магеллан. Он отступал последним.

В этот момент отравленная стрела вонзилась в ногу капитан-генерала. Вторая ранила его в. руку. Магеллан уронил меч. Сраженный сразу несколькими ударами, он упал в воду.

Товарищи его бежали.

Это случилось 27 апреля 1521 года.

Труден оказался путь на родину спутников Магеллана.

Из трех оставшихся кораблей один пришлось сжечь, второй захватили португальцы. Командование последним кораблем принял штурман Эль-Кано. «Виктория» пересекла Индийский океан, девять недель ждала попутного ветра у мыса Доброй Надежды, два месяца прокладывала себе путь на север через Атлантику. От голода и цинги погибли еще двадцать человек.

После неудачной стоянки у острова Сантьяго Эль-Кано направился к берегам Европы, которых и достиг в начале сентября.

6 сентября 1522 года «Виктория» бросила якорь в гавани Санлукар-де-Баррамеда. Только один корабль из пяти и только семнадцать человек из двухсот шестидесяти пяти вернулись на родину.

Кругосветное плавание — мечта тысяч мореплавателей — было закончено.

ОКЕАНСКАЯ КАРУСЕЛЬ

Ветры и течения Тихого океана постоянны и величественны. Из конца в конец океана перегоняют они водные массы. Солнце — двигатель этой совершенной и не знающей остановок машины. Представьте себе нагретые прямыми солнечными лучами экваториальные воды. Над ними непрерывным потоком поднимается вверх воздух. Влажный и теплый, он образует скопления тяжелых туч, порождает ливни и кратковременные грозы.

На его место с севера и с юга устремляются потоки умеренно теплого воздуха. Вследствие вращения земли они отклоняются к западу. Так рождаются пассаты: северо-восточный — в Северном полушарии и юго-восточный — в Южном.

Пассаты теснят и гонят океанскую воду. Два пассатных течения пересекают океан. Они подхватывают и увлекают за собой деревья, вынесенные в океан американскими реками, стволы пальм, упавших на берегах островов.

Когда-то птицы, ящерицы, мелкие звери, уцелевшие в ветвях, заселили таким образом все острова Океании.

На смену ушедшей воде поступает с севера и юга новая, и громадная карусель, которую называют океаном, продолжает медленно вращаться.

КТО ПЕРВЫМ ОБЪЕХАЛ ВОКРУГ ЗЕМЛИ

На этот вопрос, не подумав, обычно отвечают:

— Магеллан.

Подумав, говорят:

— Эль-Кано.

С последним утверждением спорить трудно.

Но, роясь в списках экипажей кораблей Магеллана, ученые обратили внимание на одно имя. У Магеллана на корабле был раб Энрике — малаец, вывезенный в Европу во время одного из первых плаваний Магеллана.

После смерти капитан-генерала Энрике бежал. Он укрылся на одном из Филиппинских островов. Оттуда, скорее всего, он вернулся на родину.

Значит, если Энрике остался жив и добрался до родной Малайи раньше, чем Эль-Кано возвратился в Испанию, — он первый из людей объехал земной шар?

Все же не он.

В молодости Магеллан служил в португальских колониях на Индийском океане. Однажды флотилия, на которой он был офицером, достигла острова Банда. Остров этот лежит в том же районе, где Магеллан погиб десять лет спустя.

Первым все-таки объехал вокруг Земли Магеллан.

КРУГОСВЕТНЫЕ МОРЕПЛАВАТЕЛИ

Первыми объехали вокруг Земли экспедиции: португальца Фернана Магеллана (1519—1522 гг.); англичан Френсиса Дрейка (1577—1580 гг.) и Томаса Кавендиша (1586—1588 гг.), голландца Оливера ван Ноорта (1598—1601 гг.).

В течение столетия только эти четыре мореплавателя рискнули пуститься в такой опасный путь. И то последние трое были… морскими разбойниками. Терять им было нечего.

Русские кругосветные экспедиции начались позже, но зато все они были научными экспедициями. Первую, на кораблях «Надежда» и «Нева» (1803—1806 гг.), возглавили Крузенштерн и Лисянский.

А сейчас редкий капитан дальнего плавания не обошел хотя бы раз вокруг Земли. В Ленинграде, Одессе, Владивостоке живут отставные капитаны. В их квартирах на стенах — карты. Цветные линии пересекают моря. Этими путями водили капитаны свои суда.

Я видел карты, на которых карандашные линии огибают Землю 10—12 раз.

ПОД ВОДОЙ ВОКРУГ ЗЕМЛИ

Моряки, о которых мы говорили, все время видели в плавании у себя над головой небо. Берега далеких стран проходили мимо их кораблей. Обветренные и загорелые возвращались моряки на родину. Но вот в начале 1966 года отряд советских атомных подводных лодок совершил кругосветное плавание. Лодки пересекли экватор, побывали в Антарктических водах.

Не всплывая, шли лодки вокруг Земли. Весь путь они проделали по приборам, не видя берегов, не заходя в порты. В стальном корпусе подводного корабля нет иллюминаторов. Даже рыб не видели в пути матросы.

Парусные корабли обходили Землю за два-три года. Лодкам, чтобы обогнуть планету, понадобилось всего полтора месяца.

ДЕНЬ РОЖДЕНИЯ

«Иван Мичурин» — громадный, с черными бортами и белой надстройкой грузо-пассажирский пароход — шел Тихим океаном.

Он миновал Панамский канал и теперь плыл во Владивосток.

Костя — целыми днями на палубе.

Восьмой день движется океан навстречу. Ни берега, ни ветки в воде — ничего. За кормой дельфины. Раз! — вырос черный плавник. Два! — ушел под воду.

Над мачтами буревестники: «Рив! Рив!» Их белые крылья то вспыхивают, то гаснут на солнце. «Рив!»

Солнце палит нещадно. Из люка машинного отделения то и дело высовываются машинисты: высунулся, глотнул свежего воздуху и провалился.

Повар-кок гремит бачками, кричит кому-то:

— Где пар?! Чего, мазутная душа, ужин задерживаешь?!

За ужином Косте не сиделось. Он повозил ложкой в тарелке, сказал «спасибо» и уселся за шахматный столик. Когда все разошлись, Костя подобрался к стенному календарю. «Та-ак… 13 июля». Он поднял листок. Все в порядке —14-е число на месте. Завтра день его рождения!

Потом Костя лежал под горячей, влажной простыней и жмурил глаза. Тень-тень! — вызванивали стены. В круглом окошке-иллюминаторе качались звезды.

Наконец звезды расплылись, ушли куда-то в сторону. Вместо них появился отец. Он стоял на далеком причале и всматривался в океанскую даль.

Потом причал пропал. По морю плыл «Иван Мичурин». Костя шел по его палубе. Из открытой камбузной двери выглянул кок. Он вытер колпаком красное лицо и весело посмотрел на Костю:

«Растешь? Ну, расти, расти… Сколько лет? Двенадцать?»

Сон оборвался. Костя открыл глаза. В иллюминаторе желтело небо. Утро! Костя покосился на стул. Книги, которую, он знал, мама везет в подарок из самой Одессы, не было. Странно! Он приподнялся. На верхней койке пусто. Хм!

Костя натянул штаны, сунул ноги в башмаки и вышел в коридор. Дверь в кают-компанию. У стенного календаря стояли мама и капитан. Капитан что-то объяснял, мама растерянно слушала. В чем дело?

Костя подкрался к ним и из-за маминого плеча взглянул на календарь. Вместо 14 июля на календаре было уже 15-е число.

— С прошедшим днем рождения! — вздохнув, сказала мама.

Косте показалось, что пароход качнулся.

— Как — с прошедшим?

Капитан засмеялся.

— Да уж так! — сказал он.— Вчера, брат, мы пересекли линию перемены дат. Четырнадцатого июля для нас в этом году не будет.

— Что?

— Не будет. Видишь линию на карте? Те, кто пересекают ее, как мы, с востока на запад, пропускают в календаре один день. Те, кто плывут с запада на восток, повторяют число. У них на корабле, например, сегодня четырнадцатое июля, завтра опять четырнадцатое.

Капитан стал объяснять еще что-то, но Костя его уже не слушал.

Через час в кают-компании накрыли стол. Повар принес праздничный пирог, мама положила на стул книгу. Но Кости не было. Он сидел на корме, под спасательной шлюпкой, и растерянно смотрел на воду. За кормой по-прежнему лениво кувыркались дельфины.

Большой океан тянулся по обе стороны судна.

ЛОЦИЯ. Цвет воды в Тихом океане синий. Прозрачность в тропиках 40—50 метров.
Грунт на большей части океанского ложа — глинистый ил, его еще называют: красная глина. Она покрывает все глубоководные впадины. В других местах океана — обычный ил, а на мелководье у коралловых рифов — белый коралловый песок.

ЧЕТВЕРГ ИЛИ СРЕДА?

Так вот почему матросы Эль-Кано спутали дни недели!

Они не выполнили правил перемены дат. Впрочем, такие правила в их времена еще не были установлены.

Корабли Магеллана плыли с востока на запад. Они догоняли солнце. Каждый день для путешественников был на несколько минут дольше, чем для людей, живущих на одном месте. Из этих-то минут и сложились целые сутки.

Сейчас на картах Тихого океана проведена линия. Пересекая ее, корабли, плывущие с востока на запад, прибавляют один день в своем календаре. Корабли, плывущие с запада на восток, день повторяют. Они торопятся навстречу солнцу, и сутки их короче.

Посмотрите на карту. Линия перемены дат идет по 180 меридиану. В сторону она отступает только для того, чтобы не пересекать острове.

ВОССТАНИЕ В ОКЕАНЕ

В 1787 году у берегов острова Таити появился английский военный корабль. Парусник вел себя странно. Отойдя от острова далеко в океан, он спустил шлюпку. В шлюпке сидел человек в капитанском мундире и с ним несколько матросов. С корабля им сбросили мешок сухарей и спустили бочонок пресной воды. Затем корабль поднял паруса и ушел.

Так началось восстание команды «Баунти» против своего капитана.

Капитан Блай не говорил с людьми. Он молча расправлялся с ними. За время пути из Англии он запорол нескольких матросов. Офицеров сажал в карцер. Все на корабле питались впроголодь. Матросов секли не розгами, а смоленой веревкой.

Восстали и матросы и офицеры. Высадив Блая и тех, кто побоялся присоединиться к мятежу, команда «Баунти» вернулась на Таити. Захватив с собой несколько таитянских семей, они вновь отправились в путь. Они искали остров, заброшенный и безлюдный.

После пяти месяцев поисков они нашли такой. Остров Питкерн стал прибежищем мятежников. Чтобы никто не мог стать отступником и бежать с острова, «Баунти» сожгли.

Так родилась маленькая колония в океане. Начались годы упорной борьбы с природой, с голодом, одиночеством.

Удивительна не только судьба восставших. Капитан Блай, высаженный в шлюпку посреди океана, не думал сдаваться. Поставив крошечный парус, он направил маленькое суденышко на запад. Больше месяца плыла команда угрюмого капитана, терпя ураганы, дожди и ночной холод. Когда был съеден последний сухарь, на горизонте показалась земля. В тот же день Блай отправил в Англию донесение о бунте.

Следом за донесением в Лондон явился и он сам.

Адмиралтейство назначило расследование. История издевательств Блая над командой «Баунти» и его плавание в шлюпке поразили даже видавших виды чиновников.

— Вы настоящий моряк, капитан Блай, — сказал ему во время приема адмирал.— Но руки вам я не подам.

Бунт требовал наказания. На поиски восставшей команды были отправлены два фрегата. Через двадцать лет после мятежа они стали на якорь у острова Питкерн. Капитаны фрегатов имели приказ: бунтовщиков судить и предавать казни на месте.

Вооруженный отряд сошел на берег.

Но на Питкерне жили уже не мятежники, а их дети. Из участников восстания в живых остался один — семидесятилетний старик.

Капитаны фрегатов не решились тронуть его.

И сейчас на Питкерне можно встретить туземцев, чья кожа светлее, чем у других островитян. В языке, на котором они говорят, много староанглийских слов.

Это потомки мятежников с «Баунти».

СПУТНИКИ И КОРАБЛИ

Мчатся спутники над Землей. Пищат радиостанции — посылают на них сигналы, молчат — принимают сигналы из космоса. Нацелены на небо телескопы и радиолокаторы: инженеры проверяют, как работают спутники. А дел у спутников много. Одни трудятся для астрономов, вторые — для физиков, третьи — для моряков.

Американский спутник «Транзит» — навигационный. По нему, как по звезде, корабль может определить свое место в море. Положение спутника в каждый момент времени известно очень точно, а радиосигналы от него принимать несложно. В небе всегда несколько таких спутников. Корабль направляет на них антенны радиоприборов. Слышите сигнал — «бип, бип»?..

Штурман, как наше место?

Идем хорошо!

Важно знать кораблю и погоду. И тут спутник незаменим. Советская станция «Зонд-6», подлетая к Земле, сфотографировала ее облачный покров. Посмотрите: над Черным морем и большей частью Африки ясный день. А вот вдоль атлантического побережья ползет ненастье. В две огромные улитки свились здесь облака. Два циклона, один за другим, идут на северо-восток. Скоро в Средиземном море поднимется шторм.

Такие фотографии непрерывно делают метеорологические спутники. Они верные друзья моряков. Цепочкой несутся они над миром. Каждые несколько часов передают на Землю фотографию погоды.

Слушают корабли передачи береговых станций:

«Передаем для вас сводку погоды…» Эта сводка точна. Ее помог составить спутник.

КРЫЛАТЫЕ КОРАБЛИ

Мы пересекаем самый большой океан на Земле.

День за днем нам встречаются работяги-буксиры, танкеры, лесовозы, слушаем рассказы о судах, которых толкают вперед винты; о машинах, в которых скрыты десятки тысяч лошадиных сил.

Мы редко вспоминаем о парусниках, редко встречаем их. А ведь это им тысячи лет принадлежали моря. Это они первыми переплыли океан, открыли Австралию, Америку и Антарктиду. Это они и сейчас летними тихими Днями задумчиво бродят по рейдам и гаваням.

Бригантина XIX века, Говорят, что не было судна строже и изящнее на вид. Недаром поэты, если берутся писать о парусниках, пишут только о бригантинах.

Транспортный барк начала XX века. Уже давно плавали по морям пароходы, а эти великолепные суда не сдавались. Свое право служить людям они отстаивали до самой старости. Их капитанам довелось перевернуть последнюю страницу в истории большого парусного флота.

Трехмачтовая гафельная шхуна XIX века. Такие шхуны были купцами, китобоями, перевозили грузы, ловили рыбу.

Трехпалубный 130-пушечный линейный корабль. XIX век.

Рангоут и парусное вооружение двухдечного (двухпалубного) линейного корабля конца XVIІІ в.

1 — бушприт; 2 — утлегарь; 3 — фок-маята; 4 — фор-стеньга; S — фор-брам-стеньга; в — грот-мачта; 7 — грот-стеньга; 8 — грот-брам-стеньга; 9 — бизань-мачта: 10 — крюпс-стеньга; 11 — крюйс-брам- стеньга; 12 — бизань-гик; 13 — фока-рей; 14 — фор-марса-рей; IS — фор-брам-рей; 1в — фор-бом-брам-рей; 17 — грота-рей; 18 — грот-бом-брам-рей; 19 — бееин-рей; 20 — крюйс-марса-рей: 21—крюйе-бом-брам-рей; 22—блинда-гафели; 23 — грот-марса-рей: 24 — грот-брам-рей; 28 — крюйс-брам-рей.

А — бом-клиеер; В — кливер; В — фор-стень-стаксель; Г — фок; Д — фор-марсель; В—фор-брамсель; Ж — фор-бом-брамсель; З — грот; И — грот-брамсель; К — бизань; Л — крюйс-марсель; М — крюйс-брамсвль; Н — блинд, О — грот-марсель; П — грот-бом-брамсель; Р — крюйс-бом-брамсель.

Парус блинд употреблялся только до конца XVIII века.

А — мачта; Б — гик:

1 — стаксель;

2 — грот;

3 — штаг;

4 — бакштаг:

5 — ванты;

6 — ахтрштаг;

7— стаксель-фал:

8 — стаксель-шкоты:

9 — грот-гика-шкоты

С помощью фалов поднимают паруса, с помощью шкотов ими управляют.

 «АВРОРА» НА ФИЛИППИНАХ

В Тихом океане еще один след «Авроры».

После Цусимского сражения в мае 1905 года «Аврора» попала в филиппинский порт Манила.

Шли переговоры между царским правительством и Японией о мире.

Стоянка затянулась. Май был жаркий, на корабле портились продукты. Команду кормили солониной. На берег матросы почти не сходили.

Недовольство вот-вот могло кончиться бунтом. Почта из России приходила редко. Но командир боялся и ее. В запечатанных серых конвертах он видел крамолу. Однажды он приказал уничтожить не читая все привезенные с берега письма.

На крейсере дважды начинались волнения.

Только в начале 1906 года, после подписания мира, крейсер вышел на родину.

ЗВУК В ВОДЕ

Человек нырнул в воду. Ровный, тихий шум наполнил его уши. Это шумела в ушах кровь.

Медленно шевеля ластами, он опустился на самое дно. Тишина… И вдруг — стук, стук! — у самого уха.

Он вынырнул. Рядом с ним никого. Погрузил голову в воду и снова — стук, стук! Так звонко, отчетливо. Осмотрел дно — не там ли скрывается таинственный ударник? Нет, не видно.

Тогда он всплыл снова и, подняв над водой голову, начал осматривать бухту. Далеко в глубине ее, теряясь в сиреневой вечерней дымке, работал копер. Он забивал в грунт сваю.

Над водой ударов не было слышно. А в воде каждый казался совсем рядом…

Звук очень хорошо распространяется в воде. За секунду он пробегает 1500 метров, а если попадет в слой воды с особо хорошей проводимостью, то бежит по нему, почти не слабея, тысячи километров. Такой слой называют «звуковым каналом».

ГИДРОАКУСТИЧЕСКАЯ СТАНЦИЯ (ГИДРОЛОКАТОР)

На судне много приборов-родственников.

Гирокомпас и магнитный компас— двоюродные братья.

Вертушечный лаг и лаг гидродинамический — отец и сын.

Ручные часы и хронометр — работящая Золушка и ее капризная сестра.

А вот эхолот и гидролокатор — близнецы. Только один работает стоя, а второй лежит на боку.

Клинг! — как и от эхолота, идет от гидролокатора звуковой сигнал. Он обгоняет судно, добегает до скалы, льдины или подводной лодки. Клинг! — отразившись, возвращается назад. И опять по времени его возвращения моряки узнают расстояние до опасного места.

БЕСТОЛКОВЫЕ ВОПРОСЫ

— Значит, гидролокатор мерит расстояние?

— Расстояние.

— А эхолот — глубину?

— Глубину.

— И устроены они одинаково?

— Очень похоже.

— А нельзя обойтись одним прибором? Его то вниз направил, то вперед. Что надо — узнал.

—Можно. У рыбаков есть такие приборы. Они ими и глубину измеряют, и рыбьи косяки ищут.

— Нет, я еще лучше придумал. Сам пароход поворачивать. Здорово?

— Смотри не переверни!

ОДНО ЛИ У МОРЯ ДНО?

Бывает так. Идет корабль, включил эхолот. Работает прибор, посылает вниз звуковые сигналы, получает их отражение. Чем глубже дно, тем дольше нет сигнала. Пришел сигнал — смотри на приборе глубину. И вдруг два эха. Одно — пораньше, второе — попозже.

Что это — двойное дно?

Как хотите, так его и называйте. Просто корабль идет над глубинным слоем очень холодной или очень соленой воды. Такой слой отражает сигнал эхолота, как дно…

На нем, как на грунте, даже могут лежать подводные лодки.

Его так и называют: жидкий грунт.

А настоящее дно глубже, его тоже показывает эхолот.

КОРАБЛЬ-АКРОБАТ

Корабль вышел в море. Он плывет мимо зеленых островов, обходит белые буруны на рифах, лавирует между мелями. Избежав все опасности, он выходит в открытое море, некоторое время покачивается на легкой зыби и вдруг… начинает тонуть.

Вот он уже стал на попа. Над водой торчит только его нос. Корма глубоко под водой. Караул!

Звать на помощь не надо.

Это судно называется «Флип», В корме у него приборы, которые записывают подводные звуки.

Когда корма «Флипа» погружается, приборы оказываются на глубине 100 метров. Кончена запись — «Флип» всплывает: снова корабль как корабль.

А когда он стоял на попа, матросы в каютах ходили по стенкам. Как мухи!

К сожалению, «Флип» несамоходен. В море его выводит буксир. Но от этого он не менее удивителен.

Дельфины

ДЕЛЬФИНЫ

У дельфинов, этих маленьких зубатых китов, люди обнаружили понятливость, неожиданную для сумеречных подводных жителей.

Самый большой дельфин — гринда. Один из самых маленьких — морская свинья. Самый умный дельфин — афалина. Из морских животных афалина первым стал другом человека. Выступает в океанариумах и серый дельфин.

СИРЕНЫ

Когда-то морскими сиренами называли сказочных полурыб, полудев. Сейчас так именуют малоподвижных млекопитающих: дюгоня и ламантина. Вот какой он — дюгонь, дальний родственник сухопутной коровы! У него толстая кожа и добродушный нрав. У берегов тропических стран и в устьях рек плавает он, жуя водоросли и траву.

ПЕЛОРУС-ДЖЕК И ОПО-ДЖЕК

Полстолетия разделяют эти две истории. Одни воды и одни герои объединяют их.

В 1888 году пассажиры небольших пароходов, курсировавших в проливе Пелорус (в проливе Кука — Новая Зеландия), обратили внимание на странное поведение большого серого дельфина. Завидя судно, дельфин отделялся от стаи и опрометью бросался к нему. Встретив его, дельфин пристраивался к форштевню и плыл вместе с пароходом, то и дело выпрыгивая из воды. Время от времени животное удалялось, как бы показывая курс, и снова возвращалось.

Каждый корабль, входивший или выходивший из пролива Пелорус, сопровождал этот веселый лоцман. Плывя рядом с кораблем, дельфин почесывался о его борт, прикасался мордой к форштевню. Дойдя до выхода из пролива, дельфин резко сворачивал в сторону и уходил к своей стае.

