— Вранье принципиально отличается от лжи.
Так верилось, и вот случилось:
Всей верой, всей вселенской болью,
Всех праведных и правых кровью
Неправедное облачилось.
И наконец-то — Справедливость
Восторжествует над Любовью.
Поздравляю вас, гражданин, соврамши…
На занятиях по практической психологии — будь они в клубе молодежи или для студентов-психологов, я частенько совершенно честно заявляю: «Я не обещаю быть честным. Или, тем более, справедливым». Почему?
Еще более честно я обычно поясняю, что такое обещание нашу работу существенно (и непродуктивно) ограничило бы: психология (тем более практическая) рассматривает жизнь, а жизнь, на мой взгляд, существенно богаче простого «да-нет», «правда-ложь», «единица-ноль». В самом деле, человек — не компьютер (слава Богу!), и его повседневная реальность (что называется, быт) далеко не всегда вписывается строго в одни рамки.
Реальность бывает объективная, а бывает человеческая. То есть соответственно выдуманная («объективная») и такая, какая она есть на самом деле («человеческая»).
В чем тут дело: реальность «объективная» — это реальность измеренная, обсчитанная и учтенная, то есть оформленная с точки зрения весьма произвольных, но общепринятых (людьми придуманных и принятых, то есть изначально субъективных) правил и линеек. Которых в объективной природе не существует.
А вот реальность человеческая начинается тогда, когда всем этим сантиметрам и килограммам кто-то из наших окружающих или мы сами начинаем придавать некий смысл. Вот, дескать, Таня толще Ани. На двадцать сантиметров в талии. Ну, и тяжелее на десять килограммов. Тут сразу все понятно?
По-моему, кстати, не сразу. Ну и что из того, что Таня толще? Само по себе это тоже ничего не значит. То есть тоже бессмысленно. Непонятно. А вот если я знаю, что Таня расстраивается и отказывается есть, а Аня радуется и Таню насмешливо подначивает, дескать, «Ваня не любит толстушек», тогда что-то начинает проясняться. Ну и так далее. Словом, на деле (в реальности?) получается, что объективность нас вообще не трогает. Интерес к ней мы начинаем проявлять, когда она нас как-то касается, когда мы находим в ней свой собственный смысл, то есть когда объективность обрастает нашим личным отношением, близкой для нас и понятной сердцу (и уму) субъективностью.
В чем тут смысл: в том, что если мы с вами не математики и астрономы (которые, кстати, тоже люди), и живем здесь и сейчас — в повседневности, то действительность «как она есть сама по себе» не имеет к нам решительно никакого отношения. Значение (лично для нас) имеет отношение, возникающее у нас — к ней. И при чем тут, скажите, правдивость?
Напомним тут, что мы говорим не о геометрии или квантовой механике, а о психологии — то есть людях и их взаимоотношениях. Отсутствие в этих отношениях какой-нибудь общей для всех «правды-истины» уже давно стало общим местом и в бытовых разговорах, и в глубоких философских трудах. Поэтому, если Аня «честно» сообщит Ване, что Таня потолстела на столько-то сантиметров и килограммов, Ваня из этой «объективной» информации сделает свои, весьма субъективные, выводы. И, кстати, Аня, надо думать, об этом догадывается. Так что же, похвалить Аню за честность?
Пример, очевидно, слишком прост. Реальность куда более многопланова, а значит, и возможностей для ее толкования в рамках «правильно-неправильно», «истинно-ложно», «честно-нечестно» еще больше. В ней далеко не всегда, хотя бы и косвенно, все сводится к сантиметрам. И вообще к чему-либо измеримому.
— Отвечай! Где ты был вчера вечером?!!!
— Ну, был.
— Я так и знала! Я всегда подозревала!!!
Ну, допустим. Кто-то знал и подозревал. Правда, и в этом примере честный ответ собеседника пока ни о чем не говорит. А скандал уже начался. И, видимо, выясняться будет не столько факт чьего-либо наличия или отсутствия в определенное время в определенном месте и даже не характер производимой деятельности (был или не был и что там делал). Выясняться будут — отношения. И тут суть уже не в «соврал – не соврал». Тут все куда тоньше.
Поэтому, когда дело касается людей и их личных отношений, «правда» представляется мне инструментом грубым не менее, чем «ложь». Может быть, обращать внимание стоит и вовсе не на это. Я обычно предлагаю подумать над таким рассуждением:
если вы что-то говорите, и от этого кому-то хорошо и никому не плохо — то это хорошо.
А если от сказанного вами кому-то стало хуже и никому (учитывая и перспективу) — лучше, то это, сказанное — плохо. А если никому не стало никак, то разницы — были ли вы правдивы или наоборот — и вовсе нет. А жизненная повседневность располагается всякий раз где-то между этими «хорошо» и «плохо».
Словом, не так важно, будете ли вы говорить правду или врать в каждой конкретной жизненной ситуации. Важно, будете ли вы заботиться о тех, кто рядом с вами. И если ваша правда — для них добро, вы, наверное, скажете правду. И наоборот. А если вы не знаете, «чем слово… отзовется», то вы будете осторожны в словах, думая больше о том, как бы не навредить. Ни собеседнику, ни, кстати, самому себе.
Вот такие размышления и лежат в самой основе авторского подхода к этой книги. Поскольку речь у нас идет о психологии, да еще психологии повседневной, а не сурово академической, о психологи, с которой так или иначе мы сталкиваемся постоянно, нас, вероятно, больше будет беспокоить не вопрос «как правильно?», а вопрос «как есть?». И в разговоре этом, Читатель, я не обещаю придерживаться строгой и принципиальной правды. Наверное, свою правду каждый найдет сам. Мы же коснемся того, как это бывает — в жизни.
Юный друг, всегда будь юным,
Ты взрослеть не торопись…
Никогда не знай покоя,
Плачь и смейся невпопад —
Я сама была такою
Триста лет тому назад.
Все возрасты покорны пубертату.
Хорошо помню случай с симпатичной девушкой лет двадцати, которая буквально рыдала: «Раньше жизнь была легкой, радостной, свободной, раньше все было здорово. А теперь — постоянно надо о чем-то беспокоиться, всем от меня что-то нужно, я нервничаю, ничего не в радость. Я хочу вернуться в прежнюю жизнь! Хочу вернуться!!!»
Конечно, с подобными переживаниями люди приходили и раньше, приходят и сейчас, но эта девушка выразила характерные для многих чувства так ярко и с такой силой, что осталась в памяти символом всей этой большой темы. Другие люди в разное время, но в ту же пору своей жизни рассказывали: «С друзьями становится как-то неинтересно. Раньше с ними было весело, а теперь… То ли они отходят, то ли я отхожу. А ведь не хочется терять друзей», «То, что раньше было интересно, живо, радовало, теперь как-то уже и не так», «Жизнь потеряла легкость, свежесть, что ли, кажется, что так, как раньше, уже не будет».
Общим во всех этих ситуациях является одно: переживание, что «что-то не так», желание вернуть себе легкость и яркость жизни, ее радость и беззаботность. Кто-то упрямо хочет вернуть «то время», кто-то спешно погружается в празднества и веселые компании, кто-то прилагает титанические усилия, чтобы разгрести повседневные заботы, считая их временным невезением, за которым опять — свет и радость. А кто-то, осознав, что жизнь изменилась к худшему и считая, что «дело во мне», спешит к друзьям или к психологу за советом.
Интересно, что к моменту проявления этих переживаний во всей их полноте, человек обычно уже давно считает себя взрослым. Иногда это уже даже успевает ему надоесть. Тогда он заявляет прямо: «Хочу снова в детство». Чаще, впрочем, этот переход от детства к взрослой жизни настигает нас тогда, когда мы звание «взрослого» себе уже присвоили, назвав взрослостью именно ту свою жизнь, которая есть. Поэтому и проблемы, кажется, появились уже в этой, «взрослой» жизни, которая раньше была легка и свободна, а теперь, чем дальше, тем больше в ней появляется непрошеных забот, хлопот. И все это сваливается на нас так, что закрыть глаза, отвернуться и переждать просто не удается.
Если в детстве все эти заботы, появляясь с годами, все-таки были временными, порученными «настоящими» взрослыми, и, справившись с ними, можно было снова бежать радоваться жизни (убрал игрушки, доложился папе, и можно опять играть или, например, почитать книжку с картинками), то теперь «настоящий взрослым», который нами руководит — это мы сами. А значит, отделаться не удается. Контролер-то внутри, и он постоянно находит все новые и новые заботы. И уже нет уверенности, что если эти заботы пропустим мимо себя мы, то другие взрослые ими займутся и разберутся.
Ну и когда, скажите, тут радоваться жизни? Это же не жизнь, а сплошная ответственность!
Действительно, принять и осознать себя взрослым — не по гордому названию, а по такому вот, «без дураков» содержанию, часто оказывается куда как сложнее, чем даже за такое право в подростковом и раннем юношеском возрасте с родителями бороться. Особенно, если все это воспринимается не как сама взрослость, а как какой-то дурацкий перекос: вот исправлю, и все пойдет как надо. «Как надо» здесь означает, что свобода и самостоятельность будет как у взрослого, а проблемы и трудности все будут решаться как-нибудь сами по себе — как в детстве.