Шли годы. Матросы и пассажиры привыкли к животному.

— Смотрите, вон Пелорус-Джек! —кричали они, завидев в волнах серое блестящее тело.

В сентябре 1904 года во всех портовых городах Новой-Зеландии был расклеен губернаторский указ. «Запрещается покушаться на рыбоподобное млекопитающее под кличкой Пелорус-Джек, которое сопровождает корабли в проливе Кука…» — говорилось в указе.

Двадцать четыре года подряд плавал вместе с моряками необычайный лоцман. В 1912 году он был случайно ранен судовым винтом и погиб.

Трудно объяснить почему, но наследник его славы родился в тех же водах.

В 1955 году в бухте Хакьянга Харбор, близ местечка Опонони, появился молодой дельфин-афалина. Подплывая к самому пляжу, он позволял трогать себя руками, кувыркался в воде, играл с детьми.

Самой смелой из ребят была девочка Джиль Беккер. Она подружилась с дельфином. «Опо-Джек» — так назвали взрослые ее друга.

Рано утром Опо-Джек появлялся около пляжа. Выставив из воды голову, он высматривал девочку. Заметив в другом конце пляжа ее голубую резиновую шапочку, он мчался туда огромными прыжками. Подплыв к самому берегу, Опо переворачивался на бок и лежал, ожидая, когда Джиль начнет гладить его морду.

Радио и газеты разнесли весть о чудо-дельфине по всей Новой Зеландии. Толпы туристов хлынули в Опонони.

Приехали и люди с киноаппаратами. Надвинув на глаза прозрачные зеленые козырьки, они целый месяц снимали фильм о домашнем дельфине.

Если погода была хорошая, все готово к съемкам, а Опо-Джек задерживался — его вызывали из моря. Для этого запускали лодочный мотор. Заслышав тарахтение мотора, Опо послушно выплывал из глубины. Джиль садилась ему на спину или плыла рядом. Когда девочка отставала, дельфин терпеливо ждал ее. Если, нырнув, она находилась под водой слишком долго, Опо-Джек начинал осторожно подталкивать ее мордой вверх.

Жизнь Опо прекратилась внезапно и загадочно. Однажды его тело было найдено неподалеку от берега. Никаких ран на теле не было.

На окраине Опонони есть кладбище. Неподалеку от него — одинокая могила. Это могила первого морского животного, которое подарило человеку дружбу.

Говорят, здесь установлен памятник. Стремительный дельфин молчаливо и упорно поднимается вверх, стараясь отделиться от камня.

МОКРЫЙ ЦИРК

Наш пароход стоял в Калифорнийском порту близ Лос-Анджелеса. Груз задерживала железная дорога. Был июнь, жарко и скучно.

— Пойдемте в цирк! — предложил помощник капитана.

Я взял фотоаппарат, и мы пошли.

Цирк помещался за городом, под открытым небом.

Я очень удивился. Что это за цирк? Места для зрителей есть, а манежа нет. Вместо манежа — вода, круглый бассейн.

Очень я расстроился. Ведь цирк — это значит клоуны. А клоуны всегда падают. Значит, они будут падать в воду? Этого я не люблю.

Я купил газету, сделал из нее колпак, нацепил его на голову. Установил на фотоаппарате выдержку и сел на место.

Заиграла музыка, представление началось.

Из небольшого канала в бассейн выехал плотик. На плотике стояла девочка в белом платье и сидела собака. Ремни от плотика шли прямо в воду. В упряжке неторопливо плыл дельфин.

Вот так раз! Я обрадовался, что попал на такое представление. Девочка на плоту сделала круг вдоль стенки бассейна, и дельфин увез ее назад в канал.

Потом стали выступать акробаты. Два дельфина-белобочки. Они по команде выпрыгивали из воды и летели в воздухе, как связанные веревочкой. Oп! Oп! Над водой опустили кольцо, и дельфины начали прыгать через него.

Затем над бассейном наклонили кран.

На конце стрелы, на маленькой площадке, стоял человек. В руках у него была миска с рыбой. Дельфины по одному выскакивали из воды и брали рыбу у человека прямо из рук. Я не выдержал и захлопал.

— Артисты! — сказал помощник. — Еще клоуна бы сюда!

Между тем бассейн приготовили для игры. Я сразу угадал какой. По краям поставили щиты с кольцами. Под каждым кольцом веревочная корзина. Баскетбол!

Две команды — животные в красных и животные в синих шапочках — приготовились. Судья свистнул в сирену и бросил на середину бассейна белый мяч.

Первый же дельфин схватил мяч в пасть да как швырнет его! Мяч подхватил второй, третий… Мяч закружился и подплыл под щит. Тогда дельфин в красной шапочке — цоп его! — подскочил, и вот уже мяч в кольце. Гол!

Брызги летели на публику дождем.

И тут я увидел, что к краю бассейна подбирается человек в темном костюме и в шляпе.

В такую-то жару!

Человек подошел к краю бассейна и стал делать вид, что очень увлечен игрой. Он наклонялся над краем, наклонялся и наконец — бултых! — полетел в воду.

Клоун! Я сразу понял, что это переодетый клоун.

Мне стало не по себе. Я встал, чтобы уйти. Но прежде решил сфотографировать на память дельфинов.

Я подошел к самой воде.

Дельфины носились, как торпеды. Белый мяч с плеском скакал по коротким волнам. Бросок — и он опять в корзине.

Видно, мой аппарат был плохо привинчен к футляру. Когда я наклонился вперед и начал прицеливаться, я почувствовал, что футляр пуст.

Я не видел, долетел мой аппарат до воды или нет. Я видел только, как подо мной метнулось черно-голубое тело и замерло. Бурля хвостом у стенки бассейна, стоял, наполовину высунувшись из воды, дельфин-афалина. В пасти он держал мой аппарат. Ему было трудно стоять, и он все время косил в мою сторону блестящим добрым глазом.

Я протянул руку и взял аппарат. В публике захлопали. Должно быть, меня приняли тоже за подставное лицо.

Я не ушел. Я вернулся на место и сидел до конца этого удивительного представления.

ЧТО ВИДИТ ДЕЛЬФИН?

Странную добычу приносят порой сети, заброшенные в море.

Несколько раз они приносили из морской глубины дельфинов с поврежденными глазами.

Как жили они? Над этим не размышлял никто.

Понадобилось совсем необычное, чтобы люди задумались.

Однажды в океане был убит огромный кашалот.

Когда животное втащили на палубу и приступили к разделке туши, у всех вырвался возглас удивления: многотонный гигант был совершенно слеп. Слеп на оба глаза, и,, как говорили многолетние наросты в пустых глазницах, слеп давно.

Как жил он, как питался, как совершал вместе с остальными китами многомильные переходы?

Ответ пришел не скоро. Дали его гидроакустики — люди, которые подслушивают звуки в воде. Оказалось, что, плавая, киты и дельфины издают звуки.

Для чего?

Ученые догадались: дельфины видят… слушая — слушая отраженные звуки.

У них свой гидролокатор — точный и надежный.

Вот дельфин нырнул. Густой сумрак окружает его.

Прозрачность воды — всего несколько метров. Но животное чувствует себя уверенно. Вот оно издало еле слышный писк. Остро направленный пучок звуковых волн помчался вперед, обгоняя животное. Вот пришли отраженные звуки — эхо. Мелкие, дробные. Они меняют место, «плывут» куда-то в сторону. Это рыба, косяк рыб. Они еще далеко, но дельфин уже устремился в погоню. Все быстрее и быстрее приходят отраженные сигналы: расстояние сокращается. Уже можно отличить одну рыбу от другой. Справа появилась скала: отраженный от нее сигнал велик и неподвижен. Из быстро меняющихся сигналов рыб дельфин выбрал самый большой.

Еще несколько ударов хвостом — из зеленого полумрака выступили темные пятна.

Стая! А вот и она — самая большая из рыб. Бросок — и добыча в острых зубах.

Медленно двигая челюстями, дельфин поднимается наверх. Глоток воздуха — и снова в погоню.

— А что, дельфины небось и говорить умеют?

— Между собой? Вероятно, да. Во всяком случае, сигналы, с помощью которых они предупреждают друг друга, известны.

— «Эге-гей, вали сюда!» — они так кричат?

— Нет. Они свистят. Услыхав, допустим, двойной свист — сигнал о помощи, афалины бросаются к товарищу, забывая об опасности. Известны, например, случаи массового самоубийства китов. Сотни животных выбрасывались один за другим на мелководье. Некоторые ученые считают, что животные спешили на зов своих собратьев, попавших в беду.

— Значит, это у них сигнал «SOS»? Спасите, мол, наши души!

— Вроде того.

МЕЖДУНАРОДНЫЙ СИГНАЛ БЕДСТВИЯ: «SAVE OUR SOULS!» («Спасите наши души!»)-«SOS!»

ГОЛОСА ПОД ВОДОЙ

Ученые, изучая разговоры дельфинов, записали много сигналов. Вот некоторые из них.

Самый главный: «Скорей на помощь!» О нем речь уже шла. Это двойной свист.

Сигнал страха: «Нам грозит опасность!» — резкий треск; похож на звук постукивания двумя булыжниками под водой.

«Мне больно!» — громкий звук, похожий на поросячий визг.

«Отойди прочь!» — сигнал угрозы. Ученые говорят, что этот сигнал похож на стук в ладоши или на хлопок челюстями.

«Идите сюда, я встретил что-то интересное!» — тонкий писк. По этому сигналу около любопытного предмета быстро образуется стайка дельфинов.

Люди, работающие с дельфинами, говорят, что те могут свистеть, хрюкать, щелкать, скрипеть, жужжать, мяукать, лаять, выть. Все эти звуки надо изучать.

Я думаю, что скоро они пригодятся.

И первое, что человек скажет своим веслохвостым друзьям, будет: «Идите сюда, я встретил что-то интересное!»

Морской язык

Заковыристые слова

— Смешно, до чего раньше у моряков язык был заковыристый! Послушаешь — ничего не поймешь. «В стоячий такелаж шхуны входят ватер вуллинг стальной, нижний блиндабак-штаг, грот-стень-ванты…» —тарабарщина какая-то!

— Ты так думаешь? Тогда слушай. «Фазы излучающих станций строго синхронизированы. Для того чтобы связать показания декометров с линиями каждого семейства гипербол…» Это из последнего «Справочника капитана» — описание радионавигационной системы. Рассказывается, как по радио определять место корабля в море.

Да-а… Видать, паруса убрали, а от заковыристых слов не избавились!

Брюканец и боканец

Большинство морских слов непонятно. Ну что такое, например, «мамеринец» или «брештук»? Разве сообразишь…

Но есть слова, которые можно угадать сразу.

— Что такое брюканец, знаешь? — спросили как-то меня.

Я был тогда еще молодым матросом.

— Ну, такое… вроде брюк.

— Угадал! Брюканец — это кусок брезента. Его прибивают вокруг мачты, чтобы в щель между мачтой и палубой не стекала вода. Очень на брючину похож… А боканец?

— А это… вбок торчит.

— Верно. Так называли раньше деревянные брусья, к которым подвешивали спущенные за борт шлюпки. Ты, брат, голова!

Голова я, конечно, голова, но больше ни одного слова угадать не смог.

Кстати, о мамеринце и брештуке. Мамеринец похож на брюканец. И назначение у него то же. Он не дает воде стекать с палубы по стержню руля — баллеру. Брештук тоже торчит, только не вбок, а внутрь. Это деревянный угольник в носу шлюпки.

Уже и парусных кораблей нет, на которых родились эти слова, а слова живут — переселились на пароходы. Живут, потому что они звонкие, красивые.

Морские враки

— Был с нами как-то раз случай — животики надорвешь. Стал наш пароход в Тихом океане на якорь. Да так стал, что стовосьми-десятый меридиан аккурат через середину судна прошел. Нос в одном полушарии, корма — в другом. Как с носа на корму перебежишь, так лишние сутки прибавляешь. Хотите верьте, хотите нет: один матрос до того набегался, лишний себе месяц плавания заработал!

— М-да, повезло… Но постой! Даже если ваш пароход и умудрился таким образом стать на якорь, то матрос к своему сроку плавания ни одного лишнего дня прибавить не мог. Всякий раз, когда он бежал обратно с кормы на нос, лишние сутки ему приходилось отбрасывать!

Бутылочная почта

Письмо, найденное в очередной бутылке, читали трое: моряк, биолог и историк. Оно лежало перед ними на столе, выцветшее, с серыми потеками туши. В складках рисовой бумаги поблескивала морская соль.

В письме было написано:

Март 1716 года.
Что вскроет этот стеклянный сосуд, знайте — мы жертвы мореной стихии, унесенные течением Куросио от берегов Японии к скалам этого острова. Жестокий тайфун умчал наши паруса. Три месяца судно двигалось на восток, влекомое силой одной воды. Затем мы пересекли экватор и так далеко спустились к югу, что последние две недели солнце для нас перестало заходить за горизонт. Тогда нас прибило к берегу, мы определили по Полярной звезде и Южному Кресту широту места — 2Т ют. Вскоре увидели выходящую из воды слоновую черепаху. По этим приметам мы узнали, что убежищем нашим стали Галапагосские острова. Острова эти лежат невдалеке от побережья Южной Америки. Ни одна человеческая нога не ступала на эти вулканические, посыпанные пеплом намни с тех пор, как Магеллан побывал здесь в 1522 году. Каждые сутки здесь бывает отлив, приносящий бедствие морским обитателям. На берегу остаются бездыханными рыбы, мелкие осьминоги и тюлени. Второй день к берегу подплывают айсберги. Приближаются полярные зима и ночь. Спешите на помощь, кто бы вы ни были, нашедшие этот вопль отчаяния, заключенный в хрупкую оболочку!

— Странное письмо! — воскликнул моряк. — Написано по-английски, месяц и год указаны по европейскому календарю, а тушь и бумага японские.

— В нем много несуразностей! — поддержал его биолог.

— Есть грубейшие ошибки! — согласился историк.

— Письмо подделано! — решили они.

О каких несуразностях и ошибках идет речь?

ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ • ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ • ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ

Полдень. Каким курсом идет пароход?

Здесь нарисованы три рыбы. Одна из них постоянно живет на дне, другая плавает в верхних слоях воды, третья обитает на большой глубине.

Отгадайте, какая где.

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. С какой скоростью может плыть дельфин?

2. Водятся ли дельфины в реках?

3. Как маленькие дельфинята, плавая, ухитряются не отставать от родителей?

4. Существует ли охота на дельфинов?

5. Есть ли у дельфинов родственники на суше? А у настоящих (усатых) китов?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «КОРАЛЛОВОЕ МОРЕ»

Загадочный рисунок

На рисунке изображены животные: актиния (А), асцидия (Б), коралловые полипы (В, Г), губки (Д, Е), осьминог (Ж), морской гребешок (3) — и только одно растение — саргасс (И), поселившийся на раковине гребешка.

Викторина

1. Экспедиция Лаперуза.

2. В Коралловом море вода более соленая и, значит, более плотная. Осадка судна уменьшится.

3. Водорослям необходим для жизни свет. В тропиках и вода прозрачнее, и лучи солнца, падая отвесно, проникают на большую глубину.

4. Плод мангрового дерева прорастает, когда он еще висит на ветке. В ил падает и вонзается в него корнем уже готовое маленькое дерево.

5. Периофтальмы. Они ловят их на лету, прыгая с деревьев. Рыба-брызгун. Она сбивает насекомое — тоже на лету — струйкой воды изо рта.

Бутылочная почта

На фотографии — кенгуру. Кусочек камня — обломок коралла. Кенгуру — австралийское животное. Малонаселенные районы Австралии — чаще всего северные районы. Течения, которое могло бы принести в Коралловое море бутылку, брошенную в северной части побережья Индийского океана, нет. Скорее всего, девочка живет в северо-восточной Австралии, на берегу Кораллового моря. Что касается жаркого декабря-смотри «Антарктические воды. («Год шиворот-навыворот).

АНТАРКТИЧЕСКИЕ ВОДЫ

Воды айсбергов и китов

ЛОЦИЯ. Антарктические воды кольцом опоясывают самый южный на Земле континент. Их образуют полярные воды Тихого, Индийского и Атлантического океанов. Моря Беллинсгаузена, Уэдделла, Росса и Амундсена примыкают к Антарктическому материку.

Когда-то Антарктические воды называли Южным Ледовитым океаном. Сейчас они в отдельный океан не выделяются.

ЧТО РАССКАЗЫВАЮТ МОРЯКИ

Корабль идет в тумане. Серая стена окружает его со всех сторон. Из тумана выплывают острова. Они медленно проходят вдоль борта. Если судно остановится, острова все равно будут плыть — то приближаться белыми призрачными пятнами к самому борту, то удаляться, пропадая в сумрачной мгле. Это плавучие острова — айсберги. Холод и пресную воду принесли они сюда с ледяных обрывистых берегов Антарктиды.

Дует ветер, и стена тумана на время отодвигается. Зеленоватая стена айсберга тянется в нескольких сотнях метров от судна — Мелкие льдины, как утята около матери, покачиваются около него.

Над судном появляется альбатрос. Широко распластав в воздухе крылья, он парит над мостиком.

С уходом тумана айсберг оживает. Над ним появляются стаи вилохвостых крачек. На льдинах у подножия горы выстраиваются пингвины. Они приплыли сюда с какого-то далекого острова, расположенного у материка. Пингвины смотрят в воду. Там, отфыркиваясь и отдуваясь, покачивается на легкой волне морской слон. Его голова торчит из воды, как большой черный шар.

Судно дает ход и, обогнув айсберг, выходит на чистую воду. Впереди вспыхивают фонтаны. Один, второй, третий… Киты неторопливо идут на добычу. Они ищут поля маленьких черноглазых рачков, густыми стаями плавающих в прохладной опресненной воде.

Вот они: бурое пятно на поверхности, — целое поле. Цепочка фонтанов приближается к нему — сейчас киты примутся за обед.

Ветер меняет направление, туман снова закрывает судно, закрывав! айсберг, китов, и только мерные всплески гулко разносятся в сыром туманном воздухе.

Кто плавал в этих водах

РУССКИЕ В АНТАРКТИКЕ

4 июля 1819 года из Кронштадтской гавани вышли два парусных шлюпа. Шлюпом «Восток» командовал капитан 2-го ранга Фаддей Беллинсгаузен.

Шлюпом «Мирный» — лейтенант Лазарев.

Инструкция, врученная перед отплытием экспедиции, гласила:

«Капитану 2-го ранга Беллинсгаузену…

Отправиться для обозрения острова Георгия, находящегося под 55° южной широты, а оттуда к земле Сандвичевой… спуститься к югу и продолжать свои изыскания до отдаленной широты, какой только может достигнуть; употребить всевозможное старание и величайшее усилие для достижения сколь можно ближе к полюсу, отыскивая неизвестные земли, и не оставить сего предприятия иначе, как при непреодолимых препятствиях.

Ежели под первыми меридианами, под коими он пустится к югу, усилия его останутся бесплодными, то он должен возобновить свои покушения под другими…»

Декабрь месяц русские моряки встретили уже в Антарктических водах.

Полосами шел туман. Мелкие льдины, кружась и покачиваясь, плыли навстречу кораблям. Временами температура падала, и тонкий лед, как сальная пленка, покрывал море. Но ветер менялся на теплый — северный, и стеклянные гибкие льдины дробились, таяли, исчезали.

Есть книга, которую написал по возвращении из экспедиции Беллинсгаузен: «Двухкратные изыскания в Южном Ледовитом океане». Строгий и наивный ее стиль — зеркало, в котором отразился характер моряка. Вот, с небольшими сокращениями, записи, сделанные в корабельном журнале Беллинсгаузеном в те дни, когда шлюпы достигли намеченной цели.

«16 генваря… встретили льды, которые представились нам сквозь шедший тогда снег в виде белых облаков. Мы увидели, что сплошные льды простираются от востока через юг на запад; путь наш вел прямо в сие ледяное поле, усеянное буграми. Ртуть в барометре, спускаясь, предвещала еще худшую погоду. Мы поворотили в надежде, что сим направлением не встретим льдов».

Карты показывают, что в момент поворота «Восток» и «Мирный» были на расстоянии всего 20 миль от антарктического берега. 

«21 генваря… Мы продолжали путь на юг при тихом ветре и ясной погоде. Киты пускали фонтаны, полярные и снежные бурные птицы летали около шлюпов. На юге становилось час от часу светлее. В 1 час пополуночи увидели впереди льды, а в 2 часа уже находились между мелкими плавающими льдинами; далее к югу представилось до пятидесяти ледяных разнообразных громад. Обозревая пространство сего поля на восток, юг и запад, мы не могли видеть пределов оного.

Конечно, оно было продолжением того, которое видели в пасмурную погоду 16 генваря, но по причине мрачности и снега хорошенько рассмотреть не могли.

В сем месте уже не было никакой возможности продолжать путь далее на юг…»

И в этот раз шлюпы вплотную подошли к Антарктическому материку. Не более 30 миль отделяло их от него.

«Хотя в палубе, где жили офицеры и служители, ежедневно протапливали печки и обтирали три раза в сутки потолок (на котором составлялись капли), сырое платье по возможности просушивали наверху, однако ж беспрерывные густые туманы, мокрый снег и слякоть довели нас до того, что мы чувствовали совершенную необходимость в хорошей погоде».

5 февраля корабли, то отклоняясь на север, то снова спускаясь на юг, в очередной раз подошли к закованному в лед берегу.

Путешественник пишет так: «Льды… примыкаются к льду гористому, твердо стоящему; закраины оного были перпендикулярны и образовывали заливы, а поверхность возвышалась отлого к югу».

Множество полярных птиц вилось над шлюпами. В туманной дали, совсем рядом за кромкой ледника, лежала земля.

В конце марта, обогнув по малой дуге около полюса половину земного шара, экспедиция прибыла в австралийский порт Джексон (Сидней).

В Антарктике наступала полярная ночь. Чтобы не терять времени, Лазарев и Беллинсгаузен отправились исследовать южную часть Тихого океана.

— Плавание я расположил так, чтобы на пути принести возможную пользу географии, — объяснил потом командир «Востока» выбранный маршрут…

Он и его товарищ по плаванию были необычными капитанами. Военные люди, они кончили жизнь адмиралами. Слава великого флотоводца пришла к Лазареву. Он стал героем Наваринского сражения. Но в этом плавании они оба выступали как ученые. Их интересовали коралловые острова и образование айсбергов. Беллинсгаузен проводил опыты по замерзанию морской воды и собственноручно чертил карты новых земель. В своей книге он пишет порой, как поэт: «Хоральные острова, воздвигнутые малыми черепокожными животными, представляют нам огромнейшие на земном шаре здания, ум человеческий изумляющие…», порой как строгий ученый: «Мнение мое о происхождении, составлении и перехождении встречаемых в Южном полушарии плавающих ледяных островов основал я на двухлетнем беспрестанном плавании между оными…» Закончив плавание в теплых морях, шлюпы в начале 1821 года вновь направились к антарктическим берегам. Им предстояло замкнуть дугу, по которой плыли вокруг полюса корабли. Обойдя вокруг Антарктического материка, Беллинсгаузен и Лазарев пересекли с юга на север Атлантический океан и вернулись в Кронштадт.

«В 6 часов утра 24 июля, — записал Беллинсгаузен, — достигли Кронштадта, салютовали крепости и стали на якорь на том самом месте, с которого отправились в путь.

Отсутствие наше продолжалось 751 день, из сего числа дней мы в разных местах стояли на якоре 224, под парусами находились 527 дней, в сложности прошли всего 86 475 верст (пространство сие в 2]Д раза больше больших кругов на земном шаре).

В продолжение плавания нашего обретено 29 островов, в том числе: в южном холодном поясе два, в южном умеренном — восемь, а девятнадцать — в жарком поясе; обретена одна коральная мель с лагуном».

Немецкий географ Петерман (1867 г.) писал о путешествии Беллинсгаузена:

«За эту заслугу имя Беллинсгаузена можно прямо поставить в ряду с именами Колумба и Магеллана, с именами тех людей, которые не отступали перед трудностями и воображаемыми невозможностями, созданными их предшественниками, с именами людей, которые шли своим самостоятельным путем и потому были разрушителями преград к открытиям, которыми обозначаются эпохи».

КРЕСТ НА БЕРЕГУ

Мы идем вдоль ледового пояса Антарктиды.

Над белой ледниковой стеной не Дымят трубы, не видно нигде кранов, не отходят от нее в море казенные приземистые волноломы. Нет портов.

Но люди на берегу есть. Это ученые. Они здесь, чтобы изучать покрытый льдом материк. Они еще не основали городов, но поселки уже построили.

Горсткой точек на берегу виднеется советский поселок Мирный. Каждый год приходят к нему пароходы. Смену людей, вездеходы и дома, аккумуляторы и лимоны привозят они.

Если плыть от Мирного на запад и обогнуть Антарктиду, можно везде встретить людей. В поселке Моусон живут австралийцы. В поселке Шеклтон — англичане. В Бельграно — аргентинцы. В Литл Америка — американцы. В Скотт — новозеландцы. В Дюмон-Дюрвиль — французы.

В Антарктиде не бывает войн. Это первый материк на земле, где звучат только мирные взрывы. Ими пробивают во льду дорогу кораблям.

Около поселка Скотт высится трехметровый крест из красного дерева. Его установили в память о капитане Роберте Скотте и его спутниках. Они погибли, возвращаясь с Южного полюса.

На кресте надпись. Эту надпись знает весь мир:

БОРОТЬСЯ И ИСКАТЬ, НАЙТИ И НЕ СДАВАТЬСЯ.

Зимой над поселками ревет пурга. Столбик термометра падает до минус 60°. Упорные люди, привязывая себя к тросам, пробираются в укрытия, где стоят приборы. Все, что поручено тебе, надо делать в срок. Сдаваться нельзя.

АЙСБЕРГИ

У берегов Антарктиды в холодном море Росса плывут, не качаясь, белые ледяные горы. Это айсберги. В могучих потоках ледников начинают они свой путь.

Все ниже к морю опускается ледяная река, пока край ее не погрузится в студеную воду залива. С пушечным грохотом откалывается погруженная часть, всплывает, качаясь на спокойной воде. Привычно фыркнув, отвернется тюлень. Только горстка всполошенных птиц с криком закружится над родившейся льдиной. Течение подхватит ее и понесет к выходу из залива. Льдина глубоко сидит в воде, ей не нужен ветер для того, чтобы двигаться. Вот облачная пелена, висевшая над заливом, разорвалась, и солнце осветило молодой айсберг. Белый с голубыми тенями снег лежит на его вершине, зеленоватые ледяные стены отражают морскую воду. Айсберг плывет мимо льдин, отколовшихся от ледника раньше него. Плоские, башнеподобные, с гротами и зубцами, они, неторопливо кружась, по одному выбираются из залива.

ПРО КИТОВ

Самый большой из китов — синий кит, или блювал. Он бывает длиной за 30 метров, а весом до 200 тонн.

Кашалот — зубатый кит. Правда, зубы у него растут только на нижней челюсти. Питается он чаще всего кальмарами. За ними кашалот ныряет на большую глубину.

Очень странный кит-горбач. За длинные плавники его еще называют длинноруким китом.

Косатка. Ее называли китом-убийцей. Стаей, как волки, бродят косатки по океану. Горе тюленям или дельфинам, которые попадутся на пути стаи! Даже у раненого китобоями блювала выгрызут на глазах у людей косатки мягкий огромный язык. И как удивились ученые, когда впервые поймали косатку и посадили в океанариум: она быстро привыкла к человеку, стала брать из рук пищу и даже позволяла чистить себе зубы.

Ну, а самый маленький кит — известно, дельфин.

СТУК-СТУК-СТУК!

Как-то в Антарктические воды зашел военный корабль. Он должен был снять с китобойца заболевшего матроса и отвезти его в ближайший порт.

Корабли встретились и остановились борт о борт. Больного стали готовить к передаче. В это время матрос-гидроакустик военного корабля включил свою станцию и стал слушать, как звучит антарктическое море.

Шумы… шорохи… Скрипнуло что-то и замолкло. Засверлило, запело — это невдалеке проплыл косяк рыб. И вдруг — стук-стук!

Что такое?

Прислушался акустик. Опять — стук-стук!

Постучит и пропадет. Будто кто-то за дверью работает. Пока дверь открыта, стук слышен. Захлопнули дверь — и стук пропал.

Вышел матрос на палубу.

Зеленое море до горизонта. Стоят их корабль и китобоец, привязанные друг к другу. Моторы заглушены, не работают. Неподалеку кит-одиночка бродит: вынырнет, пустит фонтан и опять скроется. Все тихо. Некому и нечем стучать.

Непонятно!

Махнул матрос рукой и пошел помогать переносить больного.

Через неделю, когда корабль пришел в порт, акустик разговорился на берегу с одним человеком и рассказал ему про звуки, которые слышал в море.

Этот человек был ученый. Он изучал жизнь морских животных.

— Очень интересно! — сказал ученый. — А ну пойдемте ко мне.

Он привел матроса к себе в кабинет, поставил на стол магнитофон и включил запись.

В магнитофоне зашуршало, зашуршало, а потом послышалось знакомое: стук-стук!.. Стук-стук!

— Это стучит сердце кита,— сказал ученый.— Вы знаете: звук хорошо распространяется в воде. Когда кит открывает рот, чтобы проглотить добычу, звук его сердца разносится далеко-далеко. Потом он захлопывает рот, и звук не слышен.

Матрос попрощался и ушел. Ему было жалко, что он сам не записал услышанное в море.

Стук-стук-стук! — это звучит сердце кита.

МОБИ ДИК

Среди книг о море есть одна, способная поразить любое воображение. Это история Моби Дика — белого кашалота с искривленной нижней челюстью. Книгу написал сто лет назад американский моряк Герман Мелвилл.

Я перескажу ее в двух словах.

Океан за океаном пересекают на китобойце «Пекод» одноногий капитан Ахав и его безумная команда в погоне за китом. Они преследуют его как воплощение зла и бед. Золотая монета горит на их мачте — награда первому, кто увидит исполина.

Они настигли кита.

Три дня длилось сражение «Лекода» с белым кашалотом. Один за другим погибли вельботы с гребцами и гарпунерами.

Наконец, Моби Дик разбил своей большой головой судно, а капитана увлек в пучину…

Это не книга, а гимн киту и морю.

Только послушайте названия ее глав: «Чудовищные изображения кита», «Киты в красках; киты костяные, деревянные, жестяные и каменные; киты в горах; киты среди звезд», «Голова кашалота…», «Фонтан», «Хвост»…

Мелвилл утверждает, что кит — это не животное, а рыба; он верит разным небылицам о китах и спрутах, но когда читаешь, веришь и ему, потому что эта книга — частица сердца художника, а его рукой водили любовь и ужас.

ПРО ПИНГВИНОВ И ПАРОХОД

Один путешественник рассказывает; их пароход подходил к льдине. На льдине стояло десятка полтора пингвинов.

Увидев судно, птицы забеспокоились.

Они по очереди подбегали к краю льдины и смотрели в воду. Однако прыгать почему-то боялись. Вероятно, поблизости шныряла косатка или плавал клыкастый тюлень.

Тогда несколько пингвинов собрались в кружок и устроили совещание. Поговорили-поговорили и стали чего-то ждать. Ждали-ждали и дождались. Один из пингвинов, должно быть самый простодушный, снова подошел к краю льдины. Заговорщики подбежали к нему и столкнули в воду.

Склонив головы набок, птицы стали наблюдать. Жив… плавает… Значит, опасности нет. И попрыгали следом.

ГОД ШИВОРОТ-НАВЫВОРОТ

На палубе — два капитанских помощника. Стоят, вспоминают былые плавания.

— А помнишь, как мы сюда весной приходили? Октябрь, благодать — солнышко пригревает, на берегу лужи…

— А уходили осенью. Майский ветер — злой, холодный. Небо серое, солнца не видать. Кругом льды… Брр-р!

Что это за ерунда? Почему они путают времена года, запамятовали, что ли? Нет, не запамятовали. Антарктида лежит в Южном полушарии. Лето здесь — в январе, зима — в июле. Все шиворот-навыворот, и все в порядке.

Морской язык

Кто печет блины?

— Подхожу я к пушке, высматриваю его. Смотрел, смотрел, заметил — блины печет. Мы следом. А он блины печь перестал, курить начал. Тут я на него пушку навел да ка-ак…

Погоди, эк заврался! Кто это блины печет? Кто это курит? На кого ты пушку навел? На человека?

— На кита.

Опять все верно. Блинами китобои называют круги, которые кит, ныряя, оставляет на воде.

Курит — так говорят о ките, который, отдыхая, лежит на поверхности и посылает в воздух фонтаны воды.

Просто у обычных слов необычный, китячий смысл.

— Видал, на берегу гора? Вот махина! Метров на сто поднялась. Не то что айсберг — тот метров двадцать в вышину, и все.

— Все, да не совсем. Двадцать метров — это одна часть, та, что над водой. Сама льдина еще частей семь, восемь в глубине. Так что, какая из двух гор больше, это, прямо скажем, еще неизвестно,

Вот бы пингвину плавники еще, кроме крыльев.

Зачем? Смотри, один плывет: крыльями, как кривыми ножами, воду режет. Машешь — плывешь. А с плавниками да с крыльями запутаешься. Морской еж потому медленно ползает, что у него много ног. Пока сообразишь, какую надо вперед двинуть!..

Морские враки

— Дело было так. Притащили к нам на базу кита. Вытащили мы его на палубу, стали тушу разделывать. Надрезали желудок, слышим — что-то стучит. Разрезали совсем, видим: в желудке плот, на плоту сидят два матроса и играют в домино. Стук-стук костяшками по плоту…

— Ха-ха-ха, так я и поверил! Что я не знаю, чем киты кормятся! Малюсенькими рачками. И потом, у китов глотка-то узенькая!

Верно, рачками. И что узенькая, тоже верно. Но вот что извлекали китобои из желудков убитых китов: кокосовый орех, консервные банки, бутылки, булыжник величиной с арбуз, резиновый сапог… А в 1891 году кашалот, которого преследовали на шлюпке китобои, проглотил матроса Джемса Бартли из Сиэтла. Кашалота через несколько часов убили, и живой Джемс был извлечен из чрева кита. Правда, кашалот не простой кит, а зубатый и глотка у него широкая. Да и в правдивость этой истории верят далеко не все.

ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ • ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ • ЗАГАДОЧНЫЕ РИСУНКИ

На рисунке художник сделал пять ошибок. Найдите их.

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Как часто за свою жизнь кит переплывает экватор?

2. Как глубоко может нырнуть кашалот?

3. Бывают ли белые киты?

4. Видит ли кит свой хвост?

5. Сколько времени кит может пробыть под водой?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «ТИХИЙ ОКЕАН»

Бутылочная почта

Ни одна ветвь Куросио не опускается так далеко на юг.

Полярную звезду и Южный Крест одновременно на небе наблюдать нельзя. Они расположены в диаметрально противоположных частях сферы небесной, над Северным и Южным полюсами.

Галапагосские острова лежат на экваторе. Их широта 0°.

Слоновая черепаха — животное сухопутное.

Магеллан не останавливался на Галапагосских островах. Он проплыл значительно западнее. И не в 1522 году, а на год раньше.

Тюлени дышат легкими, отлива им бояться нечего.

Айсберги в этих широтах не встречаются.

Загадочные рисунки

1. Рисунок сделан в Южном полушарии (пингвин), время — полдень, солнце — на севере. Пароход идет на запад.

2. На дне обитает рыба В, плавает в верхних слоях рыба Б, живет на глубине рыба А.

Викторина

1. Афалина, пристраиваясь к судну, легко выдерживает скорость 35 километров в час. У гринд замерена скорость до 50 километров в час.

2. Да. Широко известен амазонский речной дельфин иния. Пресноводные дельфины живут в Ганге, Ориноко, Брамапутре и других реках.

3. Малыш дельфин устраивается около спинного плавника быстро плывущей матери. Движение воды увлекает его.

4. К сожалению, да. Их ловят сетями. В Советском Союзе промысел дельфинов запрещен.

5. Есть. Ученые считают, что у хищных млекопитающих (кошки, собаки) и зубатых китов, к которым относится дельфин, общие предки. Родственники усатых китов — копытные животные (лошадь, корова).

КАРИБСКОЕ МОРЕ

Море зеленых островов

ЛОЦИЯ. Карибское море расположено в западной части Атлантического океана, у берегов Центральной Америки. От океана отгорожено цепью Антильских островов. Юкатанским проливом соединяется с Мексиканским заливом.

Из Карибского моря в Тихий океан ведет Панамский канал.
Крупные порты: Колон (Панама), Гавана (Куба), Кингстон (Ямайка).
Наибольшая глубина 7119 метров.

ЧТО РАССКАЗЫВАЮТ МОРЯКИ

Тому, кто попадает в Карибское море весной, кажется, что он попал наконец в воды, лишенные тревог. Зеленые острова спокойной вереницей проплывают мимо судна. Широкие кроны пальм защищают землю от зноя. В море не бывает туманов. Голубовато-зеленые волны неторопливо движутся в одном направлении — их гонит северо-восточный пассат.

Здесь очень слабые приливы и постоянные устойчивые течения.

Но это — весной.

В начале осени на море обрушиваются ураганы. Они приходят из Атлантики. Синоптики не нумеруют их, а дают им в порядке алфавита женские имена—Анна, Бетси, Дора, Лили… Над Гаити и Кубой ревет ветер; на города, вращаясь, налетают смерчи. Они срывают крыши домов и усыпают море зелеными листьями пальм. Жестокие ливни и наводнения обрушиваются на острова. Обманчива тишина Карибского моря. И не только ураганы его беда. Опустошительные войны то и дело гремели над его берегами. В прозрачной воде, если присмотреться, видны на дне остовы сожженных кораблей.

Кто плавал в этих водах

ЧЕТЫРЕ ПУТЕШЕСТВИЯ ХРИСТОФОРА КОЛУМБА

Осенним вечером 1485 года пожилой человек в запыленной одежде постучал в дверь монастыря в окрестностях испанского города Палоса. За руку он держал мальчика, такого же усталого и покрытого пылью.

Настоятель монастыря дал путникам ночлег.

Удивительный рассказ услыхал монах, когда вечером разделил трапезу с пришельцем.

— Меня зовут Христофором Колумбом, — начал рассказывать с сильным итальянским акцентом гость. — Я родился в городе Генуе и четырнадцати лет уже поступил на морскую службу. Корабли, на которых мне довелось служить, плавали в Африку, обошли Средиземное море, поднимались к холодным берегам Ирландии и Англии. В те месяцы, которые я проводил на берегу, я занимался составлением карт. Нет занятия сладостнее для моряка, уверяю вас. Движением руки с резцом ты вызываешь на медной доске к жизни мысы и острова. Моря, на преодоление которых нужны месяцы, ты пересекаешь в единый миг… Рассматривая земной шар, выровненный и положенный на бумагу, я пришел к решению совершить путешествие в Индию, плывя через океан на запад.

Моряк замолчал, собираясь с мыслями.

— Произведя все расчеты и положив на карту маршрут путешествия, я обратился к португальскому королю. Я просил суда и обещал новые земли. Увы! Мое предложение король отклонил. Тогда я вернулся в Италию. Но ни в родном городе, ни в богатой Венеции поддержки не нашел тоже. Недавно умерла моя жена. Мальчик — это наш сын. Я пробираюсь к испанскому двору. Может быть, там нас ждет удача…

Коптили и потрескивали свечи. Под черными сводами монашьей трапезной плавали синие кольца дыма. Настоятель встал и тронул белой холеной рукой узловатую, коричневую от загара кисть моряка. — Это очень интересно, — сказал он. — Завтра я напишу письмо к одному влиятельному лицу. Оно приближено к королю и королеве…

Настоятель слово сдержал.

Король Фердинанд и королева Изабелла заинтересовались проектом Колумба. Но как объяснили придворные моряку, исполнения королевских обещаний надо уметь ждать.

Он ждал семь лет.

А всего после зарождения великой идеи до того дня, когда Колумб смог наконец поставить свою подпись под договором, прошло семнадцать лет. Договор давал ему право открывать и завоевывать земли в далекой Азии.

Генуэзский моряк обещал привести испанские корабли западным путем в Индию.

Идти в заморские страны под флагом Колумба были назначены три каравеллы: «Санта-Мария», «Пинта» и «Нинья». Но собрать добровольцев-матросов для такого опасного плавания не удалось. Экипажи были набраны из преступников. Всего с адмиралом, как звали теперь Колумба, из Гавани Палоса отплыло около девяноста человек.

Путешествие началось 3 августа 1492 года.

Путь, который выбрал Колумб, лежал в зоне постоянных восточных ветров — пассатов. Моряки не успели испытать бедствий от нехватки воды или продовольствия. Но страх перед неизвестностью был силен. Колумбу то и дело приходилось прибегать то к уговорам, то к наказаниям.

До бунта дело не дошло. Начиная с середины сентября на поверхности океана стали попадаться признаки близкой земли. Навстречу эскадре плыли пучки пресноводных водорослей, ветки. На реи кораблей садились птицы. Однажды из воды вместе с пучком травы достали речного рака.

С жадностью всматривались моряки в туманную дымку на горизонте. Несколько раз пушечный выстрел с переднего корабля ложно объявлял окончание плавания. За берег принимали низкие облака.

Наконец 12 октября раздался голос матроса с «Пинты»:

— Земля! Земля!

Снова ударила пушка. Берег Нового Света едва заметно вырисовывался в утренней мгле.

Испанцы были у одного из островов Багамского архипелага.

Открыв острова Куба и Гаити, построив на Гаити крепость и оставив там гарнизон, Колумб вернулся в Испанию.

— Мы открыли острова, расположенные около Японии, и достигли Азиатского материка, — уверял всех Колумб.

Пышный и торжественный прием, оказанный путешественникам при дворе, недолго занимал Колумба. Моряк предложил королю и королеве немедленно отправиться во главе второй экспедиции в Западную Индию.

На этот раз под его знаменами была собрана целая эскадра. Три больших галеона и четырнадцать легких каравелл приняли на свои палубы свыше полутора тысяч человек. Солдаты, крестьяне, монахи отправлялись искать счастья в Новом Свете.

Совершив переход через океан, корабли достигли Гаити. Но на берегу их встретили только обугленные развалины основанной год назад крепости. Индейцы рассказали, что алчные испанцы, перессорившись, перебили друг друга.

Основав на Гаити новые поселения, Колумб отправился в плавание. Он горел желанием скорее достичь Китая. Путь его кораблей проходил мимо берегов Кубы и Ямайки. Вероятно, здесь у Колумба впервые мелькнули сомнения — у азиатского ли он находится берега? Но признать это — значило признать обман королевской четы. Колумб взял клятву со всех участников плавания. Они клялись, что считают Кубу не островом, а материком и обязуются иначе ее не называть. «Пусть у меня вырвут язык!» — повторяли один за другим матросы и офицеры заключительные слова клятвы.

Нерадостным было и новое возвращение на Гаити.

«Вся страна находилась в состоянии брожения и смуты, и царили в ней ужас и ненависть, — пишет летописец.— Индейцы вооружались против христиан, вынужденные к тому притеснениями, насилием и грабежом, которые чинили им испанцы». С одними луками и копьями выступили индейцы против закованных в панцири, вооруженных мушкетами и бомбардами белых людей. Прибывший на помощь поселенцам Колумб жестоко расправился с восставшими.

«Произошло чудовищное избиение индейцев,—продолжал летописец,— и целые области совершенно обезлюдели. Так произошло потоку, что индейцы прилагали все свои силы, чтобы попытаться выбросить из своей страны таких жестоких и свирепых людей. Они видели, что без малейшего на то повода, без всякого вызова с их стороны их лишают родины, земли, свободы, жен и детей и самой жизни и ежедневно истребляют жестоко и бесчеловечно. При этом христиане легко достигали своей цели, ибо бросались на индейцев на лошадях, разили их копьями, рубили мечами, рассекая людей надвое, травили их собаками, которые терзали и пожирали индейцев, сжигали их живьем и подвергали на разный манер иным немилосердным и безбожным пыткам».

Читая рассказы о жестокости Колумба, удивляешься. Высокий ум и презрение к человеческой жизни совмещались в нем. Ум отличал его, презрение объединяло с окружающими.

Завистники и люди, обиженные адмиралом, слали из Нового Света на Колумба донос за доносом.

Адмирал вернулся в Испанию.