И все бы хорошо, и «вот еще чуть-чуть», последнее усилие, и жизнь ослабит хватку, и все будет как раньше, только лучше. А жизнь — не ослабляет. В таком колесе можно крутиться очень долго, пережидая, пока жизнь снова не станет «хорошей». Можно даже активно к этому стремиться: девушки, например, возврат такой «хорошей» жизни часто связывают с замужеством.
Можно упорно и раз за разом отказываться от треволнений и запросов взрослости, пока либо совсем не припечет (если за тебя никто не сделает), либо не появится кто-то, кто пожалеет и возьмет неблагодарную часть взрослой жизни на себя.
У меня есть знакомый, который и в свои 30 с небольшим лет ведет жизнь подростка, совершенно сознательно изгоняя из своей жизни все, что в такой жизни — лишнее. Общаться он предпочитает, естественно, в своем, то есть подростковом кругу. Ну, а женщин, чью «тонкую возвышенную натуру не понимает муж», я полагаю, все мы с вами встречали. Кстати, мужья такие тоже встречаются.
Прорыв наступает тогда, когда человек осознает: все это, все эти заботы и трудности, бытовые мелочи и большие вопросы — на всю оставшуюся жизнь. Что это не досадное недоразумение, а такая часть взрослой жизни, которая будет всегда.
Именно тогда становится ясно, что это все — не что-то внешнее, что мешает жить, и от чего надо срочно (или постепенно) избавляться, а часть моей собственной жизни, часть меня, что это — тоже я. Именно в тот миг, когда это становится щемяще ясно не умом, а до дрожи самых изначальных душевных струн, когда пропадает окончательно глубинное «а вдруг обойдется», именно тогда и приходит в нашу жизнь окончательно — взрослость. И уходит — Детство.
Кстати, обычно с этим уходит и большая часть нервотрепной неопределенности.
Потому что теперь нет необходимости срочно исправлять что-то мешающее, что в жизни «не так». Не нужно торопиться поскорее добежать до горизонта. Можно заняться жизнью здесь и теперь, как она есть, а не подгонять ее под то, чем она уже не станет. И радоваться жизни настоящей вместо того, чтобы переживать ее несоответствие прошлому идеалу.
И все бы хорошо, и большинство людей, я надеюсь, такой путь и проходят. Но есть и те, кто, так и не дождавшись мига освобождения от «тяжести жизни», природы этой тяжести тоже не понял. И она, эта тяжкая ноша, так и осталась врагом. Хуже — врагом победившим, сломавшим меня, счастливого и радостного. А потому вместо осознания взрослой жизни получается жизнь в безысходности.
И тогда славный и жизнерадостный человек, которого мы хорошо знаем, и рядом с которым было тепло и хорошо, эту свою радость жизни теряет. Разочаровывается. И становится — обозленным на предавший его мир жестким циником. Или (и чаще) просто отгороженным от мира холодным, как бы механическим человеком. Так или иначе радость, любовь, отзывчивость и душевное тепло, которые теперь кажутся недостижимыми (и это болезненно) как бы отсекаются. Отсекается — живая душа. Побеспокоимся об этом? А как?
Как избежать безысходности? И как оттаять, отогреться человеку, которому мир обещал тепло и радость, яркость и любовь, но — отобрал навсегда? (Как это кажется). Признаюсь сразу, когда человек уже «замерз» — эта задача становится весьма и весьма трудной. Тут пробиться за ледяную корку к живой душе (да и то не всегда) помогает мощная эмоциональная встряска, сильное — и желательно доброе — переживание.
А жизнь такое предлагает нечасто. И к психологу за такими вещами тоже не всегда пойдешь.
Гораздо важнее здесь — предотвратить «замерзание». Когда-то это возможно, если просто вовремя объяснить человеку, что с ним происходит и, главное, что тут все нормально. Что все его переживания и метания — не «загоны» и «болезнь», а нормальное человеческое развитие.
Когда-то можно опереться на друзей, уже перешедших порог взрослости. (Правда им, перешедшим, может быть с «отстающим» уже не интересно).
Но даже и тогда от самой большой беды — от убежденности в безысходной тяжести жизни — спасает главное: когда человеку есть куда жить, когда впереди его ждет что-то действительно важное для него.
Кстати, это вполне логично: если ты знаешь, что дальше, то о безысходности речи уже не идет. Только вопрос этот: «Куда я живу, как мне жить дальше?» ничуть не легче вопроса «Куда уходит детство?». По сути, это первый большой вопрос взрослой жизни. И от ответа (или ответов) на него эта жизнь очень и очень зависит.
— Александр Анатольевич, а зачем жить?
— Ну не для себя уж точно.
— Себя надо любить, дурак ты этакий!
С пионерских времен (кто их помнит) или просто со школьного возраста остались в нашей жизни магические слова «работа над собой», «саморазвитие», «самосовершенствование», «самовоспитание» и вот теперь, модное среди психологов и околопсихологов словосочетание «личностный рост». «Он много работает над собой», «он занят личностным ростом» — основания для уважительного отношения к человеку.