Унизительная процедура оправданий длилась долго.

Всего шесть кораблей получил Колумб для третьего плавания. Слухи о восстаниях, кровопролитных стычках с туземцами и беспрестанных болезнях уже достигли Испании. Набрать в экспедицию добровольцев не удалось. Колумб предложил заселить новые земли уголовниками. Взяв, кроме них, на борт несколько сот солдат, он вновь отправился за океан.

Первые же вести, полученные по прибытии с берега, оказались неутешительными. Среди колонистов продолжались междоусобицы.

Между тем недовольство Колумбом при дворе росло. Король и королева считали, что колонии дают чересчур малый доход. Доносы, приходившие из-за океана, упорно обвиняли Колумба в желании отторгнуть Западную Индию от Испании.

И Фердинанд поверил. В августе 1500 года на Гаити прибыл из Испании дворянин с необычным титулом судьи-правителя. В письме, которое он привез, король и королева повелевали Колумбу подчиниться. Звание вице-короля заморских стран присвоенное незадолго до того мореплавателю, в письме больше не упоминалось.

Это была немилость. Более того — опала.

Судья-правитель приказал заковать Колумба в кандалы. Вместе с ним за решетку посадили двух его братьев. Всех троих было решено везти в Испанию для суда. Их везли как государственных преступников, уличенных в измене.

— Меня заковали в кандалы, — сказал Колумб. — Я останусь в них до тех пор, пока короли не прикажут снять их. Эти цепи я сохраню на память о своих заслугах.

Корабль, на котором везли Колумба, прибыл в Кадис. Арестованных провели по городу в цепях. Готовился суд.

Возмущение прокатилось по всей Испании. Говорят, что, когда больной, постаревший моряк предстал перед троном, даже лицемерная Изабелла не смогла сдержать слез. Историки любят писать о слезах королей.

Опозоренный адмирал не просил о мести. Прощенный, он снова заговорил об океане. В дерзком предприятии Колумб решил последний раз пытать счастье. Он хотел найти в землях Западной Индии проход, который бы вел к настоящей Азии.

Пройдя им, он рассчитывал вернуться в Испанию с востока, совершив плавание вокруг света. Из всего, что выпало в жизни на долю Колумба, самой тяжелой была эта четвертая экспедиция.

Мореплавателю шел шестьдесят шестой год. 9 мая 1502 года Колумб с четырьмя кораблями вышел в океан.

В столе его каюты лежала королевская инструкция. Она ограничивала его права как адмирала и запрещала высаживаться на Гаити.

29 июня после спокойного и удачливого плавания корабли достигли Западной Индии. Желая дать отдохнуть людям и починить одну из каравелл, адмирал стал на якорь в виду столицы Гаити.

Судьба капризна. Она сделала так, что в это же время на рейде собралась эскадра, идущая в Испанию с грузом золота. На кораблях эскадры возвращались разбогатевшие враги Колумба

Было ветрено и ясно. В небе — ни тучки. Но острый глаз Колумба заметил в вышине быстро несущиеся прозрачные облачка.

— Будет ураган! — сказал Колумб.

Он послал на эскадру шлюпку, чтобы предупредить капитанов. Шлюпку с насмешками прогнали. Эскадра снялась с якоря.

Ураган налетел ночью. Штормовой ветер небывалой силы разметал эскадру. Один за другим он выбрасывал ее корабли на берег. Вместе с золотом на дно пошли враги Колумба.

Переждав бурю, адмирал отплыл к берегам Америки. Долго крейсировали его суда в поисках пролива. Была осень — время бурь. Почти три месяца жестокие ураганы обрушивались на корабли. Паруса каравелл износились. Доски в трюмах дали течь. Почти все якоря были потеряны.

В днищах судов завелся морской червь. Борта кораблей стали походить на соты. Два самых плохих корабля Колумб был вынужден бросить.

Когда путешественники достигли Ямайки, испанцы увидели, что дальнейшее плавание невозможно. Связав оставшиеся два корабля борт о борт, Колумб посадил их в тихой бухте на мель. С просьбой о помощи он послал на Гаити преданного офицера. Офицер Диего Мендес оправдал доверие. На туземной пироге с индейцами-гребцами он прошел за четыре дня 200 километров и доставил письмо Колумба губернатору.

Губернатор не любил Колумба. Прочтя письмо, он решил не спешить. Для того чтобы собрать и послать на выручку путешественникам два корабля, ему потребовался год.

12 сентября 1504 года из гавани на Гаити вышла каравелла.

На ней возвращался в Испанию Христофор Колумб. Трудным было и это самоё последнее плавание адмирала. Несколько недель в океане бушевал шторм. Каравелла лишилась одной мачты и части парусов. В тесной низенькой каюте, освещенной скупым светом из иллюминатора, лежал на койке глубокий старик. Он почти не вставал, зрение Колумба испортилось, его мучил ревматизм.

7 ноября знаменитый мореплаватель сошел на землю Испании.

Последние годы его прошли в бедности.

Колумб умер 20 мая 1506 года в городе Вальядолиде.

Но даже праху его предстояли заокеанские плавания. Тело Колумба вначале было перевезено на Гаити, а спустя 350 лет совершило обратное путешествие. Гроб с телом генуэзца установлен теперь в Севилье.

Судьба Колумба вызывает глубокие раздумья.

Жизнь его подобна зеркалу. В нем отразились отвага, жестокость и самозабвенная предприимчивость эпохи.

В судьбе великого генуэзца поражает верность однажды избранной цели.

ПАМЯТЬ МОРЯ

Пират (рисунок из книги XVIII века). Из-под шапки у разбойника торчат фитили, которыми поджигали запалы у бомб, на перевязи — набор пистолетов.

Если бы моря имели память, Карибское море помнило бы войны.

Пятьсот лет назад на его волнах появились испанские каравеллы. Индейцы связывали пучки тростника и мастерили из них суда. Тростниковые плоты, копья и стрелы — вот все, что смогли выставить они против каравелл.

Залпы пушек — и воды моря окрасились кровью.

Шли годы. Тяжелые галлионы, груженные серебром и золотом, плыли на восток, держа курс к берегам Испании. Из зеленого лабиринта островов навстречу им выплывали небольшие грязные парусники. Сблизившись с галлионом, парусник выбрасывал черный флаг и шел на абордаж. Корабли сцеплялись крючьями. По веревочным сеткам, переброшенным с борта на борт, пираты шли на штурм. Теле убитых солдат и матросов выбрасывались в море.

Этими пиратами чаще всего были англичане.

За ними пришли американцы.

Победив ослабленную Испанию, они утвердились на островах. Даже на свободной Кубе есть порт Гуантанамо — над ним до сих пор развевается звездно-полосатый флаг. Американские крейсера стоят там, хищно подняв к небу острые головы ракет.

Когда водолазы опускаются на дно Карибского моря, они находят у каждого острова остатки затопленных кораблей. Бронзовые стволы пушек лежат полузанесенные песком. Когда стволы поднимают на поверхность, они, полежав несколько дней, рассыпаются в прах. Время не щадит даже металл. Но оно бессильно против памяти. Карибское море не может забыть кровь.

Экспонаты музея в Нью-Йорке: флаг, сундук и пушечный ствол, снятые с пиратского корабля.

ВОЕННЫЕ КОРАБЛИ

Не только в Карибском море тонули суда. Идя на абордаж, сцеплялись крючьями греческие и римские триремы. Флотилии викингов вели жестокие междоусобицы в холодных полярных водах. Пушки португальцев расстреливали индийские суда у берегов Каликута. И мародерами и освободителями могут выступать в войнах корабли. Вот они — боевые плавающие машины, крепости и армии на воде, которым доверены: где — защита границ, где — сумасбродные планы нападений.

Атомная подводная лодка-ракетоносец сейчас самый опасный корабль. В ее шахтах спрятаны баллистические ракеты. Долгие месяцы может она крейсировать незаметно у берегов противника. Сигнал! Шахты заполнит вода, сдвинутся в сторону люки, сжатый воздух бросит вверх первую ракету, вторую… Одна за другой уйдут они, сотрясая двигателями воздух.

1 — торпедный отсек: 2 — аккумуляторные батареи; 3 — пост управления ракетами: 4 — пусковые трубы ракет; 5 — баллоны со сжатым воздухом; 6 — ядерный реактор; 7 — турбины: 8 — пост управления подводной лодкой; 9 — рули и винт.

Долгие годы артиллерия была главным оружием кораблей. Сначала небольшие пушки на колесиках — они десятками стояли вдоль бортов корабля, на каждой палубе. Затем — башенная артиллерия. Одна башня линейного корабля времен второй мировой войны весила больше, чем полдюжины каравелл. И матросов в ней было больше.

Снаряд или броня? Это были два непреклонных соперника. Стоило Франции построить броненосец с пушками калибром 150 миллиметров, как итальянцы заковали свой очередной корабль в броню 180 миллиметров. Англичане заложили на верфях в Портсмуте крейсер с броней 200 миллиметров, и тотчас же немцы спроектировали корабль с 280-миллиметровыми пушками.

Этому соревнованию положили конец ракеты. Ракета несет ядерный заряд. От ядерного взрыва никакая броня не поможет. Вот почему флот стал уходить под воду.

Башня линейного корабля с механизированной подачей артиллерийских снарядов из погребов:
1 — элеватор (податочная труба с подъемным механизмом): 2 — горизонтальные наводчики; 3 — механизмы горизонтального наведения: 4 — вертикальные наводчики и механизмы вертикального наведения: 5 — лоток о досылателем снарядов в орудие; в — командный пункт командира башни.

Авианосец — плавающий аэродром, целый плавающий город. На самых больших авианосцах несколько тысяч человек экипажа. Почти на всех авианосцах стоят для защиты от самолетов противника зенитные ракеты.

Десятки самолетов может поднять по тревоге в воздух один такой корабль.

Десантный корабль-док. Когда он подходит к берегу, то начинает… тонуть. Все ниже и ниже опускаются в воду борта, вода заполняет середину корабля. Маленькое озеро плещется в центре его. Но вот корабль перестал погружаться, в корме распахнулись ворота. Из корабля, как утята из-под крыла матери, выплывают катера с десантниками, танковые баржи, минометные ракетные корабли.

Мы живем в век радио. Для военных кораблей радио — это и уши, и глаза, а порой и единственная ниточка, связывающая участников боя. Вот почему над штабным кораблем — лес антенн. Здесь их не десятки, а сотни. Кроме радиолокационных, тут антенны радиопередатчиков, радиоприемников.

ЗАМЕЧАТЕЛЬНЫЕ МОДЕЛИ

В музеях, Домах культуры, в квартирах у отставных капитанов стоят на витринах, на полках, на шкафах модели кораблей. Модели из дерева, железа, слоновой кости.

Мальчишки пускают по лужам модели попроще: дощечка, палочка, клочок бумаги.

Это модели для памяти, модели для забав.

Но бывают модели, за плаванием которых следит весь мир.

Их строят настоящие моряки. Их задумывают ученые.

На берегах Центральной Америки, которые омывает Карибское море, стоят разрушенные временем ступенчатые пирамиды. Они очень похожи на египетские. На стенах египетских и индейских храмов встречаются похожие изображения солнца. Случайно это или нет? Уж не плавали ли древние египтяне в Новый Свет?

Египетский корабль. Далеко уходили мореходы на таких кораблях от страны пирамид, Некоторые ученые считают, что ветер и течения могли занести корабль египтян даже в Центральную Америку.

Для того чтобы проверить такое предположение, норвежец Тур Хейердал построил в Египте из тростника-папируса лодку и на ней с горсткой храбрецов пустился в плавание. Пассатное течение подхватило лодку и понесло через океан. Волны разрушили ее, и только год спустя плавание удалось успешно повторить.

Папирусный кораблик «Ра»

Плот «Кон-Тики»

Папирусный кораблик «Ра» был сделан точно по образцу древнеегипетских судов. Это была модель. Но берет ли культура индейцев начало в Древнем Египте? На этот вопрос плавание «Ра» ответа не дало. Наверное, и не могло дать. Чтобы ответить на такой вопрос, нужны многие исследования.

У суденышка «Ра» был старший брат — плот «Кон-Тики». Ра — имя египетского божества, Тики — индейского. За двенадцать лет до плавания «Ра» Хейердал пересек на плоту «Кон-Тики» половину Тихого океана.

Плот был сделан, как точная модель плота перуанских индейцев. Ни одного гвоздя не использовали люди, которые строили его. Когда плот был готов, его вывели в океан, развернули прямоугольный парус, и плот поплыл на запад.

Его тоже несли пассатные ветры и течение. День за днем наполнял ровный сильный ветер парус с изображением бога солнца. Иногда он становился резким, волны обрушивались на плот, казалось, что бревна разойдутся и путешественники окажутся в воде. Но «Кон-Тики» выстоял. После четырехмесячного плавания течение принесло плот к одному из островков Полинезии — коралловому рифу Рароиа. Огромная волна подняла плот и выбросила на риф. Путь длиной 4300 миль был закончен.

Еще более удивительны, чем путешествия Хейердала, плавания француза Эрика Бишопа. В годы перед второй мировой войной он пытался пересечь на маленькой китайской джонке Тихий океан с запада на восток. Он хотел проверить: могли ли в прошлом жители Восточной Азии совершать плавания в Америку?

Ветры и течения, те, что так хорошо помогали «Кон-Тики», каждый раз относили джонку назад.

Тогда отважный путешественник стал проверять другие суда и маршруты.

В конце 1956 года он попробовал пройти на плоту из Полинезии в Южную Америку, опять-таки навстречу ветрам и течению.

И снова океан отбросил его утлое судно назад к берегам острова Таити, откуда француз начинал свой путь.

Упрямый исследователь строит бамбуковый плот и избирает еще более опасный маршрут: через район чуть южнее «ревущих сороковых» широт. Правда, здесь и ветер, и течение попутны. Семь месяцев трепали жестокие штормы плот. Не доходя 1000 миль до Чили, плот рассыпался. Команда в последний момент успела вызвать по радио спасательное судно.

Смелый путешественник погиб во время очередного, четвертого плавания. На кипарисовом плоту он пересек океан от Кальяо до островов Кука. И на этот раз океан разрушил плот. Во время высадки с обломков плота на берег Эрик Бишоп утонул.

Плавания Бишопа и Хейердала доказали, что наши предки много тысяч лет назад даже на самых примитивных судах и плотах могли переплывать океаны, заселять острова и приносить на далекие материки свою культуру и обычаи.

Теперь нам понятны успехи викингов, полинезийцев и финикиян, которые плавали: одни в Северную Америку, другие — к берегам Перу, третьи — вокруг Африки. У них были не плоты, а настоящие мореходные суда.

В конце прошлого века один норвежский моряк — любитель старины построил точную копию корабля викингов, набрал команду и под парусом пересек Северную Атлантику, повторив путь своих предков. Погода не баловала моряков, но ладья с честью выдержала испытание. В несколько недель она достигла берегов Исландии, идя значительную часть пути против ветра и течения.

А вот еще две модели, связанные с Карибским морем и с именем Колумба.

В 1892 году, в честь 400-летия открытия Америки, была построена копия каравеллы «Санта-Мария». Она вышла в Атлантический океан и в сопровождении крейсера повторила знаменитое плавание.

В 1962 году любители старины построили модель крошки «Ниньи» и проплыли на ней от Кадиса до Антильских островов. Они не взяли с собой ничего, что не мог бы взять с собой Колумб. Девять путешественников, не столь искусные моряки, как Бишоп или Хейердал, быстро лишились продовольствия, воды и только после долгих злоключений прибыли к намеченному месту.

Модели корабля – штука хитрая.

ЛОЦИЯ. Карибское море лежит в зоне восточных и северо-восточных пассатов. Эти ветры вызывают течения. Потоки теплых вод стремятся все время с востока на запад. Дойдя до американского берега, они поворачивают в Мексиканский залив и дают начало великому течению Гольфстрим.
Вода в море очень теплая. Обычно, на поверхности ее температура около 27°. Соленость 36‰. Цвет воды голубовато-зеленый до зеленого. Грунт — ил, песок.

Тунец — одна из самых крупных рыб в океане. Рыбаки добывали трех- и даже четырехметровых тунцов. И еще: тунец — единственная теплокровная рыба; температура ее крови выше температуры воды.

Рыба-меч, врываясь в стаю макрелей или сельдей, наносит мечом беспорядочные удары, глушит рыбу, а затем поедает ее.

Корифена — золотая макрель, ярко окрашенная рыба с синим плавником и характерной головой. Вынутая из воды корифена постепенно меняет цвет: из золотистой превращается просто в серую.

Макрель, или скумбрия, отличается очень нежным и вкусным мясом. Ее ловят во многих морях земного шара.

МЕЧЕНОСЕЦ

Эту рыбу я видел дважды.

Первый раз — в музее. За стеклом витрины висел кусок корабельной обшивки. Толстая, порыжевшая от времени доска была пробита насквозь. Узкий костяной меч, побелевший и зазубренный, торчал в ней.

— Вот силища-то! — ахнул кто-то.

— Доски, пробитые рыбьими мечами, есть не только здесь, — сказал экскурсовод. — В лондонском Кенсингтонском музее стоит часть борта китобойного судна «Дредноут». Возвращаясь на родину, судно было атаковано крупной рыбой-меч. Нос рыбы пробил двенадцать сантиметров досок и медный лист — им был обшит борт. Русский академик Крылов, которому англичане показали доски, рассчитал: рыба в момент удара должна была мчаться со скоростью не менее девяноста километров в час. А это скорость курьерского поезда!..

Мы молча стояли перед витриной.

Когда я пришел домой, то взял книгу и долго читал про удивительную рыбу.

Прошло немногим больше месяца. Наш пароход шел рейсом на Кубу. Было утро. Штилело. Горизонт почти не был виден: серая вода тянулась от самого борта и незаметно переходила в небо.

Я стоял у борта и смотрел, как проплывают мимо редкие, похожие на плети саргассы.

Вдруг позади судна раздался всплеск. Большое темное тело, вздымая фонтан брызг, рухнуло в воду. Рыба стремительно двигалась вдоль борта. Она не ушла на глубину, а скользила у самой поверхности, оставляя за собой едва заметную полосу потревоженной воды.

Голова рыбы заканчивалась острым, как шпага, носом.

— Смотрите, рыба-меч! — крикнул я.

Рыба двигалась без видимых усилий, не отставая от корабля ни на шаг.

— Про эту рыбу ученые знают очень мало, — сказал я товарищам. — Ни в одном океанариуме мира ее нет. Говорят, что когда попробовали поймать рыбу-меч сетью, она выбросилась на берег, но не далась в руки живьем.

Меня слушали недолго. У всех были дела: у радиста — вахта, у механика грелся мотор, помощник капитана спешил приготовить к приходу в порт документы.

Я остался стоять у борта один и смотрел, как несется рядом с судном огромная темно-медная рыбина. Казалось, она не шевелится и мчится вперед, увлекаемая движением судна.

Затем она сделала резкий бросок в сторону. Мимо проплывала стая скумбрий. Рыба неуловимым движением головы выхватила из нее небольшую серебристую рыбешку и скрылась.

У рыбы-парусника на носу тоже небольшой меч.

ПРЕСНОВОДНЫЕ АКУЛЫ

На земном шаре водятся, по крайней мере в двух местах, пресноводные акулы — в озере Никарагуа в Центральной Америке, неподалеку от Карибского моря, и в озере Синтани на Новой Гвинее. Когда-то эти озера были морскими заливами. Потом произошло поднятие дна и рыбы оказались отрезанными от моря.

Вода в озерах опреснялась так медленно, что поколения акул сумели приспособиться к ней.

Морской язык

Шапка дыма

В Карибском море по всему горизонту дымки. Идут пароходы из Тихого океана, из Атлантического. Идут, дымят.

Всякий раз, когда я вижу дымок на горизонте, я вспоминаю, как раньше на военных кораблях боролись с дымом.

Плывет, бывало, крейсер. Не плывет, а крадется. Кочегары осторожно шуруют в топках, из труб струится прозрачный воздух. Ни дыминки! Не видит ничего на горизонте враг, не замечает корабль.

И вдруг не справились кочегары — пах! — из трубы черная шапка дыма. Повисла над кораблем. Далеко-далеко видна, заметил ее противник и уже спешит в атаку.

Вместо того чтобы сказать: «Наделал бед», на флоте до сих пор говорят: «Пустил шапку дыма!»

— Сделал поворот — запиши в журнал. Берег увидел — запиши. Про берег пиши: когда увидел его, как зовется…

— А вот я видел корабельный журнал, так в нем все записи такие: «увидели землю», «снова земля». Какая земля — неизвестно.

— Это что за журнал?

— Колумба.

— Так ведь он открывал Новый Свет!

— Что сделали Колумб и Магеллан для человечества?

— Они подарили ему земной шар.

— А чем велики Кук и Беллинсгаузен?

— Они рассеяли последние заблуждения. Теплый Южный материк — последняя ошибка географов.

— Вчера видел: пароход кормой вперед шел. Долго — через весь порт.

— Ну и что же? Вот мы однажды на боку трое суток плыли!

— Как это?

— Очень просто. Я тогда на плавучем доке служил. Перегоняли нас из Балтийского моря в Японское. Через два океана. Подтащили к Панамскому каналу, смерили ширину — не пролазим. Тогда недолго думая наш док на бок повернули да так по всему каналу и протащили. Ничего, обошлось.

Морские враки

— Это правда, что есть рыба, у которой на носу стальной меч?

— Костяной.

— А она опасная? Ведь может разогнаться и — в борт?

— Во-во. Только теперь рыба-меч на корабли не нападает. Отучили. Сейчас у каждого капитана в каюте рядом с постелью колотушка лежит. Как пробьет рыба борт, капитан колотушку в руки и бегом в трюм. Там колотушкой тюк-тюк — загнет рыбе меч, рыба ни туда и ни сюда. Попалась!

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

Кому привезли якорь?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Куда приплывет бутылка, брошенная в море у северного берега Кубы?

2. Куда повернет корабль? (к рисунку)

3. Что написали эти сигнальщики?

4. Может ли рыба утонуть в воде?

5. Из чего делают корпуса подводных лодок?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «АНТАРКТИЧЕСКИЕ ВОДЫ»

Загадочный рисунок

1. Пингвин и белый медведь водятся в разных полярных областях. Белый медведь — в Арктике, пингвин — в Антарктиде.