Идет разговор на занятии:
— Народ, за что мы людей обычно уважаем?
— За силу характера.
— За целеустремленность.
— За силу воли.
— За духовное развитие.
— За то, что любим…
— В самом деле? А если мы уважаем противников, врагов — такое бывает?
— Бывает…
— Похоже, дело тут не в любви. Хотя любовь бывает и вместе с уважением, верно? За что еще — уважаем?
Славная девушка Марина предлагает вариант:
— За то, что человек в чем-то лучше.
— В чем?
— Да в чем угодно!
— Действительно так? Если Олег лучше тебя умеет играть в крышечки от пивных бутылок — ты будешь его именно за это уважать?
— Ну, вряд ли за это, — Марина смеется.
— А за что?
— Ну, если он умнее, профессиональнее, мудрее, наконец.
— Выходит, мы уважаем человека, если он лучше в какой-то ценной, важной для нас области?
— Пожалуй, так.
— Что еще?..
Разговор продолжается, и постепенно высказывания сводятся к двум вариантам: мы уважаем ценимые нами КАЧЕСТВА в человеке — сами по себе, а также большую, лучшую их развитость по сравнению с собой. Собственно, развитие в себе, формирование таких вот ценных качеств и называется, наверное, самосовершенствованием, духовным (и не только духовным, о теле тоже можно отозваться уважительно) ростом.
Что тут не так? На первый взгляд все очень даже приемлемо и серьезно. Но… почему-то в повседневной реальности такой подход мое уважение вызывает не всегда. Дело в том, что приведенное рассуждение не учитывает — прямо и недвусмысленно — эту самую повседневную реальность.
Давайте сразу договоримся: никто не против личностного роста и работы над собой. Нас только не радует ситуация, когда этот рост и эта работа предлагаются как самоцель, то есть — ради самих себя.
Можем мы с вами представить человека, который с его ежедневными самопогружениями и глобально-ориентированными размышлениями — обычный трутень? Или сухой и никчемный зануда? Или человек откровенно вредный?
Словом, если мне с восторженным пиететом начинают рассказывать о каком-нибудь почти просветленном знакомом, чьи духовные искания приближаются если не к подвижничеству Будды, то уж точно к подвигам Геракла, меня обычно как-то неуместно (по ходу разговора) начинает интересовать вопрос: а вся эта его титаническая работа над собой — зачем? И я вовсе не намекаю, что мол «незачем». Меня искренне и всерьез интересует, все эти силы, время (а по нашим, богатым духовными гуру временам — и деньги) наш близкий к просветлению друг и товарищ тратит — ради чего? Что от его просветленности в мире — прибавляется? Ну, кроме этой его просветленности?
Если кто-то просветляет сам себя (и вообще, делает что-то сам — ради себя и с использованием самого себя), простите за не совсем приличное сравнение — это нам ничего не напоминает? А если — сам для себя, но с использованием других? Говорят, каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет. И тогда, если все, о чем человек хлопочет, это он сам (или и того меньше), то что всем остальным — людям, жизни, миру — до него? Вот он уйдет, выпадет из мира, и что?
А настоящее, Человеческое — это то, что остается в мире кроме нас, независимо от нас и не для нас самих. Этакий «сухой остаток».
В русле нашего разговора у меня есть предположение, что и личностным ростом можно заниматься «в себя», ради себя самого, и не зная другой цели. Всю жизнь. И чем тогда это отличается от, к примеру, коллекционирования марок? Хорошее дело — любить марки, никто не спорит, но ценить это приятное и познавательное занятие как суть и содержание чьей-то жизни? А вот если человека заботит что-то вне его (и даже вне явной связи с ним самим), то есть что-то большее, чем он сам — вот здесь и начинается ценность этого человека для окружающего мира, для нас с вами. Человек имеет право и не беспокоиться о таких вещах, и он даже будет любим (ведь любовь бывает безусловной), но за что нам его тогда уважать?
Поэтому вопрос «зачем?», возникающий порою столь, казалось бы, неуместно, неслучаен и многое помогает расставить по местам. И здесь нас интересуют не долгие теоретические рассуждения о грядущей, скажем, «нирване» или любой другой неощутимой абстракции, а связь с повседневной жизнью, чтобы жизнь эта работала не когда-то потом, а прямо здесь и сейчас, с теми, кто в этот момент находится рядом. И вообще, чтобы эта жизнь — работала. Поэтому мне близко размышление такое: если я духовно расту, то я знаю — зачем, и конкретная практика моей жизни это подтверждает.