2. Флаг на мачте китобойца смотрит против ветра (или неправильно идет дым из трубы).

3. На судне — базе китобойной флотилии — гарпунных пушек нет.

4. У китобойца, который преследует кита, отдан якорь.

5. Около гарпунной пушки нет гарпунера.

Викторина

1. Настоящие (усатые) киты ни разу. Они мигрируют (перемещаются) только в пределах Северного или Южного полушария.

2. На глубину 1—2 километров.

3. Помимо желтовато-белого кита белухи, белыми в виде исключения бывают все киты.

4. Видимость в океане под водой не более 30 метров. Рассмотреть свой хвост крупному киту просто не под силу.

5. Около часу.

АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН

Воды, которыми когда-то кончался мир

ЛОЦИЯ. Атлантический океан расположен между западными берегами Европы и Африки и восточным побережьем Америки. Это второй по величине водоем земного шара. Его окраинные моря — Карибское, Норвежское, Ирландское и Северное. В центре расположено единственное в мире море без берегов — Саргассово. Самые большие заливы океана: Мексиканский, Гвинейский, Бискайский и залив Святого Лаврентия. Гибралтарским проливом океан соединяется со Средиземным морем.

Самые большие из портов: Нью-Йорк, Бостон, Новый Орлеан, Норфолк (США), Рио-де-Жанейро (Бразилия), Монтевидео (Уругвай), Буэнос-Айрес (Аргентина), Кейптаун (ЮАР), Лагос (Нигерия), Фритаун (Сьерра-Леоне), Дакар (Сенегал), Касабланка (Марокко), Кадис (Испания), Лисабон (Португалия), Брест, Шербур, Гавр (Франция), Плимут, Портсмут, Саутгемптон, Ливерпуль (Англия). Наибольшая глубина 9219 метров у острова Пуэрто-Рико.

ЧТО РАССКАЗЫВАЮТ МОРЯКИ

Почти от полюса до полюса раскинулся Атлантический океан. Редкое судно плавало во всех его частях. Разный он и по-разному обходится с кораблями.

Северная Атлантика — это край рыбаков, непогоды и несметных косяков рыбы. Всю осень, зиму и весну здесь бродят циклоны. Они идут с запада на восток, нагоняют на небо тяжелые слоистые тучи, крутят, засыпают дождем и снегом голые каменистые Фарерские острова, скалистые берега Исландии и Норвегии.

У островов на чистой воде над обширными мелководными банками качаются сотни рыболовецких судов. Они ловят сельдь. Когда косяки ее зимой подходят к Норвегии и сельдь начинает метать икру, вода становится мутной и молочной. Белые полосы отмечают движение рыб.

В Южной Атлантике почти всегда дует западный ветер. Он разводит тяжелые волны, и те, не встречая на пути берегов, не сдерживаемые ничем, уходят на восток, в бесконечный кольцевой путь вокруг Земли. Это «ревущие сороковые» широты. Ветер здесь дует постоянно с ураганной силой. Пасмурное небо низко нависло над морем. Слоистые облака почти касаются воды. Летом то и дело идет дождь. Белые гребни волн брызжут на палубу пеной. Редко, очень редко на пути судна попадаются острова. Ни одно дерево не растет на этих пустынных камнях, только густая трава послушно ложится под ударами ветра.

Между штормовой Северной Атлантикой и бурной Южной — полоса пассатных ветров и экваториальных штилей.

Здесь команды судов отдыхают. «Конскими широтами» называли раньше штилевые районы океана мореплаватели. В те годы из Европы в Америку везли много лошадей. Потеряв ветер, неделями стояли без движения парусные суда. Трупы околевших от голода животных выбрасывали за борт.

Когда океан пересекает быстроходное судно, погода для него меняется на глазах. Еще вчера в снастях гудел холодный, резкий ветер, каждую минуту могла посыпать колючая снежная крупа. Сегодня солнце и теплое влажное дыхание тропиков гонит мимо парохода ровные ряды синих волн.

ЛОЦИЯ. Течения Атлантики напоминают течения Тихого океана. Здесь тоже есть северное и южное течения, порожденные пассатными ветрами, есть течение западных ветров; в Северном полушарии, подобно Куросио, существует грандиозное течение Гольфстрим.

Кто плавал в этих водах

ТАМ КОНЧАЕТСЯ МИР

Когда-то Атлантический океан был местом, где кончался мир.

— Там опирается на воду прозрачный небесный свод и зарождаются Мрак и Ужас. Нет возврата живому существу, рискнувшему заплыть в эти воды, — говорили древние.

И все-таки они рисковали пускаться в плавание.

Замечательными мореходами были жители Карфагена — крупнейшего средиземноморского порта, потомки искусных лоцманов-финикиян. Надпись на камне донесла до нас весть об одном таком плавании.

В надписи рассказывается, что за пять веков до нашей эры карфагеняне отправили в плавание для основания городов на западном побережье Африки одного из своих военачальников, Ганнона. Покинув Карфаген, Ганнон во главе флота из шестидесяти галер с пятьюдесятью гребцами на каждой, имея на борту солдат и переселенцев, вышел через Гибралтарский пролив в Атлантический океан и, делая остановки для постройки городов, спустился к югу вдоль африканского побережья, почти достигнув Гвинейского залива. Около 4500 километров прошли под парусом и на веслах карфагенские суда.

На пути им встречались горы со множеством диких людей, одетых в шкуры, рощи деревьев — разнообразных по окраске и душистых. Их корабли плыли мимо берегов, охваченных степными пожарами, и островов, населенных гориллами.

Путешествие, описанное на мраморной доске, гордые сограждане Ганнона назвали путешествием вокруг света. Это было путешествие за пределы знаемого.

КТО ОТКРЫЛ АМЕРИКУ?

Америку открыл Колумб. Пятьсот лет назад. Это знают все школьники.

Но когда археологи начали раскопки древних могил на севере атлантического побережья Америки, они не могли предполагать, что вместе с могильными камнями тревожат славу великого генуэзца.

Под слоем камней и земли оказались останки высокорослых беловолосых людей. Рядом с каждым из них лежал прямоугольный меч.

Такие мечи в давние времена носили жители Северной Европы. Беловолосых племен в Америке нет.

Так стало известно, что за 500 лет до Колумба на американской земле побывали викинги — жители современной Скандинавии.

Сурова была их родина. Каменистые поля и бесплодные склоны гор не могли прокормить людей. Люди уходили в море. Они строили узкие, острокилевые ладьи из дуба. Нос каждой ладьи был круто поднят и украшен головой дракона.

На ладьях ловили рыбу, возили товары, открывали новые земли, грабили чужеземные города.

Викинги были племенем воинов и моряков. Они открыли остров Исландию и заселили его.

Эрик Торвальдсон, по прозвищу Рыжий, имел силу быка и нрав волка. За убийство человека его изгнали из Норвегии. В Исландии судили снова и снова приговорили к изгнанию. С горсткой храбрецов он переплыл Датский пролив и высадился в Гренландии. Основанный им поселок стал быстро расти. В те годы климат Гренландии был мягче и поселения викингов стояли посреди зеленых от травы долин.

Однажды буря занесла ладьи колонистов к берегам неизвестной земли. Даже не высадившись на нее, викинги повернули назад. Это случилось в 985 году. Земля, которую они увидели, была побережьем Северной Америки. А спустя пять лет сын Эрика Рыжего — Лейв Эриксон высадился на американский берег. Его корабль подошел к берегам нового континента на пять столетий раньше Колумба. В местах, где стоят теперь канадские и американские города, викинги основали поселения. Винландом, страной винограда, а может быть, как считают другие ученые, страной лугов, назвали они эти края.

Беловолосые люди с прямыми мечами то жили мирно, то воевали с краснокожими туземцами.

Недавно на побережье Ньюфаундленда были найдены развалины поселения древних скандинавов.

Никто не знает, почему погибли их дома: были они брошены викингами или исчезли в огне пожаров?

Древние захоронения говорят только одно — европейцы были в Америке раньше Колумба. И все-таки Америку открыл он. Открыть — значит сделать доступной для всех.

ЛОЦИЯ. Приливы в Атлантическом океане различны по высоте и времени. Большей силы они достигают у берегов Америки. В заливе Фанди (Ньюфаундленд) — 16,2 метра, на юге у берегов Патагонии — 14 метров. У берегов Европы самые значительные приливы в Бристольском заливе. У берегов Африки они намного слабее. А самые большие ветровые волны — в южной части океана. В «ревущих сороковых» широтах они достигают 15 метров в высоту. Соленость воды океанская, до 37‰.
Плавающие льды появляются в океане весной в Северном полушарии (тут они спускаются до широты 40°) и осенью — в Южном. Их наблюдали на широте мыса Доброй Надежды и мыса Горн. Прозрачность воды в океане наибольшая, как обычно, на экваторе. Самая прозрачная вода в Саргассовом море — 66,5 метра.
Цвет океанской воды темно-синий, в водах Гольфстрима — нежно-голубой, в прибрежных районах — зеленоватый. Грунт в глубоководной части океана — ил, на материковых склонах—песок, галька.

НЕВОЛЬНИЧЬИ КОРАБЛИ

Говорят, люди рождаются для добрых дел и только обстоятельства делают некоторых из них негодяями.

То же и с кораблями.

Позорная роль выпала на долю некоторых парусников. В их трюмах работорговцы возили «живой товар». Чаще всего — негров для южных штатов Америки.

Тесный трюм. Такой низкий и узкий, что в нем не может стоять человек. Темнота. На полу с поджатыми ногами, уронив голову на доски, лежат негры. Среди них женщины. На руках и ногах у всех кандалы. Душный, насыщенный зловонными испарениями воздух. Стоны больных и раненых. Бормотанье сошедших с ума… Больных и безумных умерщвляли. Оспа и другие болезни косили людей. В 1819 году на французском невольничьем корабле «Леодер» заболели болезнью глаз и ослепли и команда и рабы. Плавание от берегов Африки до портов Америки продолжалось несколько месяцев. Много дней судно вели слепые. Наконец заболевшие выздоровели. Зрение не вернулось только к тридцати девяти неграм. Белые выбросили их за борт и продолжили рейс.

Беспомощными были закованные в железо и изможденные люди в трюмах невольничьих кораблей. Но и среди них время от времени вспыхивали восстания. В 1785 году у побережья Африки взбунтовались невольники на голландском судне. Они перебили команду, но большего сделать не смогли. Ни один из них не имел представления о том, что такое парусный корабль и как им управлять. К восставшему кораблю подошли десятки лодок с вооруженными до зубов работорговцами с других судов и с берега. Но неграм был уже знаком порох. Они подожгли пороховой склад. Судно вместе с пятьюстами неграми взлетело на воздух.

Рабы предпочли смерть потере свободы.

И только когда работорговля была объявлена вне закона, когда капитанов невольничьих кораблей стали вешать на их собственных мачтах, эти страшные корабли исчезли с просторов морей.

ОКЕАНСКИЕ ЛАЙНЕРЫ

Есть суда, которые все время ходят по одной линии, между определенными портами. Они перевозят пассажиров. Их часто называют лайнерами.

Лайнеры — великаны среди пассажировозов. Это плавучие гостиницы, вокзалы, которые оторвались от берега и поплыли через океан.

«Куин Элизабет» - английский лайнер водоизмещением 80 000 тонн. В своих каютах он мог разместить 2190 пассажиров.

Винтовой пакетбот, совершавший в 70-х годах прошлого века рейсы через Атлантику.

«Нормандия» — французский лайнер, постоянный соперник «Куин Элизабет» в борьбе за рекордные скорости на трансатлантических путях Погибла от случайного пожара в Нью-Йоркском порту.

Американский лайнер «Юнайтед Стейтс», водоизмещение 51 500 тонн. Пока что это самое быстроходное судно мире. Атлантический океан оно пересекает за 3 суток 10 часов 40 минут.

Советский лайнер «Иван Франко». Его удобствам может позавидовать небольшой город: на судне есть кинозал, плавательные бассейны, библиотека, почта, площадки для спортивных.

БЕРЕГИ СВОЯ ПРАВЫЙ БОРТ!

В море плавают корабли, а в портах у дежурных, военных и гражданских, по большим столам с нарисованными на них морями движутся фишки. Маленькие свинцовые кораблики с разноцветными флажками плывут по голубой краске океанов.

Как-то я был свидетелем такого нелепого случая. По столу дежурного двигалась фишка тральщика, а навстречу ей — фишка лесовоза. Дежурный был занят по горло, он свел фишки нос к носу… и тут получил радиограмму, что корабли столкнулись!

К счастью, обошлось без жертв: тральщик слегка свернул себе нос, а лесовоз получил вмятину в правом борту.

— Виноват лесовоз! — сказал дежурный и побежал докладывать радиограмму начальнику.

Корабли должны расходиться левыми бортами.

«Береги свой правый борт!» — учат будущих капитанов. И наверное, поэтому каюту капитана всегда помещают на правом борту.

 
 
   
 «СТОКГОЛЬМ» и «АНДРЕА ДОРИА»

25 июля 1956 года у берегов Северной Америки, в 200 милях от Нью-Йоркского порта, столкнулись итальянский пассажирский лайнер «Андре Дориа» и шведский лайнер «Стокгольм». В момент столкновения на борту «Андреа Дориа» было 1134 пассажира. Итальянский корабль находился в полосе тумана. «Стокгольм» шел при хорошей видимости. Оба судна наблюдали друг друга по радиолокаторам. Еще за несколько минут ничто не предвещало столкновения. Когда «Андреа Дориа» вышел из тумана, капитану итальянского лайнера показалось, что суда благополучно расходятся. В 23 часа 10 минут он начал поворот влево, чтобы отвести свой корабль дальше от встречного судна. Но шведский лайнер уже сам сделал такой маневр. Как предписывают правила, он повернул вправо. Через три минуты острый нос шведского судна врезался в правый борт итальянца. «Андреа Дориа» накренился и начал тонуть.

Судно тонуло медленно — на море был штиль. Пароходы, которых обычно так много в этом районе, пришли на помощь. Погибли только те из пассажиров, кто был раздавлен при столкновении. Четырнадцатилетняя девочка Линда Морган, спавшая на борту итальянского лайнера, была выброшена из своей каюты и очутилась невредимой на носу «Стокгольма». Она долго бродила по незнакомому судну, разыскивая маму, пока на нее не обратили внимание шведские матросы.

Кто виноват в случившемся?

Суд, который должен был определить виновного, не состоялся Итальянская и шведская пароходные компании решили не отпугивать будущих пассажиров и согласились на мировую.

Но мне кажется, что если бы суд состоялся, он признал бы виновным итальянского капитана. Он не уберег свой правый борт.

СИГНАЛ БЕДСТВИЯ

Эту историю я прочитал в детстве в одном журнале.

Шло океаном судно — старый, потрепанный временем пароход. Такой старый, что матросы боялись идти на нем в плавание.

И вдруг посреди океана раздался гудок. Ревела суровая сирена. Бросились к ней. Поблизости — ни одного человека, а веревка от мостика к гудку натянута. Выругали шутника, ослабили веревку. Через час снова гудок. Опять натянута веревка. Что за дьявол? Кто пугает команду? А еще через час пароход переломился пополам. Только тогда сообразили моряки, в чем дело.

Сирена не пугала — она предупреждала людей. Пароход ломался медленно, палуба его начала выгибаться задолго до катастрофы, и веревка, которая шла к сирене, натягивалась сама…

Не знаю, был ли такой случай на самом деле, но сигналы бедствия у моряков есть, и каждый должен их знать наизусть.

Вот некоторые из них.

Попал в беду — подавай частые тревожные гудки; зажги на палубе огонь — паклю или смолу в бочке, дай серию красных ракет в воздух;
есть пушка — стреляй из нее;
подними на мачте флажный сигнал по международному своду буквы «NC».
Мимо плывет судно или летит самолет — стань на открытом месте, медленно раз за разом поднимай и опускай руки, вытянутые в стороны
Ну и, конечно, не забудь про самый главный сигнал «SOS» — по радиотелеграфу. 

КАК ПОГИБАЮТ КОРАБЛИ

Корабли, как и люди, умирают по-разному.

Большая часть судов заканчивает свой жизненный путь в дальнем углу гавани, где брызжет искрами газорезка и горбатые краны складывают на берег отрезанные от ржавого корпуса железные листы.

Военные корабли часто погибают в бою. Не спустив перед неприятелем флага, ушел в волны Желтого моря крейсер «Варяг». Погиб от попадания авиационной бомбы в Новороссийске гордость Черноморского флота — лидер эскадренных миноносцев «Ташкент». Перед смертью их экипажи смотрели врагу в глаза.

Октябрьской ночью 1916 года в Севастопольском порту взлетел на воздух линейный корабль «Императрица Мария». Он погиб в десяти кабельтовых от пристани.

Немало судов гибнет на камнях. Туман, ошибка штурмана — и огромное тело судна касается днищем скалы. Мягкий толчок, пароход останавливается, и только где-то в трюмах уже струей бьет холодная забортная вода, медленно расходятся стальные швы. Если судно не снять вовремя с камней, приходит шторм и, раскачивая десятки тысяч тонн железа, мнет и корежит его. Лопаются переборки, трещит и расползается корпус. Успокоится море — надо хотя бы спасти груз.

Бывают необычные катастрофы.

Пароход «Харьков» вез в трюмах горох. Он сел на камни и получил пробоину. В трюмы попала вода. Разбухший горох разорвал судно. Обе половины сняли с камней отдельно, в разное время. Их увели в разные порты. Так получилось самое длинное в мире судно: от носа до кормы — сотни миль.

Бывали случаи еще более невероятные. В парусник «Эклипс», который шел из Нью-Касла в Сан-Франциско, попал метеорит. Команда едва спаслась в шлюпке.

Другой парусник, «Жакелин», в 1907 году налетел на… дом. Он шел на буксире у двух пароходов. По пути им надо было миновать маяк, построенный на отдельно стоявшей скале. В тумане один пароход прошел справа от скалы, второй — слева, а «Жакелин» уперлась носом в здание маяка.

Корабли сталкиваются друг с другом. Но история кораблекрушений знает и два случая столкновения парохода с паровозом. Один произошел в итальянском порту Генуя, второй — в аргентинском Байя Бланка. Оба раза паровозы, маневрируя вдоль причала, сходили с рельсов и налетали на стоящее рядом судно.

Никакой вымысел не может быть удивительнее простой правды…

В зале лондонского страхового общества Ллойда висит колокол.

Почти двести лет назад 10 октября 1799 года его звон в последний раз разнесся над морем. Фрегат «Лютин» наскочил на рифы у берегов Англии и вместе со всем экипажем пошел ко дну. Много лет спустя водолазы, осматривая «Лютин», сняли с него колокол.

Его звоном теперь отмечают гибель кораблей. В центр зала выходит служитель в старомодной ливрее и, неторопливо раскачивая бронзовый язык колокола, отбивает удары.

Три удара Лютин-колокола означают: «пропал без вести».

САРГАССОВО МОРЕ

Тихое, ясное небо. Штиль. Ни дождей, ни облаков. Под килем парохода прозрачная вода. Дальше от борта она синеет, отражает безоблачное небо и становится густосиней. По воде там и сям разбросаны зелено-бурые и желтые пятна. Это саргассы — плавающие водоросли. Они разбросаны, как клочья сена на огромном синем лугу. Но вот поднимается легкий ветерок, и пятна вытягиваются в длинные полосы. Ветер спадает — и водоросли снова расходятся в беспорядке. Перегнитесь через борт и вытащите на палубу охапку водорослей. По ним лазают, цепляясь за стебли, желтые и коричневые крабики, креветки, причудливой формы рыбки. Лазает по саргассам красно-коричневый с синими плавниками, весь в лоскутиках-выростах морской конек. Плавает между водорослей морская игла. Попадаются морские черепахи. Медленно проплывают сифонофоры, похожие на медуз. Если забросить сеть, она принесет несколько кальмаров, золотую макрель, колючую рыбу-шар…

«Это море — кладбище погибших кораблей. Оно лежит в середине огромного водоворота, и течения приносят сюда обломки судов, потерпевших крушение. Деревянные корпуса парусников, иссушенные сверху солнцем, с днищами, покрытыми ракушками и водорослями, бесконечным хороводом движутся здесь один за другим. Горе кораблю, которого застал штиль на границе моря, — потерявшее управление судно подхватит водоворот, втянет в середину хоровода мертвецов, и долго еще будет странствовать по синему, испещренному пятнами водорослей морю остов корабля с останками экипажа…» — так описывали Саргассово море мореплаватели в средние века.

Это все не так. Ласковое и тихое море саргассов. «Море без берегов» — еще называют его.

ДЕВОЧКА И РЫБА

Шел пароход из Америки домой, в Ленинград. Шел и, встречаясь с кораблями, гудел в блестящую медную сирену: у-у-у-у-у!..

В каюте, что под самым капитанским мостиком, ехала с отцом и матерью девочка. Звали ее Нюся. Выйдет, бывало, она на палубу, а палуба качается: вверх — вниз, вверх — вниз…

Чуть останется одна, прижмется к стенке и ни с места.

Отец позовет:

— Нюся, смотри, какие дельфины прыгают! Иди сюда.

— А она: Я здесь постою.

Мать скажет:

— Нюся, какие чайки летают. Иди их хлебом кормить.

А она:

— Мне и тут хорошо.

Посредине океана целое море водорослей. Бурые, зеленые, лохматые. Вытащили матросы здоровенную охапку их. Тряхнули, оттуда на палубу— брык! — рыба. До чего безобразная: бурая, зеленая, в лохмотьях! Голова большая, курносая. Плавники как маленькие кривые ручки. Налили матросы в ведро воды и пустили туда рыбу. Голова у нее тяжеленная, перетянула — тык рыба носом в дно! — ручками-плавниками толкнулась, подпрыгнула. Не удержалась — кувырк через голову! — и опять на дно. Матросы закричали:

— Рыба-клоун, рыба-клоун!..

Пассажиры ахают:

— Вот так рыба!

А капитан слез с мостика и говорит:

— Эта рыба и верно клоуном называется. Живет в водорослях. Запутается и плавает с ними: сама-то плавать почти не умеет. Вот и держится, чтобы не перевернуться. Посмотрели? Давайте выпускать.

Нюся как закричит:

— Я не посмотрела!