И тогда наша работа над собой обретает — смысл. И результат. Тогда понятно, ради чего, с какой целью мы тратим себя. А повседневная жизнь каждый день и каждый час может дать нам вполне честный ответ: результативна ли наша работа, осмысленны ли наши усилия?
«Ну конечно, — могут возразить мне начитанные люди, — найдешь сейчас таких, которые что-то делают не для себя.» И потом с опорой на толстые источники докажут, что даже самое доброе дело делается из соображений личной выгоды. Пусть и вторичной. Дескать, что бы хорошего человек не делал, это ему лично зачем-то надо.
Может быть. А может быть и нет. Не суть. Главное здесь в другом. Цель, все-таки, вряд ли оправдывает средства. Жуткие примеры последствий такого подхода нам с вами известны. (Начиная с Игнатия Лойолы и деятельности отцов-иезуитов и заканчивая ежедневными зубодробительными скандалами с целью, например, «исправить» мужа или жену). А вот средства, по моему глубокому убеждения, цель оправдать могут. Потому что цель — это чья-то фантазия. А средства — это реальность, прямо или косвенно касающаяся окружающих людей — нас с вами.
А раз так, не все ли нам равно, что компенсирует или утверждает человек в своей собственной голове, если в нашей с вами действительности от этого кому-то становится хорошо?
Если вы что-то делаете, и от этого кому-то хорошо, и никому не плохо, то это — хорошо.
Да?
Хороший человек — это не профессия. Надо делать дело.
— Хочется, хочется, много всего хочется. Единственное, чего не хочется, это хоть что-нибудь для этого сделать.
Люди, с которыми мне приходится сталкиваться как по работе, так и просто в личных взаимоотношениях, обычно не против жить хорошо. Многие даже склонны об этом помечтать более или менее подробно.
Вот и сейчас мне чуть не каждый день доводится сталкиваться с замечательной девушкой
у которой достаточно много времени уходит на разговоры о том, кто и как сделает ей «хорошо»: купит то-то и то-то, отремонтирует квартиру, повысит зарплату, сводит в кино и накормит жареной стерлядью. Кстати, стерлядь свою на моей памяти она получила. И вообще, то, что она хочет получить по мелочи от людей и жизни, она обычно получает.
Чем человек моложе, тем дальше он обычно смотрит в свое светлое будущее и видит там весьма и весьма привлекательные картины. Когда тебе около восемнадцати (плюс-минус), ты обычно подаешь надежды — в первую очередь себе, а часто и окружающим. А жизнь подает надежды тебе. Поскольку надежды эти отнесены к более или менее далекому будущему, они не требуют сиюминутного напряжения сил и вообще мало соразмеряются с реальностью настоящей. Мало ли что будет в той, будущей реальности! И ты щедро фантазируешь, представляя себя в той грядущей жизни, где все получилось и все идет как надо.
Идет время, и постепенно становится ясно, что жизненный промежуток, отведенный на «подачу надежд» постепенно (а если поздно спохватиться, то и стремительно) истаивает.
Идет время, и срок, представленный некогда, как «далекое и светлое» будущее, уже приближается. А мы — не готовы. Не похожа окружающая действительность на ту, в которой нам, по замыслу, предстояло жить и радоваться столько-то лет спустя. И не только не похожа (до этого все-таки еще остается какое-то время), а и даже не начала походить. Вялые какие-то предпосылки. Вот тут и начинаются метания: за что схватиться, что успеть, хватит ли сил?
Люди обычно выбирают разное. Самое легкое: пересмотреть претензии к жизни.
Тревога вроде бы уходит: ждать больше нечего, живи сегодняшним днем. Правда, на место тревоги приходит разочарование в себе. Усталость без дела. Апатия. Кто-то замирает и живет как в полусне, а кто-то начинает метаться, подстегивая себя переживаниями «здесь и теперь», раз уж от будущего ждать нечего. Дескать, живем один раз! Бери от жизни все! А за этим — пустота, которой человек защитил себя от признания себе в собственной — увы — несостоятельности.
Второй вариант: пересмотреть сроки, отложить подальше время, когда снова придет пора взглянуть в лицо своим мечтам о будущем, убедить себя, что «время еще есть». И — продолжать жить беззаботно и не напрягаясь.
Правда, это лишь отложенный первый вариант, потому что в глубине души человеку все ясно. И веселость его чем дальше, тем все более приобретает судорожный характер, порой уже и просто неприятный окружающим из-за зловредного цинизма. Откуда это? А как же: если ты видишь, что знакомые и друзья (о которых ты, сверяясь со своими мечтами, думал как о «птицах невысокого полета») уходят по жизни вперед тебя, что остается? Все верно — обесценить их успехи насмешкой, злой и беспощадной. Потому что, если их успехи признать, придется печально задуматься о себе и уже своем, уходящем (или ушедшем) времени.