Капитан оглянулся:

— А! Это та девочка, которая боится отпустить папы-мамины руки? Понимаю: если она их выпустит, то перевернется вниз головой, как эта рыба.

Нюся обиделась и говорит:

— А вот и не перевернусь, — и выпустила руки.

Все засмеялись, а матрос взял ведро и пошел тихонько к борту. Нюся за ним. Шаг сделала — и пошла, пошла. Показал ей матрос рыбу, размахнулся и — шшш-шух! — рыбу с водой за борт. Стоит Нюся у перил, на море смотрит. Шагать-то по палубе совсем не страшно! Видно, все ее страхи за рыбой-клоуном в море попрыгали.

СПУТНИКИ АКУЛ

Рыбы-лоцманы сопровождают акулу во всех ее путешествиях. Они питаются крошками со стола хищницы.

Рыба-прилипала. Присоской, расположенной у нее на голове, прикрепляется к акульему брюху. Прилипала не только бесплатный пассажир, но и нахлебник. Ее пища — тоже остатки акульего пира.

Морской язык

Чоп

Пришел как-то к одному моряку друг, человек совершенно сухопутный.

— Что бы тебе на память подарить? — говорит ему на прощание моряк. — Морскую раковину? Или заморские марки? Или чоп?

«Эка невидаль раковина да марки!» — думает друг и просит:

— Давай чоп!

— Ну ладно! — отвечает моряк и достает из стола деревянную пробку с острым концом. Цена пробке — грош!

— М-да! — говорит друг. — А какие у тебя марки?

Сошлись на норвежских.

— Эх! — говорит потом моряк. — Хорошо, что ты пробку не взял. Я-то ведь предложил ее сгоряча! Она для меня память.

И он рассказал, как однажды во время Великой Отечественной войны катер, которым он командовал, обстреляли враги. Осколки наделали много мелких пробоин в борту. Через пробоины внутрь катера струями начала бить вода. Катер едва не утонул. Воду остановили деревянными пробками. На каждом корабле такие пробки лежат наготове ящиками. Они нужны не меньше чем патроны. Каждая пробка называется «чоп».

— Хорошее слово «чоп»! — сказал моряк и хлопнул ладонью по кулаку. — Чоп! И дырки нет. Видишь на пробке вмятины? В железе сидела.

Люблю поговорки. Они всегда правильные. Вот например: «Скажи мне — кто твой друг, и я скажу, кто ты».

— Не всегда. У акулы первый друг рыба-лоцман. Плывет впереди, около пасти вертится, а сама рыба безвредная, тихая, крошку от акульей добычи подберет и довольна. Правильная твоя поговорка, только не морская.

— Как плавают корабли?

— Носом вперед.

— А если не носом?

— что ж, они, по-твоему, кормой вперед плавают, что ли?

— Не кормой, но и не носом. В ветер или на течении корабль плывет вперед не носом, а чуть-чуть скулой. «Дрейф!» — говорят моряки и чертят на картах, где нарисован путь корабля, уголки, чтобы было видно, куда смотрел нос корабля и куда он плыл на самом деле.

— Трудно нынче на кораблях плавать. Заставили их приборами — не пройти. Тут компас, там пеленгатор… Все это знать надо, за всем ухаживать. То ли дело раньше: не плаванье, а отдых. Один компас. Вышел из порта, посмотрел на него — и дуй вокруг Земли!

— Ага. То-то из такого плавания только каждый второй возвращался. Половина головой за простоту платила.

Морские враки

— Вот я однажды видел, это — да! Поймали рыбину. Якорь от шлюпки ей в пасть всунули, зацепили за губу и…

— И вытащили на берег?

— Какое! Она сама рыбаков чуть в море не уволокла. Пришлось цепь расклепать… Рыба-то китовой акулой оказалась!

— А что, сейчас плавать опасно?

— Не очень.

— Но волны могут перевернуть?

— Какое! Суда сейчас большие, иной пароход и не раскачаешь.

— А скалы? Наскочил в тумане на них и…

— Чепуха! На судах сейчас радиолокаторы. Туман не туман, все скалы как на ладони. Другое дело — рыбы…

— Что — рыбы?

— Есть такая рыба — прилипала. Так вот, она прилепится к судну, плавники растопырит и держит посудину. Машина вперед тянет, рыба — назад. На корабле люди все продукты съедят, голод начинается, а рыба все держит. Вот это ужасная штука! Вот от нее спасения нет!

Бутылочная почта

Перед нами на столе три бутылки. Из них вытащили три записки. На каждой пометка — где поднята бутылка. Вот эти места. Первая бутылка — 100 миль к востоку от Флориды. Вторая — широта 60°10' северная, долгота 20°15' западная. Третья — 400 миль южнее острова Медвежий. Найдите эти места на карте. Какое течение исследовалось с помощью этих бутылок?

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

Кто виноват в столкновении?

Чьи это головы?

Чьи это хвосты?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Где кончается Гольфстрим?

2. Чем награждаются за скорость лайнеры Атлантики?

3. Может ли корабль плавать в водорослях Саргассова моря?

4. Бывают ли радиограммы от черепах?

5. Где установлено больше атомных двигателей: на над водных кораблях или на подводных лодках?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «КАРИБСКОЕ МОРЕ»

Загадочный рисунок

Подводной лодке. Смотри страницу 434.

Викторина

1. К берегам Кольского полуострова. Ее принесет течение Гольфстрим.

2. Влево.

3. П-р-о-ш-у.

4. В воде могут утонуть многие рыбы, в том числе периофтальм, а также жители аквариумов — лабиринтовые рыбы. Для этого их надо лишить возможности долгое время соприкасаться с воздухом.

5. Из очень прочной стали. Но есть экспериментальные лодки с корпусами из алюминия и даже из… стекла.

СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ

Море миражей и хорошей погоды

ЛОЦИЯ. Средиземное море расположено между Европой, Азией и Африкой. Соединяется Гибралтарским проливом с Атлантическим океаном; Дарданелльским проливом — с Мраморным морем, а черев него — с Черным; Суэцким каналом — с Красным.

Отдельные части Средиземного моря, в свою очередь, носят название морей: Тиренского, Ионического, Адриатического, Эгейского и Критского.
Крупные порты: Гибралтар (колония Англии), Барселона (Испания), Марсель, Тулон (Франция), Генуя, Неаполь, Мессина, Таранто (Италия), Сплит (Югославия), Пирей, Салонищ (Греция), Бейрут (Ливан), Александрия (АРЕ), Бизерта (Тунис), Стамбул (в Мраморном море, Турция). Наибольшая глубина 4594 метра.

ЧТО РАССКАЗЫВАЮТ МОРЯКИ

Средиземное море — море среди земли Со всех сторон его замыкают берега — зеленые горы Югославии, крутые, усеянные белыми домиками отроги Альп, желтые с красноватыми склонами холмы Африки.

Летом море штилеет. День, неделю, месяц. Под голубыми пластами воды лениво шевелятся водоросли, лежат обломки скал, камни, остовы греческих и римских трирем.

Следы прошлого находишь всюду это и каменные плиты древнего порта, и красный черепок на песке — обломок остроконечного сосуда амфоры..

За амфорами к обломкам кораблей в прозрачные глубины опускаются водолазы Медленно шевеля ластами, они оплывают корабли, скрываются в лиловых далях.

Иногда из африканских пустынь на море надвигается раскаленный пыльный воздух Над зеленой чертой горизонта повисают миражи: белые дома и синие далекие горы Изображения приближаются, сменяют одно другое. Особенно много их в Мессинском проливе В обманчивом мареве его древние мореплаватели видели сказочных чудовищ, пожиравших корабли.

У берегов Италии, у Неалоля и острова Капри, — вода глубокого голубого цвета. Ее оттенок не смог передать еще ни один художник.

Зимой и осенью море становится суровым Теплый ветер пустынь — сирокко — завывает над ним. Белые пенные водовороты закипают у скал. Но зима сурова почти на всех морях Море среди земли . Здесь начались первые плавания древних. Здесь стали моряками финикияне, греки, римляне. Здесь начали недавно наступление на морские глубины ластоногие пловцы.

«АВРОРА» В МЕССИНЕ

В годы между русско-японской и первой мировой войнами «Аврора» была учебным кораблем Ей приходилось плавать под всеми широтами.

В Средиземное море она пришла за наградой.

28 декабря 1908 года в Мессине произошло землетрясение. От подземного толчка разрушились дома Двенадцатиметровая волна затопила набережную города.

На рейде в это время стоял отряд кораблей Балтийского флота русские моряки пришли на помощь жителям. Они доставали людей из-под развалин, перевязывали, кормили детей, уводили их в безопасные места.

Через три года после катастрофы «Аврора», по приглашению властей Мессины, пришла за подарками балтийцам.

Итальянская газета в день, когда вручались памятные медали, писала:

«Мы обратимся к храбрым русским морякам, с которыми нас так сблизило несчастье, с самыми сердечными приветствиями. Если грустные воспоминания об этих печальных днях еще живы, не забудутся, то вечны и наши благодарность и признательность».

ЛОЦИЯ. В Средиземном море приливы невелики. Только у берегов Туниса их высота достигает 1,7 метра.
Из-за высокой температуры воздуха море испаряет много воды. Пополняя ее убыль, в Средиземное море непрерывно вливаются: через Гибралтарский пролив соленые атлантические воды, а через Босфор и Мраморное море — опресненная черноморская вода. Оба эти течения поверхностные. На глубине под ними, хотя и с меньшей силой, течет навстречу вода из Средиземного моря. Соленость воды из-за испарения высокая — 39,5‰.
Прозрачность до 60 метров. Самая прозрачная вода у берегов Сирии. Цвет воды обычно ярко-голубой.
Грунт на больших глубинах — ил, у берегов — песок.

ПЛОВЕЦ И ПЕШЕХОД

По дну медленно бредет водолаз. За ним волочатся, вздымая тучи желтого ила, воздушный шланг, сигнальный конец, телефонный провод. Вспугнутые их движением, испуганно бросаются в стороны плоские камбалы. Разбегаются крабы. Тяжелые свинцовые башмаки человека по щиколотку уходят в грунт. Шаг… Еще шаг…

Если он забывает выпускать из шлема лишний воздух, то всплывает и, перевернутый на спину, плавает, как большой белый пузырь. Выпустив лишний воздух, камнем идет на Дно.

Водолаз привязан к кораблю. Шланг, конец, провод для водолаза не только воздух и спасение — они цепи. Человек влачил их десятилетия.

Но настал день, он забросил за спину баллоны с воздухом, надел на лицо маску, на ноги — ласты. Из подводного пешехода он стал подводным пловцом.

Неслышной тенью проходит над самым дном, оплывает скалу, забирается в подводный грот. Робкою стайкой следуют за ним серебристые рыбешки. Любопытный краб пучеглазо смотрит ему вслед. Извиваются, поблескивают зеленью ласты. Руки пловца спокойно прижаты к бокам.

Акваланг — воздушные легкие, так назвали прибор, который освободил водолаза от шлангов, сделал его товарищем рыб.

КОСТЮМ И СНАРЯЖЕНИЕ ВОДОЛАЗА:

1 — шлем, 2 — манишка. 3 — комбинезон: 4 — воздушный шланг, 5 — сигнальный конец, 6 — телефонный провод. 7 — свинцовый груз (второй груз — на спине). 8 — галоши со свинцовыми подошвами.

Когда я утром пришел на скалы, у подножия их глухо волновалась небольшая зыбь.

Я надел маску, нацепил на шею оранжевый бокс с фотоаппаратом и полез в воду. В воде ничего не было видно. Какая-то муть кипела перед стеклом. Я протер его — не помогло. Отплыл подальше на чистую воду и, нырнув, направился к берегу.

Желто-зеленое облако клубилось передо мной. Частицы ила, пыль, покрывающая дно, мелкие обрывки водорослей поднялись вверх, встревоженные ночной волной. Облако клубилось, расползалось в стороны, то закрывая, то открывая участки дна. Остатков судна не было видно. Только раз или два в желтой мути мелькнула их тень.

Я вернулся к берегу, вылез на скалу и начал собираться. Наш пароход уходил.

Аквалангист как рыба — веса у него нет. Он парит в воде, как космонавт в космосе.

Существовали проекты и жестких, несминаемых скафандров. Самым удачным из них был скафандр Галеаци (справа). С его помощью водолаз мог погружаться более чем на сто метров, причем давление внутри скафандра оставалось таким же, как на поверхности воды Правда, работать или ходить в таком тяжелом, бронированном костюме было почти невозможно. Водолаза переносили с места на место, он только осматривал затонувший корабль и сообщал о том, что видит, по телефону.

ОБЛАКА ПОД ВОДОЙ

Наш пароход стоял в порту. Гуляя по набережной, я заметил у берега ржавые остатки судна. Их покрывал зеленый ковер морского салата — ульвы. Грозди черных, тесно прижатых друг к другу раковин мидий росли на железе.

В тихой воде сновали черные рыбы — ласточки.

Со мной был фотоаппарат и бокс для съемок под водой. Но снимать было поздно. Багровое дымное солнце садилось в низкую фиолетовую тучу.

Смеркалось.

— Будет ветер! — сказал капитан.

Я пожал плечами. Волны не страшны. Можно нырнуть и снимать под ними.

Ночью разыгралась было и как-то сразу стихла волна. Мысы, ограждавшие порт, сбили ее. Ветер прошел стороной.

Когда я утром пришел на скалы, у подножия их волновалась небольшая зыбь.

Я надел маску, нацепил на шею оранжевый бокс с фотоаппаратом и полез в воду. В воде ничего не было видно. Какая-то муть кипела перед стеклом. Я протер его – не помогло. Отплыл подальше на чистую воду и, нырнув, направился к берегу.

Желто-зеленое облако клубилось передо мной. Частицы ила, пыль, покрывающая дно, мелкие обрывки водорослей поднялись вверх, встревоженные морской волной. Облако клубилось, расползалось в стороны, то закрывая, то открывая участки дна. Остатков судна не было видно. Только раз или два в желтой мути мелькнула их тень.

Я вернулся к берегу, вылез на скалу и начал собираться. Наш пароход уходил.

ПЕРВЫЕ ПОСЕЛЕНЦЫ

— Много ли нужно, чтобы покорить глубины морей? Нужно научиться жить без солнца, без свежего воздуха, без земли под ногами, без запаха цветов и трав.

Первый подводный дом был установлен в 1962 году на морском дне близ Марселя. Два человека прожили в нем на глубине 10 метров неделю.

Жак Ив Кусто — изобретатель дома — назвал его именем греческого философа, который якобы жил в бочке — «Диоген».

Обитатели «Диогена» ежедневно шесть-семь часов плавали под водой. Но они не поднимались на поверхность. Горячий обед им спускали под воду в термосах. Врач, который проверял их самочувствие, приплывал в акваланге.

Следующий дом Кусто имел уже пять комнат. Его установили в Красном море на глубине около 14 метров. В доме были спальни, гостиная и кухня. В гостиной стояли телефон и телевизор. В доме поддерживалась постоянная температура. Семь человек прожили в нем целый месяц. За необычную форму Кусто назвал этот дом «Морской звездой».

Третий дом Кусто был построен в форме огромного шара — 5 метров в поперечнике. Его погрузили на морское дно, на глубину 100 метров, в Средиземном море.

Три недели команда из шести человек жила и работала в нем. Шутя, акванавты называли свой дом «Шашечницей».

В американской подводной лаборатории «Силэб-1» четверо исследователей прожили двенадцать дней. Лаборатория стояла на глубине 60 метров. Непредвиденный шторм прервал испытание. Впрочем, он больше напугал не тех, кто был под водой, а моряков, чьи суда на всякий случай стояли над погруженной сигарой.

Плавающий дом-лаборатория «Таинственный остров» стоит на якоре в 100 километрах от средиземноморского порта Ницца. Внутрь стального поплавка ученые опускаются с помощью лифта, двадцать иллюминаторов позволяют им вести наблюдения на глубине 50 метров.

Подводный гараж для исследовательской лодки Кусто «Ныряющее блюдце»

ГОРОД ПОД ВОДОЙ

Пройдет немного времени, и мы сможем побывать в подводном городе.

…Наш аппарат приближался к цели путешествия. За стеклами иллюминаторов проносились белые искры — это вспыхивали отраженные светом стремительные обитатели глубины.

На зеленом экране гидролокатора появились один за другим треугольные зубчики сигналов. Это были дома. Мы уменьшили ход.

Из зеленоватой полутьмы выплыл огромный шар. Он висел в нескольких метрах от дна, удерживаемый цепями. Красные огни горели на его верхушке, два желтых отмечали внизу вход.

Наша лодка легла на приемную платформу. Платформа качнулась и втянула наш аппарат внутрь шара. Наступила тишина. Шло время, только редкие удары о платформу говорили о том, что за стенками нашего суденышка идет работа: понемногу из приемника убывает вода, лодка осыхает.

Наконец за иллюминаторами вспыхнул свет, раздались гудки сирены, и наш командир открыл люк.

— У вас только десять минут! — напомнил он.

Мы прошли по коридору в машинное отделение. Ровно гудели вентиляторы, разгоняя во все уголки дома очищенный воздух.

Мы поднялись в лабораторный отсек. Каждое отделение в нем было заставлено стеклянными шкафами.

На полках, в сосудах, залитых желтой жидкостью, покачивались пучеглазые, кольчатые, многорукие обитатели морского дна. На столах стояли пробирки с пробами грунта и воды. Тихие электронные приборы чертили на лентах извилистые кривые. Изредка звонил телефон.

Возвращаясь к лодке, мы зашли по пути в гостиную.

Здесь отдыхали несколько человек. В противоположных углах комнаты стояли два телевизора. На экране одного мелькали кадры кинокомедии, второй был настроен на волну подводных работ. На его экране два водолаза чинили бурильный станок. Черная струйка нефти курилась у основания. Вереница любопытных рыб вилась над прозрачными шлемами людей…

— Сколько времени вы уже здесь? — спросил мой друг журналист одного из жителей подводного дома.

— Четвертый месяц.

— Много работы?

— Невпроворот.

— Вам чего-нибудь не хватает? И, не дожидаясь ответа, написал в блокноте: «Солнца».

— Времени! — ответил его собеседник.

РАЗВЕДЧИКИ ГЛУБИН

Люди изучают глубины. Они плавают на подводных лодках, опускаются под воду в тяжелых водолазных костюмах, ныряют с аквалангами. Целая армия штурмует морское дно.

В Средиземном море большие глубины. Их можно достичь только в специальных аппаратах: батисферах, батискафах, гидростатах, подводных лодках.

Батисфера — это тяжелый стальной шар

Его опускают в море с корабля на очень прочном канате. Люди, скорчившись, сидят внутри шара и смотрят на подводный мир через круглые окошки — иллюминаторы.

Батискаф по сравнению с батисферой — настоящий корабль. У него есть винты и электромоторы. Несколько часов он может плавать на глубине. Но все же он больше похож не на корабль, а на дирижабль Внутри батискафа — керосин. Керосин легче воды. Если отцепить грузы, батискаф всплывет. Как и на дирижабле, экипаж батискафа размещен в отдельной гондоле.

Похож на батисферу гидростат. Его тоже опускают с борта судна на тросе. Но гидростат не шар, а цилиндр. В нем удобнее сидеть, а самое главное — в случае аварии или обрыва троса гидростат всплывает сам.

Маленькая исследовательская подводная лодка «Элвин» Она погружалась на глубину до 2 километров

Очень удобны для подводных исследований маленькие подводные лодки. Плоское «ныряющее блюдце» построил француз Кусто. Внутри «блюдца» водометный двигатель, экипаж его — два человека. Люди лежат внутри лодки на матрацах и смотрят вперед через круглые иллюминаторы.

Кто идет впереди армии?

Разведчики.

Эти аппараты — разведчики глубин.

РЫБЫ-ЛАМПЫ

Я бродил по музею, разглядывал чучела рыб и зверей, выставленные за толстыми стеклами витрин.

Над одной витриной висела картина. В черном прямоугольнике холста переливалась разноцветными огнями странная рыбина. У нее был огромный рот, большие вытаращенные глаза и тонкий, кнутиком, хвост. Вдоль тела в три ряда шли зеленые и голубые фонарики. На носу торчал, как флажок, светящийся красный лоскут.

— Не правда ли, удивительная рыба? — сказал, подходя ко мне, сотрудник музея. — Рыба больших глубин. Каждый день стою около нее.

вот однажды такую рыбу нам привезли в банке с формалином. Поверите — смотреть было не на что! Какой-то бесформенный бычок, бледный, как промокашка.

И много таких красавиц на глубине?

Я опускался в гидростате на глубину четыреста метров. Видел светящихся рыб, светящихся медуз, светящихся головоногих…

Рыба удильщик — фонарщик.

Глубоководная креветка выпускает светящуюся завесу, чтобы спастись от врага.

Мы долго беседовали.

С тех пор всякий раз, когда я вижу в банке заспиртованную бесцветную рыбу, вспоминаю картину в музее и рыбу, разукрашенную как новогодняя елка.

На песке на небольших глубинах растет морская трава зостера.

Ярко-зеленую ульву называют морским салатом. Она селится тоже на малых глубинах.

До глубины 20 метров растет бурая цистозира. Глубина красных водорослей филофоры и грациллярии 20—30 метров, а зеленая кладофора и бурый энтокарпус селятся еще глубже: их царство 40 метров и более.

Медленно плавают между зелеными и бурыми веточками морская игла и морской конек. Плавают, плавают, вдруг станут торчком и пропадут: стоят среди водорослей, качаются взад-вперед, сами буро-зеленые… Поди отличи: где тут водоросли, где тут рыбы?

Главный непоседа в подводных зарослях — рачок-креветка. Вместо весла у него хвост. Щелкает хвостом, носится туда-сюда, всюду сует усы и клешонки. На клешонках у него голубые колечки — как браслетики.

Рядом с ним вертится и краб-плавунец. У этого весла — задние ноги. На конце каждой — лопаточка. Толкнулся задними ногами — поплыл. Медленно бродит по дну травяной краб.

Дальний родственник крабьей семьи — рак-отшельник. Отшельники поменьше носят на себе одну пустую раковину, побольше — ухитряются прихватить еще и пассажира. Пассажир — актиния. Она ядовитыми щупальцами охраняет рака от врагов. Плата ей — крошки со стола хозяина.