Входя в привычку, такой подход выливается в презрение и третирование тех, кто (в отличие от нас, презирающих) чем-то всерьез занят. Если не удастся записать его в придурки, то — уж точно в хапуги.
Надо думать, если мы с вами еще не вспомнили таких людей вокруг себя, то, оглянувшись мысленно, обязательно вспомним. Это ведь не редкость.
В третьем варианте поведения, когда приходит пора переходить от подачи надежд к их реализации, люди вздыхают, засучивают рукава и занимаются черновой работой, хмурят лбы, тратят силы и нервы, планомерно двигаясь к цели. И за это они имеют глубинное внутреннее спокойствие: им не пришлось разочаровываться в себе, не понадобилось ежедневно заставлять себя верить в свое собственное вранье на тему «а не очень-то и хотелось». Потому что их жизнь — работает. А они — живут.
И, кстати, когда нахальные дети-подростки спросят: «А сам-то ты что такого в жизни сделал?», таким людям (уже в изрядном возрасте) не придется отводить глаза и мяться в поисках ответа.
Идет игра в молодежном клубе. Ведущий рассказывает притчу о трех слугах, получивших от хозяина на сохранение по пять талантов.
Один закопал в землю, другой пустил в рост, а третий открыл свое дело. Когда хозяин возвратился, первый честно вернул пять талантов, второй вернул пять и еще пять, а третий — пять и еще десять.
Первого слугу хозяин прогнал, второго наградил, а третьему поручил управлять всем своим хозяйством.
По этому поводу участникам игры предлагается взять в руки по рублю (только эти рубли в течение игры считаются деньгами и имеют хождение-ценность, доставать другие деньги нельзя). Таким образом — у всех равный стартовый капитал. Задача: распорядиться деньгами наилучшим образом. Игра идет здесь и сейчас в реальности игровой комнаты. Все, что за этими пределами — как бы не существует. Времени — полчаса. Ведущий оставляет за собой право прекратить игру в любой момент. Время пошло!
Сначала начинается бурная активность: народ с хитро-веселым видом подскакивает друг к другу, формируя предложения. По всей игровой комнате бодро передвигаются, зазывая саморекламой, большие и маленькие группы — «трастовые компании», «холдинги по продаже земельных участков» и просто «банки».
Где-то бодро играют в наперстки (и где только взяли?), где-то подбрасывают монетку, где-то бросают в цель (попал — весь банк тебе. Не попал — в счет «заведения»), где-то гадают по руке, а кто-то (ого!) предлагает астропсихологические консультации. Словом, народ суетится и полон радужных надежд относительно близкого богатства.
Идет время. Активность все еще сохраняется, хотя в большинстве случаев это «хорошая мина»: «трасты» и «холдинги», собрав, кого могли, в свои ряды, явно не знают, что делать дальше и с нетерпением ждут конца игры. Уже раздаются возгласы о возврате денег. Игра идет вяло, да и у «астропсихолога» с «хироманткой» клиентов не видно. Большая часть людей, зажав в руке кровный рубль, попросту бродит по комнате и смотрится неприкаянно. Кто-то пытается под шумок просто отобрать рубль у зазевавшегося парня. Насколько я понимаю, это даже не столько попытка «наудачу», сколько желание найти хоть какой-то выход. Постепенно группа погружается в растерянность. Раздаются возгласы: «Давайте заканчивать игру»…
От первоначального возбуждения почти ничего не остается. Спасибо, игра закончена.
Результаты игры я обычно комментирую примерно так:
Во-первых, “распорядиться наилучшим образом” традиционно воспринимается как “преумножить”, разбогатеть. А это только вариант.
После одной из игр состоялся такой разговор с девушкой, которая вела себя энергично и агрессивно, не стесняясь вырвать сторублевку (дело было еще до обмена денег) из рук зазевавшегося человека или выцыганить шантажом и угрозами: “- Зачем тебе это? - Чтобы получить больше денег. - Зачем? - Чтобы открыть свое дело. - Зачем? - Чтобы заработать больше денег. - Зачем? - Чтобы сделать кому-нибудь что-то хорошее.” Интересно? А в это время тот парнишка, у которого она сторублевку стащила (чего уж там) с другой девушкой танцевал и весело шептался. Вопрос: “Им было хорошо?” “Да”. “Выходит, можно делать что-то хорошее и напрямую?”