РАК-МОШЕННИК

Давно это было. Собрались раки на совет: решать, кому где жить. Кто побольше — в море пошел. Кто поменьше — в реки. Остался самый маленький рачишка. Зеленого цвета, одна клешня больше, другая — меньше. Хвост и брюшко мягкие, слабые. Ростом маленький, а хитрый-хитрый!

— Куда большие пошли, уж там, верно, лучше, — рассудил он. И пошел жить в море.

Прошло немного времени. Видит рачишка: несдобровать ему!

В море хищников разных, рыб зубастых видимо-невидимо. Того и гляди, бычок-страшило съест или краб клешней перешибет.

Какая уж тут хорошая жизнь!

Залез рак под камень. Высунется оттуда, схватит травинку или червяка— и обратно.

Видит однажды: ползет мимо улитка-береговушка.

Хорошо береговушке: носит она раковину на спине. Чуть что — спряталась в нее. Свой дом! «Вот бы мне такой!» — думает рак.

Голова у рачишки маленькая. Что-нибудь хорошее придумать умишка недостает, а обмануть — хватит.

— Здравствуй, соседка! — говорит. — Вылезай из домика, потолкуем.

— Некогда, — отвечает улитка. — Не видишь разве? Тороплюсь. Сестры ждут. Да и не оторваться мне, пожалуй, от домика: с ним расту!

И поползла дальше. К вечеру за ближним камнем скрылась.

— Ах ты, слизняк безмозглый! — рассердился рачишка. — Ну погоди, выманю я тебя из раковины!

Прошел год. Опять встретился у своего камня рачишка с улиткой.

— Где это ты пропадала? Отдохни. Поди, устала дом на себе таскать? У меня для тебя что-то есть. Вылезай — покажу.

Обманывает рачишка: ничего у него нет. Два уса зеленых — и те не отдаст.

— А мне ничего не нужно, — отвечает береговушка. — Вот разве клешню бы, как у тебя. Худо без рук!

— Есть, есть у меня под камнем клешня! — обрадовался рачишка. — Полезай за мной!

Не поверила улитка: виданное ли это дело, чтобы клешня одна без рака под камнем лежала!

Тут, откуда ни возьмись, налетел на них морской ерш — скорпена. Хотел рачишку целиком глотнуть — промахнулся, хвать зубами за клешню— и обломал ее.

Рачишка под камень — шасть! Еле ноги унес. Береговушка в свой домик спряталась.

Уплыл ерш. И улитка уползла.

Прошел еще год. Новая клешня у рачишки отросла. В третий раз встретился рачишка с береговушкой.

— Откуда новая клешня у тебя?—спрашивает улитка.

«Ну, — думает рачишка, — теперь-то я тебя из домика выманю!»

— Как — откуда? Говорил я тебе — под камнем была. У меня там еще одна припасена.

— Дай мне! — просит береговушка.

— Самому нужна… Ну, да так и быть — уступлю. Ползи за мной.

Полез рачишка под камень. Сунулась береговушка за ним — не пускает раковина. Еле-еле отодрала ее от спины, вылезла, с непривычки поежилась-поежилась — и под камень. А рачишка под камнем пролез, с другой стороны вылез. Обежал кругом — и к раковине. Хвост и брюшко в нее засунул, клешни и усы наружу.

Поискала, поискала улитка под камнем — нет ничего! Выбралась, смотрит, а рачишка спиной приподнял ее раковину и бежит по дну прочь.

Осталась улитка без дома. В тот же день ерш ее съел.

Рачишка с тех пор на себе раковину таскает. Прячется в нее, один-одинешенек живет. За это его раком-отшельником называют.

А ребята, когда случится его из воды вытащить, кричат:

— Рак-мошенник! Рак-мошенник!..

И верно, мошенник: в чужой дом залез.

— Как думаете, люди на Земле стали храбрее или трусливее? Вон раньше, говорят, с рогатиной на медведя в одиночку ходили, от стаи волков отбивались, а теперь…

— Насчет медведей и волков не знаю, а что касается моря…

Кто в море страшнее всех? Всегда говорилось — акула. Попался ей навстречу — пиши пропало: съест с подтяжками.

А еще кто? Про кого писали: поймает водолаза — конец. Опутает ногами, прокусит клювом, высосет, как муху. Про осьминога.

И вдруг изобрели акваланг. Стал человек с ним как рыба в воде. Ныряет, встречается с подводными жителями, охотится на них. И оказалось, акула к человеку близко не подплывает, знай крутится в сторонке, иная и за хвост позволяет себя дергать, а осьминог — тот вообще трус: завидит человека, побагровеет от страха и скорее в щель или — дёру, дёру!

Не боится больше их человек.

Выходит, люди под водой храбрее стали.

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

Жили два рассеянных водолаза.

Однажды они надели свои водолазные костюмы и направились к воде.

Их увидел проходивший мимо моряк.

— Что это с вами!! — воскликнул он. — Как вы одеты! Разве так водолазы одеваются!

— А мы рассеянные!

— Ну, положим, один из вас не такой уж рассеянный! Под водой с ним ничего не случится. А вот второй действительно растяпа. Ему под воду лезть нельзя.

Кого имел ввиду моряк?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

1. Как глубоко опускаются батискафы?

2. Что такое «глаз циклона» ?

3. Почему у рыб спинки темные, а брюшки светлые?

4. Показывает ли барометр погоду?

5. Бывают ли волны под водой?

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «АТЛАНТИЧЕСКИЙ ОКЕАН»

Бутылочная почта

Исследовалась система течений: Гольфстрим — Северо-Атлантическое течение. Загадочные рисунки

1. В столкновении виноват верхний корабль. Нижний корабль маневрировал правильно: он берег свой правый борт.

2. На рисунке справа — голова усатого кита, слева — кашалота.

3. На рисунке хвосты: А — ската; Б — кальмара; В — тунца.

Викторина

1. У восточной оконечности Ньюфаундленда. Продолжением его является Северо-Атлантическое течение. Именно оно доносит теплые воды Гольфстрима к берегам Кольского полуострова.

2. Для пассажирского судна, которое быстрее всех пересечет Атлантический океан, существует приз «Голубая лента Атлантики». Сейчас ею владеет турбоэлектроход «Юнайтед Стейтс».

3. Может. Среднее расстояние между плавающими водорослями в Саргассовом море около 10 метров.

4. Для того чтобы проследить, как путешествуют животные в океане, на спину черепах и китов уже не раз прикрепляли радиопередатчики. Чтобы принять от такой черепахи сообщение, надо только знать, на какой волне работает ее станция.

5. На подводных лодках. Атомные двигатели имеет пока только считанное число надводных кораблей, в том числе советский ледокол «Ленин» и американское грузо-пассажирское судно «Саванна».

ЧЕРНОЕ МОРЕ

Море без островов

ЛОЦИЯ. Черное море расположено на юго-востоке Европы. Окружено со всех сторон сушей. Проливом Босфор соединяется с Мраморным морем, а через него со Средиземным.

Имеет свое окраинное море — Азовское. Из Азовского моря в Черное ведет Керченский пролив.
Крупные черноморские порты: Одесса, Севастополь, Новороссийск (СССР), Констанца (Румыния), Варна (Болгария).
Наибольшая глубина 2245 метров.

ЧТО РАССКАЗЫВАЮТ МОРЯКИ

На Черном море я плавал во время войны.

Просто Черного моря нет.

Есть летнее море туристов и курортников. Ласковое, теплое. С галечными и песчаными жесткими пляжами, душной зеленью гор.

Есть море аквалангистов и биологов, море рыбаков и ученых. У этого моря нет берегов, есть подводные скалы и дымные лиловые глубины. Скалы заросли розовой цистозирой, на дне белеют песчаные осыпки. По песку бродят, щупая его тонкими усиками, барабульки, лежат, зарывшись в песок, звездочеты и камбалы. Быстрые дельфины режут плавниками воды этого моря. В нем есть рыбы, о которых даже не подозревают курортники: морской черт, тунцы и акулы.

Есть море торговых моряков. На берегах его грохочут краны, шуршат резиновые ленты транспортеров, фиолетовой рекой льется в судовые трюмы марганцевая руда. Штилевым летом и бурной осенью плывут вдоль крымского и кавказского побережий суда. Они везут нефть из Батуми, цемент из Новороссийска, фрукты из Одессы. В этом море болтает и штормит, как во всех морях, также опасны в нем туманные ночи и редкие мели. Здесь не отдыхают, а работают.

И наконец, есть море памяти. Море военных дней. Когда над черноморьем опускается ночь, плывут по нему эскадренные миноносцы в осажденный Севастополь, огненные трассы прорезают воздух у Эльтигена и Озерейки, высаживаются на причалы Феодосийского порта моряки. Когда я опускаюсь с маской в воды севастопольских бухт, груды железа встают со дна. Это маленькие буксиры, затопленные в дни сдачи города, и катера, погибшие при его освобождении. Попадаются и белые, изъеденные солью листы самолетных крыльев…

Нет одного Черного моря. Есть столько морей, сколько человеческих судеб связано с ним.

ЛОЦИЯ. Общий круговорот течений в море — против часовой стрелки. В Черное море впадают такие полноводные реки, как Днепр и Дунай, вода в нем опреснена, соленость всего 16—28‰.
Черное море — море мертвых глубин. Начиная со 125—200 метров вода отравлена сероводородом. Его выделяют особые бактерии. Они одни населяют глубины.

ЛОЦИЯ. Цвет воды зеленовато-синий, у берегов почти зеленый. Прозрачность до 27 метров. У устьев Днепра и Дуная цвет воды коричневый, прозрачность 2—3 метра.
Черное море бедно островами. Если не считать нескольких песчаных кос, отделенных от берега, на море всего три острова: Змеиный, Кефкен и Березань. Приливов в море нет. Летом погода устойчивая, тихая, зимой и осенью нередки штормы. Грунт на глубинах — ил, у берега — песок, галька.

КОРАБЛЬ-РЕВОЛЮЦИОНЕР

Броненосец «Потемкин». У его борте миноносец № 267. Его команда тоже присоединилась к восставшим.

Команда броненосца стояла в строю. Четыре ряда бескозырок. Четыреста человек.

Тридцать матросов, арестованных офицерами, стояли отдельно.

Второй час ломался и снова вытягивался в линию строй. Толпа выплескивала ораторов. Они выскакивали вперед, комкая в ладонях плоские бескозырки, кричали:

— Долой офицеров!

— Позор! До чего дошли — борщ с червями давать начали!

— Долой самодержавие! Вся Россия встает. Рабочие Одессы начали забастовку…

— Товарищи!.. — Слово взял матрос Вакуленчук.

Но вдруг он замолчал: кучка кондукторов во главе с офицером тащила по палубе брезент.

— Накрыть арестованных!..

Значит, расстрел!

— Товарищи!..

Строй качнулся. Вакуленчук, спрыгнув с башни, пошел к арестованным.

— Назад! — Старший офицер вырвал из кобуры пистолет.

И тотчас в глубине строя, словно в ответ, лязгнула затвором винтовка.

Два выстрела спились в один.

Старший офицер повалился на палубу. В его руке дымился пистолет. Вакуленчук садился, медленно подгибая ноги. Правую руку он прижимал к груди. Под ладонью по белой рубахе расплывалась пятном кровь.

Строй разметало, как ветром. Из коридоров на палубу, грохоча прикладами, валили все новые и новые группы матросов.

— К капитанской каюте!

— На мостик!

— В машину!..

Так, 14 июня 1905 года на Черном море началось восстание на броненосце «Потемкин».

Восставший корабль пришел в Одессу. Тысячи рабочих вместе с матросами провожали в последний путь тело Вакуленчука.

А через три дня под Одессой произошел бой. Бой, в котором не было ни одного выстрела. Эскадра, где находилось пять броненосцев, окружила в море «Потемкина». Подняв на реях сигнал «Эскадре стать на якорь», «Потемкин» прорезал строй броненосцев. И ни одна рука не поднялась к орудийному спуску. Матросское «ура!» катилось по кораблям.

Эскадра не стала на якорь. Она ушла. Но силы были не равны. «Потемкин» остался один. Он метался из порта в порт: Одесса—Констанца—Феодосия. Ему не давали угля, воды, продовольствия. Он был обречен.

24 июня восставшие матросы привели броненосец в румынский порт Констанцу.

25 июня команда «Потемкина» сошла с корабля на берег. Медленно опустилось алое полотнище революции.

Корабль-революционер, покинутый, но не побежденный, остался в чужом порту.

КОРАБЛИ-ПАМЯТНИКИ

Не каждый корабль кончает жизнь на заводе, разрезанный на металлический лом Не каждый гибнет в морской пучине или на прибрежных камнях Есть корабли, которых обошла смерть.

Они стали памятниками.

В Ленинграде на Неве стоит на вечной стоянке «Аврора». О ней мы не забывали ни в одном море. Удел этого корабля — бессмертие.

Англичане хранят на память о парусном флоте два корабля. В Портсмуте стоит корабль адмирала Нельсона «Виктори». На его борту в Трафальгарской битве был убит случайной пулей адмирал.

Шведский корабль «Густав Ваза» плавал всего один день. Он перевернулся и затонул во время первого плавания. Триста лет пролежал этот корабль на морском дне. Сейчас его подняли и сделали из корабля музей. Слева — рисунок из Национального морского музея Швеции.

«Катти Сарк» — один из последних быстроходных парусных кораблей. Были случаи, когда «Катти» обгоняла пароходы. Однажды во время войны она даже ушла от крейсера. При свежем ветре она развивала ход более 20 узлов. Теперь «Катти» стоит в доке на берегу Темзы.

«Красный вымпел» был первым боевым кораблем советского Тихоокеанского флота. Во время гражданской войны маленький корабль воевал у берегов Сахалина, Камчатки, а когда власть на всем Дальнем Востоке временно захватили белогвардейцы и интервенты, «Красный вымпел» не спустил флага республики. Он ушел в нейтральный порт (Шанхай) и там отстаивался долгие месяцы.
Белые пытались несколько раз и здесь захватить корабль, но команда отстояла его. Вот почему «Красный вымпел» по праву называют дальневосточной «Авророй». Место вечной стоянки корабля — один из причалов Владивостока.

В Осло норвежцы хранят два судна. На «Фраме» плавал знаменитый исследователь Арктики Фритьоф Нансен. На плоту «Кон-Тики» шестерка отважных пересекла Тихий океан.

НАШ ВОЕННЫЙ ФЛОТ

ТРИ КАТЕРА

Во время прошлой войны я плавал помощником командира на сторожевом катере.

Катер был маленький, с пушкой на носу и двумя пулеметами на корме.

Катеру не повезло. Около Севастополя он наскочил на мину. Ему оторвало нос.

— Ну что же, — сказали моряки, когда то, что осталось от катера, притащили на буксире в порт, — прощай! Ты был славным маленьким кораблем.

— Почему — прощай? — удивились инженеры. — У нас есть нос точно такого же катера. Вон лежит на берегу. Катер подорвался на мине. Мы этот «ос и приделаем.

И приделали.

Стал катер плавать, корма своя — нос чужой.

Плавал, плавал, воевал, до Одессы дошел, вдруг — раз! — попал под бомбежку. Взорвалась бомба у самого борта, оторвала кормовую часть. Корма утонула, нос спасли.

Приделали на заводе к этому носу корму от третьего катера. Стал новый катер плавать. Война уже к концу. Плаваем мы на нем и не знаем, что за корабль под нами? Ведь от старого катера ничего не осталось: две половинки, и обе чужие.

И все-таки осталось: люди да доброе имя. Название катера не менялось.

КТО РАНИЛ КАМНИ?

У мыса Айя, близ Севастополя, есть скала. Высокая каменная стена уходит отвесно в воду. Скала покрыта круглыми вмятинами. Они метят ее, как оспины.

Кто ранил камни?

Сто лет назад на Черном море шла война: Россия воевала с Турцией. Прежде чем отправиться к вражеским берегам, русские корабли приходили сюда. Они проплывали один за другим мимо мыса. Грохот пушечных залпов метался между берегом и кораблями. Корабли палили по скале в упор. Офицеры проверяли комендоров, комендоры — пушки.

Знаменитые адмиралы стояли на палубах кораблей.

18 ноября 1853 года на рейде у Синопа встретились русская эскадра под командованием адмирала Нахимова и турецкая эскадра. Русские заперли противника в бухте. В завязавшемся бою все корабли неприятеля были уничтожены. Спасся только один небольшой турецкий пароход.

С тех пор минули годы. На смену парусникам пришли броненосцы, их сменили линкоры, и, наконец, Черное море, как хозяева, стали бороздить подводные лодки. Если лодке надо провести учебную стрельбу, она выходит а открытое море. В облаке брызг и пара вырывается из-под воды грозный снаряд. Русский флот по-прежнему готов защищать родные берега.

НА УЧЕНИИ

С утра погода стала портиться. С севера наползли на берег серые тучи. Закапал мелкий декабрьский дождь.

— Совсем как у нас летом на Балтике, — сказал адмирал.

Он сидел в каюте и внимательно рассматривал карты.

В полдень крейсер вышел в море. Один за другим взмывали с его палубы в воздух вертолеты. Тарахтя, они боком уносились прочь от корабля и, как маленькие черные стрелы, повисали над горизонтом.

Вертолеты искали лодку. Они сбрасывали в воду буйки, и те короткими цепочками покрывали море.

Я поднялся в радиорубку. Там радисты принимали сигналы. Словно ожив от соприкосновения с водой, далекие буйки начинали звучать. Я знал: плавая, буйки то и дело посылают в глубину короткие сигналы, похожие на сигналы спутника — клинг! клинг!

Противолодочный корабль. Стоит на якоре, несет гюйс, вымпел и флаг.

Катер-ракетоносец под флагом командира соединения кораблей.

Флаг гюйс.

Флаг гвардейского корабля, награжденного орденом Красного Знамени.

Ракетный корабль

«Боевая тревога!»

Противолодочный крейсер

Но вот один из сигналов нашел в моря лодку и, отразившись от ее корпуса, пришел назад к бую, а потом по радио к нам: клинг! Слабое эхо прозвучало как сигнал тревоги:

— Лодка найдена!

Вспарывая острыми носами свинцовую воду, к буйку уже неслись катера. На их палубах дрожали, уставясь в небо тупыми рыльцами, глубинные ракетные бомбы.

Залп! Дымные изогнутые следы повисли над водой. Бомбы обрушились на то место, где была обнаружена лодка. Белые столбики-всплески поднялись кверху.

Но взрывов не последовало. Там, где упали бомбы, вода раздалась и на поверхности показалась круглая, выгнутая, как спина кита, палуба. Из высокой горбатой рубки высунулась голова командира лодки.

Мы подошли.

— Быстро вы нас накрыли! — крикнул в мегафон на крейсер командир.

— Быстро-то быстро… — сказал адмирал и задумался.

Радисты уже отстукивали сигнал окончания учения, а он все думал. Он считал, что каждое учение — это маленькая война, и вспоминал: не было ли в чем промаха.

ФЛАГИ И ЗНАКИ РАЗЛИЧИЯ

Флаг Главнокомандующего Военно-Морским Флотом

Одного паренька призвали во флот, привезли в Севастополь и там в казарме переодели во все флотское.

«Что, если выйти на улицу, дойти до почты, дать телеграмму?» — подумал паренек. Ему очень хотелось пройтись по городу в новой морской форме.

Он подошел к воротам казармы,

— Скажите, пожалуйста, где здесь почта? — спросил он военного у ворот.

— Разве вы не видите, товарищ матрос, что я — лейтенант? — ответил военный. — Обращаться надо по званию! Вы что, здесь первый день?

— Первый.

— Видите, на той стороне улицы стоят: один старший матрос, один старшина второй статьи и один мичман? Старший матрос — артиллерист, а старшина — из боцманской команды. Пройдете мичмана, пройдете артиллериста и, не доходя до боцмана, повернете направо. Второй дом за углом — почта. Только сперва получите увольнительную записку.

«Вот это да! — подумал паренек. — Увольнительную, может быть, мне и дадут, да как я узнаю, кто мичман, кто артиллерист, кто боцман? И как называть встречных военных по званию?»

Он вернулся в казарму и сел писать домой простое письмо.

Военных моряков различают по знакам на погонах и рукавах, военные корабли — по флагам. Флаги расскажут о корабле всё, даже что за командир сейчас у него на борту.

Стоит корабль у причала, а на мачте сигнал:

— У нас начальник штаба.

ЗЫБКАЯ ДВЕРЬ

В подводном доме нет окон. Стены обиты губчатой резиной. Круглые сутки жужжат лампы дневного света.

Самое удивительное в этом доме — дверь.

Она горизонтальна. В нее смотришь, как в окно. Тихо покачивается ее блестящая поверхность. Неверные голубые полосы сходятся и расходятся за ней.

Наклонись, тронь эту дверцу ладонью — дверь колыхнется и уступит, пальцы пройдут сквозь нее.

Зыбкая дверь — это поверхность воды. За ней — мерцающий свет, отраженный от дна, и пятнистый ковер водорослей под домом.

КАКАЯ ЗАВТРА БУДЕТ ПОГОДА?

Бывает так. Принесет радист капитану прогноз погоды: «Завтра в северо-западной части Черного моря ожидается холодная ветреная погода…» Капитан посмотрит прогноз и скажет:

— Это я и сам знаю!

Кто предсказал ему погоду? Приметы.

Примет на корабле много. «В понедельник в море не выходи». «Женщина на корабле к несчастью». «Тринадцатого числа стой в порту»… Такие приметы — глупости. Придумали их ленивые, злые люди.

Придумали для того, чтобы оправдать свои неудачи или чужое безделье.

Приметы погоды — иное дело. Их еще называют — местные признаки. Собирали их моряки веками. Проверены они тысячи раз. Если спросить ученых, каждой примете они подберут объяснение. Вспомните медуз: они уходят от берегов потому, что слышат приближение шторма.

Вот несколько местных признаков погоды. Запомни их.

Если на рейде дымы из труб кораблей поднимаются прямо вверх — сохранится хорошая погода.

Если дым при штиле стелется по воде или по суше — скоро наступит ненастная ветреная погода.

Если солнце село в воду – жди хорошую погоду.

Если солнце село в тучу — берегись, получишь бучу.

Чайка ходит по песку — моряку сулит тоску.

Если чайка села в воду — жди хорошую погоду.

Перед штормом рачки-бокоплавы выбираются на берег подальше от воды, а рыбы и медузы уходят от берегов, скрываются в глубину.