Эпизод из другой игры: Молодой человек энергично предлагает варианты заработать. Но вот он “прогорел”. (Девушки сколотили инвестиционную компанию и многих разорили). Молодой человек попритих и сидит в углу индифферентно. Тут к нему подходит девушка (которой он нравится), в аферах еще не поучаствовавшая, да и не горящая таким желанием. Просто подсела поговорить. Парень молчит и неловко себя чувствует (без денег - неудачник?). Но девушка оказалась мудрей. Ласково, невзначай, она просит помочь распорядиться своей сторублевкой или хотя бы взять на хранение. Уговорила. “Вкладывать” парень не побежал, уже ученый, но ожил, стал разговаривать, и к концу игры эта пара чувствовала себя заметно лучше, уверенней и “живее”, чем другие, даже те, кто всех “обул”. В других играх снова обращаю внимание: нет денег, и все - юноша чувствует себя скованно, шутит натянуто или вовсе сидит хмурый.
То есть: Девушки! Помните, что молодые люди (хорошие люди) без денег часто чувствуют себя этакими недолюдьми.
Уговорами делу не помочь, даже если Ваши доводы очень умны. Ссужать деньгами открыто и постоянно - портить отношение его к Вам. Ищите мудрые ходы. Доверяйте и помогайте. Если, конечно, хотите продолжать отношения.
И, наконец: хотя за очень редким исключением люди и воспринимают задание как “Заработать побольше” и бросаются вперед, уже к середине получаса добрая половина ходит опустив руки: не получается. В чем тут дело? Основные ходы для быстрого приумножения богатств: Игра (наперсток, карты, и т.д.), финансовые махинации (проценты, заклад…), манипуляции-попрошайничество (“Милые девушки”, “ну, хороший” и т.п.). Словом - ОБМАН. То есть иначе, как обманом, очень мало кто из молодых людей представляет себе БИЗНЕС. Практически, у всех тех, кто у нас участвовал в этой игре, эти два понятия в головах увязывались в одно. Исключения? Четыре молодых человека, которые и в самом деле подвизаются в частном бизнесе. Это были единственные люди, которые поставили не на обман, а на дело. Они, пусть в игре, по-разному, но стали ДЕЛАТЬ ДЕЛО (катали на руках, брались обдувать тех, кому жарко - добросовестно, пиджаком, даже пытались ПРОИЗВОДИТЬ - сувениры). И деньги они заработали.
Вы в своей жизни делаете — что?
Как ни крути, а чем больше лет мы на свете живем, тем все больше отношение к нам окружающих (и, в первую очередь, наше собственное) основывается на том, какое дело мы делаем (не рассуждаем о нем, не предполагаем-планируем, а реально делаем, с видимыми результатом). И планы на будущее наши имеют тем больший вес, чем больше серьезных планов прошлых уже воплотились в жизнь.
А если человек в свои тридцать с гаком только и носится с очередными прожектами (доводить которые до конца ему из года в год — «неинтересно»), то мы ему, наверное, улыбнемся. И — вернемся к своим делам. Настоящим, повседневным. Из которых и складывается дело большое.
Кстати, Уважаемый читатель, если вы сейчас отвлечетесь от чтения и захотите составить список того, что уже появилось в этой жизни благодаря Вам — дел, итогов, объективных результатов, фактов, которых не было бы без Вас — что окажется в Вашем списке? Прямо на сегодняшний день (а не в ближайшем будущем). Такого, к чему не нужны Ваши пояснения, что имеет ценность в отрыве от Вас лично, само по себе — что это будет? Если (не дай Бог!) Ваша жизнь закончится прямо сейчас — что Вы оставляете после себя?
…
Правда, интересно?
Кто успел, тот и…
Не я один без личностного смысла…
Делать дело, конечно, штука хорошая, но как-то ненавязчиво возникает вопрос: «а какое дело-то делать»? Чего хотеть? И вопрос этот — об успехе. И об успешности. Быть успешным в наше время модно. Настолько, что вопрос о том, что это такое и зачем, обычно как-то и не возникает.
И получается, что быть успешным нужно ради самой успешности. «Зачем быть здоровым и богатым? Что за вопрос! Чтобы быть здоровым и богатым!» А зачем? Быть здоровым и богатым нам нужно, чтобы — что?
И начинается гонка: большие заработки, квартира, машина («тачка»!), рестораны и модные клубы, престижные спектакли, кинофильмы, авторы и знакомства, красивая и дорогая одежда, «крутой» boy-friend…
А чтобы соответствовать, нужно больше денег, и, если не воровать, то — все больше работать. Так что на реальную «красивую жизнь» не всегда и время-то есть, и остается уже не столько этой жизнью жить, сколько знаки ее на себе — носить. Или просто знать, что они есть, и ты — «на уровне».
Не стоит думать, что такая гонка свойственна только людям недалеким. Раз за разом то на консультации, то просто «поговорить» появляются около меня люди, весьма неглупые, развитые и многого достигшие.