Ласточки кружатся высоко вверху — к хорошей погоде.

Ласточки летают над самой водой — к ненастью.

НАСЛЕДНИКИ БРИГАНТИН

Мимо нас прошел учебный барк. Низкий, длинный, с белыми башнями парусов над палубой.

Кто-то из пассажиров вздохнул и сказал:

— Прямо летит! Вон он — наследник бригантин.

Но барк не летел, а плыл. Он теснил носом воду, глубоко врезался в нее килем.

Затем из-за мыса показался катер. Он только что вышел из порта и двигался медленно. Катер прошел немного, и вдруг из-под его кормы вырвался белый бурун. Катер помчался быстрее, еще быстрее и наконец, не торопясь, словно нехотя, стал вылезать из воды. Вышли на воздух борта, повис над водой киль. Катер шел, опираясь только на короткие доски— крылья под днищем. Он почти летел.

За ним показался второй тупоносый, широкий, как лапоть. С прямыми обрубленными бортами. Моторы его ревели так, что было слышно у нас на палубе. Он шел, зарываясь в воду, разводя большую волну. Но вот и он добавил моторам обороты, приподнялся и понесся, совсем не касаясь днищем воды. Он утюжил волны, выметывал из-под бортов пену. Он летел по-настоящему.

Я подумал, что катерам не хватает стройности барка, его крылатых парусов, но все-таки именно они, катера, — настоящие наследники бригантин.

Катер на подводных крыльях скользит по воде, опираясь на них. Только гребной винт его погружен в воду.

Катер на воздушной подушке движется иначе. Сильные моторы гонят под его днище струи воздуха и поднимают катер. Он скользит не по воде, а по слою воздуха.

ЯКОРЬ

Когда корабль вернулся из плавания: когда он вошел в порт?

Нет.

Однажды мы возвращались с моря. Вошли в Цемесскую бухту. Увидели Новороссийск.

С берега дул сильный норд-ост. Он нес запах цементной пыли и городского дыма. Все места у причалов были заняты. Нам приказали стать на якорь. Якорь пополз. Мы качались посреди рейда. На палубе, постукивая, скрежеща, то напрягалась, то ослабевала якорцепь. Где-то под нами, в темной глубине, лапы якоря то цеплялись за каменистое дно, то срывались и начинали скользить.

Мы промучились с якорем всю ночь. Мы не включали якорных огней, не отпускали матросов с палубы. То и дело звенел машинный телеграф и винт под кормой начинал медленно вращаться, удерживая судно на месте. Ветер, сваливаясь в бухту с бледно-зеленых, освещенных луной гор, выл торжествующе и зло. Только утром, когда он стих, мы, выбрав место поближе к берегу, стали на якорь и отпустили команду отдыхать.

Этой ночью мы считали себя в плавании. Мы плавали, волоча якоря.

Когда же корабль вернулся из плавания? Когда его якорь «забрал», то есть зацепился за грунт.

Первым якорем был простой камень. К нему привязали веревку и бросили за борт.

Прошли века, якорей придумано сотни. Но до сих пор считается: хороший якорь тот, который прост.

Якорь Холла

Грибовидный якорь подводной лодки.

Мертвый якорь. На такой якорь ставят буи и бочки. Ставят надолго, намертво.

Якорь Матросова.

Адмиралтейский якорь со складным штоком.

Вот почему якорь держит крепко, а выбирать его легко. Надо только поднять веретено якоря.

МОРСКОЙ ПЕТУХ—ТРИГЛА

Прошел по морю слух, что появилась в нем новая рыба.

Собрались морские жители, потолковали и решили послать к ней ласкиря.

Пускай, мол, все узнает, расскажет. Если рыба стоящая, все пойдем смотреть, а нет, так и времени терять нечего.

Ласкирь на подъем скор. Один плавник здесь, другой — там. Живо слетал, вернулся и рассказывает:

Нашел. У песчаной косы стоит. Своими глазами видел. Ух и рыба! Спина бурая, брюхо желтое. Плавники как крылья, синие с золотом. А глаза… знаете какие?

— Черные?

— Ну да! Ни за что не угадаете! Голубые!

Ласкирь от удовольствия на месте крутится. Вот это новость принес!

— Голубые? Это ты, брат, того!.. — усомнился морской конек.

— Отсохни у меня хвост, если вру! — клянется ласкирь. — Стойте здесь — еще сбегаю.

Убежал. Возвращается, язык на боку.

— Чудеса! — говорит. — Хотите верьте, хотите нет. Только я приплыл, опустилась рыба на дно. Выпустила из-под головы шесть кривых шипов, уперлась ими в дно и пошла, как на ходулях. Идет, шипами песок щупает. Найдет червя — и в рот…

Рассердились морские жители на ласкиря. Где это видано, чтобы рыба пешком по дну ходила?

— В последний раз, — говорят ему, — посылаем. Беги и все заново доложи. Чуть соврешь — пеняй на себя!

Умчался ласкирь. Ждут его, ждут. Нет вертлявого.

Собрались было сами идти, глядят — плывет. Растрепанный, весь в песке! Рот раскрыл — до того ему говорить не терпится!

— Слушайте, слушайте!.. — кричит.

Отдышался и начал.

— Приплыл я, — рассказывает, — к рыбе. Пошла она по дну, я сзади. Вдруг навстречу сеть. Громадная, как стена. Захватили нас рыбаки сетью и вытащили на берег. Ну, думаю, конец пришел. А рыбаки на меня и не смотрят. Увидали новую рыбу — и к ней. Только хотели ее схватить, а она шаром раздулась, плавники встопорщила да как заскрипит: зз-грры! З-з-грры! Испугались рыбаки — и бежать. Рыба хвостом стук по песку — и в воду. Я за ней… Вот было так было!

Поразились рыбы.

— А что, — спрашивают, — у нее за хвост?

— Обыкновенный, — отвечает ласкирь, — лопаточкой.

Видит — не убедил.

— Ах да, — говорит, — черное пятнышко посредине! Ну, раз даже пятнышко заметил, значит, видел. Отправились все к незнакомой рыбе.

Нашли. Назвалась она морским петухом — триглой.

Смотрят, верно: спина у нее бурая, брюхо желтое, плавники синие с золотом, глаза голубые. Правду говорил ласкирь.

А шипы? Есть шипы. Прошлась тригла на них. И это правда.

А голос? И голос есть. Заскрипела, заверещала так, что все отскочили. И тут ласкирь прав.

Вон и хвост такой, как он говорил, — обыкновенный, лопаточкой… Э-э, а черного пятнышка-то нет!

Обрадовались рыбы, крабы. Схватили ласкиря и учинили ему трепку. Не ври! Не ври!..

И зачем он сгоряча это пятнышко выдумал?..

Много ли нужно добавить к правде, чтобы получилась ложь?

Немного — одно пятнышко.

МОРЕ ПОД ОБЛАКАМИ

Мой приятель прошлым летом был с экспедицией под Феодосией. Раскапывал курганы.

Вышли они как-то на берег моря, разбили лагерь.

Погода пасмурная. Только что отгрохотал шторм. Скалы мокрые. Из расселин ручейки. Низкие облака цепляются за верхушки скал. Облака невысоко — метров сорок.

«Дай, — думает мой приятель, — рукой потрогаю облако!»

И полез на скалу. Лезет, по сторонам смотрит. Запоминает обратный путь.

Вверх не страшно, вот вниз… Куда ногу ставить — не видно.

Лез, лез и долез до широкого уступа.

Посмотрел вверх. До облаков еще метров десять. Посмотрел вокруг — в камнях на уступе лужицы.

Видит — в одной луже что-то шевелится. Присел над ней на корточки. В красноватой воде — крабишка. Увидел человека и под камень — шесть! Посидел под камнем, любопытство одолело — высунул нос. Клешонками шевелит — ждет: что человек делать будет?

А в луже он не один. По дну две витые ракушки ползут, черные моллюски их на себе тащат. Маленькие серые рачки шныряют: то в стайку соберутся, то во все стороны — порск! И что самое удивительное — рыбка! Бычок, с мизинец толщиной. Глазастый, губы бантиком, голова — с пятак.

Очень удивился мой приятель. Как эта морская живность в дождевую лужу попала? Ну ладно, краб, моллюски, рачки по скале могли залезть, а рыбка?..

Странная компания! Не по воздуху же они сюда прилетели?

Захотелось приятелю пить. Макнул палец — и в рот. А вода-то в луже соленая!

Тут он и сообразил. Никакая эта лужа не дождевая. В шторм, когда волны о скалу разбивались, брызги вверх летели. Получились лужи. И морские животные с брызгами сюда попали — вон на какую высоту их забросило.

Ну, а что с ними дальше будет? Выглянет солнце, лужу высушит — и конец?

Опустил приятель в лужу руку, загнал бычка под камень, вытащил и швырнул в море.

Больше он никого не спасал. Краб и моллюски захотят, своим ходом уйдут, а рачков не поймаешь — маленькие да верткие.

А может, солнца и не будет? Может, будет опять шторм? Снова полетят вверх соленые брызги. Переполнятся лужи водой и потекут ручейками вниз. А вместе с водой потекут и их обитатели. Домой — в море.

Посмотрел мой приятель еще раз на крабишку, попрощался с ним и хотел было лезть выше. А выше — никак: дальше отвесная стена, ни одной ступеньки.

Так и не долез он до облаков. Метров десять.

Морской язык

Чистый якорь

Мы плавали на учебных катерах. Одну неделю ты за моториста, вторую — за рулевого, третью — за боцмана.

Пришла моя очередь боцманить.

Стали мы сниматься с якоря.

Кручу брашпиль, вытаскиваю из воды якорь.

Стук! — ударился якорь о борт, вышел из воды.

— Как якорь? — крикнул мне с мостика старшина.

— Н-ничего, — отвечаю я.

— Посмотри, голова садовая, чист или нет!

Я заглянул за борт.

— Грязный!

Старшина уже мчался ко мне.

— Какой же он грязный?! — сказал старшина и посмотрел на меня свысока. — Якорь чист! — крикнул он рулевому.

Катер затарахтел мотором и начал описывать циркуляцию от берега.

— Товарищ старшина, — сказал я, — ну как же чист? Смотрите, сколько на нем грязи!

— Чистым называется якорь, который не поднял со дна чужую якорцепь или кабель, — ответил старшина. — Чист — значит, можно плыть!.. — Он помолчал и добавил: — А грязь смоешь. Возьмешь ведро. Поливай, пока не будет… — Старшина запнулся. — Ну, в общем, блестел чтобы. Сам понимаешь. — Слово «чистый» он так и не сказал.

Поблескивает-затмевается

— Смотри, огонь проблескивает!

— Ты что, не видишь? Он же затмевается.

— Нет, проблескивает!..

До хрипоты спорят два помощника капитана.

И какая им разница: проблескивает, затмевается — не все ли равно?

Нет, не все. Разница большая. Если вы на судне темной ночью подходите к берегу и видите наконец огонь первого маяка, то «проблескивает» он или «затмевается» — важнее важного.

На карте у каждого маяка надпись — характер маячного огня. Вышел к неизвестному берегу — смотри в оба. Светит там постоянный огонь? Ага, знаем: маяк на мысе Скалистом! Проблесковый? На Поворотном. Огонь затмевается? Ого! Нас отнесло к Столбовому…

Как узнать, какой огонь?

Очень просто. Одни маяки светят так, что у них время темноты меньше времени свечения, — такой маяк светит и только время от времени «затмевается».

Другие светят только урывками — время темноты у них больше времени света. Эти «проблескивают».

— Когда наступают холодные месяцы, над морем появляются птичьи стаи. Тянутся на юг перелетные. Устраиваются где потеплее.

А под водой?

Где встречают зиму морские жители?

Как и все: кто—где.

Кит — в теплых водах посреди Тихого или Атлантического океана. Он приплыл сюда на зиму из суровых полярных вод.

И рыбы устроились где потеплее. Одни на глубине — неподалеку от тех берегов, где охотились летом. Другие — в морях за тысячи миль от летних пастбищ.

У каждого свой — рыбий или китячий — юг.

— Красива снежная ночь на земле. Тихо идет снег, белой пеленой покрывает улицу, ложится в сугробы, засыпает сад…

А под водой?

Под водой тоже идет снег. Только не белый, а коричневый. Мягкими хлопьями падает на дно, засыпает водоросли, обломки кораблей.

День за днем, год за годом, тысячи лет подряд сыплются сверху на морское дно частицы земли, вынесенные в океан реками, малюсенькие скелеты морских организмов. Толстые пласты ила скапливаются на дне. Громоздятся там иловые холмы, беззвучно срываются с них иловые лавины. Кто знает, какие тайны погребены под ними? Может, лежат там дома легендарных атлантов, утлые корабли путешественников, задолго до Колумба побывавших в Америке?

Снег, мягкий коричневый снег непрерывно идет под водой.

— Бывают ли елки под водой? Ну откуда? Нет там никаких елок. Растут на морском дне громадные зеленые ламинарии, рыжими кустиками лепится к камням цисто-зира…

И все-таки елки под водой бывают. Я читал про две.

Первую захватили с собой в поход советские моряки. Шла война, и подводная лодка караулила в море врага. Но ровно в полночь и на ней, в полутемном лодочном отсеке, вспыхнули разноцветные новогодние огоньки.

Вторую устроили под водой аквалангисты. Они работали в Красном море, привязали к елке груз, украсили и опустили зеленое деревце на дно. Пестрые, как попугайчики, коралловые рыбки тотчас же заселили ее ветви.

Морские враки

Однажды 31 декабря застало нас на корабле. Пароход только что вышел из Одессы. Мы торопились попасть к вечеру в Севастополь, забрались в кают-компанию и начали рассказывать друг другу разные морские истории.

Знаете что, — сказал кто-то из пассажиров, — давайте устроим соревнование: кто лучше соврет.

— Идет!

Начали рассказывать.

— Лет десять назад плавал я на Каспии, — сказал один. — Попали мы в шторм. Ветер мачты гнет, волну развел — ужас! Как начало нас швырять: в каюте от стенки к стенке так и летаешь. Чуть не перевернуло пароход. Кончился шторм, пришли мы в Баку. Что такое? Волн нет, а пароход с борта на борт валится! Оказалось, остановиться не может! До тех пор качался, пока его на берег не вытащили.

— Ну что же, — сказал второй, — волны и верно бывают — ого-го какие!

— А вот моя история, — начал третий. — Возил я по Тихому океану почту. Подходим раз к Сахалину — берега не узнать! Помним — около входа в порт должна быть скала. Порт есть, скалы нет. Неужто ошиблись? Вошли в порт.

Все правильно — берег тот самый. А где же скала? «Скалы, — говорят нам, — нет. На эту скалу три дня назад пароход налетел. Скала в дым, а пароходу ничего. Почисти ли, и дальше поплыл…»

— Очень крепкие пароходы сейчас, — подтвердил я, посмотрел в окно и говорю: — А ведь мы пришли. Уже входим в порт.

— Ерунда какая! До Севастополя полдня ходу. Вот уж этого быть не может. Здорово соврал! Вот и победитель!

Осмотрелись, а я прав — пароход уже в порту. Только не в Севастополе, а снова в Одессе. Вернулись: что-то в машине испортилось.

Пришлось нам Новый год встречать в Одессе.

ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК • ЗАГАДОЧНЫЙ РИСУНОК

Какая часть Черного моря нарисована здесь?

ВИКТОРИНА МОРСКИХ СЛЕДОПЫТОВ

Заканчивая путешествие, мы настроились на новогодний шутливый лад. Поэтому нашу последнюю викторину мы проведем шиворот-навыворот. Вместо пяти вопросов напечатаем пятнадцать ответов. Каждому морскому выражению дано три объяснения, но правильное из них всегда только одно. Найдите его.

1. Бить склянки. — Разбить всю стеклянную посуду на судне. Отметить колокольным боем время. Уронить очки на палубу.

2. Прижаться к берегу. — Плыть вплотную к берегу. Лежать животом на песке. Привязывать корабль накрепко к причалу.

3. Отдавать якорь. — Возвращать якорь, взятый взаймы. Меняться якорями. Становиться на якорь.

4. Разнести якорцепь. — Изругать плохую цепь в пух и прах. Расстелить цепь по палубе. Порвать цепь в мелкие клочья.

5. Срубить мачту. — Искрошить мачту топором. Уложить мачту на дно шлюпки. Вырубить в лесу дерево для мачты.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «СРЕДИЗЕМНОЕ МОРЕ»

Загадочный рисунок

Посмотрите, куда правый водолаз присоединил воздушный шланг.

Викторина

1. Батискаф «Триест» в 1960 году опустился на дно Марианской впадины (10 910 метров).

2. «Глазом циклона» называют безоблачный участок неба в центре циклона.

3. Рыбы, окрашенные так, малозаметны сверху, с воздуха, птицам, а снизу — морским хищникам.

4. И да и нет. Барометр показывает давление. Наблюдая за ним, мы можем лишь предсказать наступление циклональной или антициклональной погоды.

5. В глубине, на границе слоев воды с различной плотностью (разной соленостью и температурой), возникают невидимые волны. Иногда под влиянием притяжения Луны и Солнца, иногда из-за колебания водных масс на поверхности моря.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ, ЗАДАННЫЕ В РАЗДЕЛЕ «ЧЕРНОЕ МОРЕ»

Загадочный рисунок

На рисунке изображен участок Крымского побережья от Феодосии до Керчи.

Викторина

1. Бить склянки — отмечать колокольным боем судовое время.

2. Прижиматься к берегу — плыть вплотную к берегу.

3. Отдавать якорь — становиться на якорь.

4. Разнести якорцепь — расстелить ее по палубе для чистки или покраски,

5. Срубить мачту — ослабить ее крепления, вынуть из гнезда и уложить.

ПУТЕШЕСТВИЕ ЗАКОНЧЕНО

Мы в порту. Неподвижна палуба. Молчит машина.

Позади нас остался весь земной шар. Навстречу попадались караваны судов, под килем проплывали стаи рыб. Неторопливые, чуткие животные сопровождали нас. Синие берега сваливались за горизонт. Неинтересных судов не было. Неинтересных животных мы не встречали. Не было неинтересных берегов. Но самым удивительным в море оказался человек.

Это он изменил океаны, заселил острова, пробил в перешейках каналы, наполнил морской простор блеском парусов и синими дымками пароходов.

Когда поднимаешься на мачту, горизонт отступает, открывается даль.

В штурманской рубке человек быстрее думает, на палубе по-иному говорит. Моряки дружный народ. В одиночку не срубишь мачту, не запустишь турбину. Жизнь моряков поучительна: у них свой язык, свои обычаи и привычки.

История морских плаваний — это история открытия Земли. Но главное в судьбе Гудзона, Невельского, Колумба — преданность мечте.

Беллинсгаузен говорил, что свое плавание он расположил так, чтобы принести возможную пользу людям. Пожелаем всем таких плаваний!

СПРАВОЧНЫЙ ОТДЕЛ

Карта с синими и красными стрелками (холодные и теплые течения), которая помещена на предыдущих страницах, недаром имеет подзаголовок: «В Северном полушарии лето, в Южном — зима». Когда в Северном полушарии наступит зима, а в Южное придет лето, кое-что в картине течений изменится.

В Атлантическом океане исчезнет межпассатное противотечение. В Индийском океане муссонное течение переменит свое направление: оно будет направлено с востока на запад, а Сомалийское станет теплым и устремится на юг.

В Тихом океане у берега Калифорнии появится теплое течение, идущее на север. Оно оттеснит холодные воды Калифорнийского течения в океан. Как и все карты, карта течений поучительна.

Вот близ берегов Флориды отклонились на юг и образовали полукольцо струи Гольфстрима. Это и есть Саргассово море — море без берегов, тихое кладбище каравелл.

Вот устремилось на восток, следуя вдоль южной сороковой параллели, течение западных ветров. Оно кольцом опоясывает земной шар. Это дорога штормов. Недаром то место, где течение, сужаясь, обрушивается на скалы мыса Горн, веками пользовалось у мореходов дурной славой. Вот район экватора — пассатные течения Атлантического и Тихого океанов. Проведи пальцем по карте, следуя их плавным изгибам. Ты повторил путь папирусного кораблика «Ра», бальсового плота «Кон-Тики» и кипарисового плота Бишопа. За синими и красными стрелками — судьбы людей.

МЕРЫ ДЛИНЫ, ИСПОЛЬЗУЕМЫЕ В СССР НА МОРЕ

Морская миля равна 1852 метрам.

Кабельтов — это одна десятая часть морской мили (185,2 метра).

АНГЛИЙСКИЕ МЕРЫ ДЛИНЫ, КОТОРЫЕ ВСТРЕЧАЮТСЯ В МОРСКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

Ярд равен 3 футам (91,44 сантиметра)

Фут решен 12 дюймам (30,48 сантиметра)

Дюйм равен 25,4 миллиметра

РАССТОЯНИЯ МЕЖДУ ОСНОВНЫМИ ПОРТАМИ И ПУНКТАМИ МИРА (по морским путям в милях)

ПРИМЕР ОПРЕДЕЛЕНИЯ РАССТОЯНИЯ

Надо определить расстояние для путешествия от Ленинграда до Сан-Франциско. Составляем по карте маршрут: Ленинград—Лондон—Нью-Йорк—Колон—Панама—Сан-Франциско. Подсчитываем сумму расстояний: 1495 + 3350 + 2000 + 46 + 3250 = 10141 миля, или почти 18 800 километров.

Таблица 1. ШКАЛА СИЛЫ ВЕТРА (Шкала Бофорта)

Таблица 2. ШКАЛА ВОЛНЕНИЯ

Таблица 3. НАИБОЛЕЕ ЯРКИЕ ЗВЕЗДЫ, ВИДИМЫЕ В СЕВЕРНОМ ПОЛУШАРИИ

Таблица 4.  НАИБОЛЬШИЕ ВЫСОТЫ И ДЛИНЫ ВОЛН В НЕКОТОРЫХ МОРЯХ И ОКЕАНАХ (в метрах)

Таблица 5.  СРЕДНИЕ ТЕМПЕРАТУРЫ И СОЛЕНОСТЬ (НА ПОВЕРХНОСТИ), а также ПРОЗРАЧНОСТЬ ВОДЫ В НЕКОТОРЫХ МОРЯХ ЛЕТОМ