Кто-то гордится должностью и вообще карьерой, кто-то — количеством людей, вовлеченных им в свой проект, кто-то упоминает о международных контактах и так далее. Все это вещи, достижение которых действительно требует усилий и дарования. Кто бы спорил. Правда, все это объединяет и еще одно: внешние проявления. Которые могут быть нужны — зачем-то. И которые теряют и цену, и смысл, взятые сами по себе.
Относительно недавно я был свидетелем того, как часа три изливал мечущуюся душу человек, чья внешняя успешность не вызывает ни вопросов, ни упреков в тупой вульгарности. Он хотел достичь, упирался, напрягался и — достиг. Он хотел иметь — и он имеет. И все это ему — осточертело, как раз за разом повторяющаяся компьютерная игра, где все ходы предсказуемы, и результат известен задолго до ее начала.
И как победа в игре имеет смысл только в рамках самой игры, проваливаясь в небытие с выключением компьютера, так и победа в своей собственной жизненной гонке оборачивается столкновением с оглушительным вопросом: «И что дальше?». Ведь игру ради призов, ценных в рамках самой игры, можно либо продолжать до бесконечности, пытаясь ценность этих призов — подтвердить, либо, наконец, закончить, обратившись к занятиям другим, разом обесценив все потраченные в игре усилия.
Теперь, когда мой собеседник умеет побеждать, достигать и иметь, он нервничает: «И это — все?».
К этому вопросу более или менее явно однажды приходят многие. И это — уже вопрос не об успешности как способности достигать успеха, а о том, что же это такое — успех? Успех вообще, успех жизненный, успех в деле и так далее. Ведь мы, глядя на знакомых и просто окружающих, для себя как-то определяем — успешно он живет или нет? Одна и та же жизнь может быть успешной с точки зрения одних и неуспешной с точки зрения других. Чья тут точка зрения будет нас интересовать — большего количества людей или людей наших взглядов? Или — самого человека?
В понятие «успех» можно вложить как минимум два значения: успех с точки зрения повседневных бытовых ценностей — карьера, деньги, квартира, машина, дача и так далее. Само по себе — не так плохо. Если бы человеку ничего такого, вещественного, вообще не хотелось, то и цивилизации бы, наверное, не было бы.
Но возможен и другой смысл слова «успех» — достижение того, что человек сам для себя считает стоящей целью. Того, относительно чего все цели и победы внешние — всего лишь средства.
И это не всегда совпадает с первым смыслом, а порой может и противоречить, причем ощутимо. Тогда, пожалуй, настоящим успехом можно назвать именно достижение своей, а не навязанной извне (мода, ожидания коллег и так далее) цели. Потому что если бы человеку не хотелось успеха в этом, втором смысле, его, возможно, и не всегда можно было бы назвать — человеком.
Предлагаю Вам, Читатель, поразмышлять об успешности-неуспешности людей в предложенных ситуациях. Быть может, Вам будет легче понять и то, что движет в жизни Вами самим:
Кто успешен, а кто нет в этих случаях (и с чьей точки зрения?):
Девушка хотела работать парикмахером, но по настоянию родителей поступила в институт — на экономическую специальность.
Молодому человеку светило повышение по службе, но он ушел в коммерцию.
Он ушел в коммерцию, потому что на этом настаивала его жена: все, дескать, делают деньги, а ты в своей конторе хоть до начальника выслужись, таких не заработаешь.
Жена настояла, потому что хорошо знала мужа и видела, что он за место в конторе держится только чтобы хоть небогато, но стабильно содержать семью.
Девушка отличалась с детства выраженной склонностью к своему полу, никому об этом не говорила, а «как все» вышла замуж.
Та же девушка через два года совместной жизни развелась — супружеские отношения не сложились. Теперь живет одна.
Живет одна, но имеет постоянные отношения со своей подругой. Не афиширует.
Юноша видел себя художником, но рано женился и пошел работать автомехаником. В семье любовь и достаток, но на искусство времени нет.
Молодая семья, имевшая жилье в городе, переехала жить в село (деревню). Потеряли в зарплате и в престижности работы. Считают себя в выигрыше.
Молодой человек долго копил деньги на машину. И купил. Но — жене. Стиральную. И летний отдых на море. Ездит троллейбусом.
Список примеров можно продолжить.
Интересно, что осознание своей успешности, то есть принадлежности к успеху с возрастом все больше связывается с результативностью своей собственной деятельности, с продуктивностью своих усилий, и все меньше — с везением.
Везунчик может и в своих глазах и в глазах окружающих людей успешным — не быть. Мало ли в чем ему везет! Если не в том, что для него важно и ценно, то к успеху его жизни такое везение мало что прибавляет.
Кстати, и успешный человек может быть невезучим. Один мой добрый знакомый уже смирился с тем, что для достижения желаемого ему всякий раз приходится работать в полтора раза больше, чем человеку везучему. Не то, чтобы ему специально не везло, но и везения как такового, тоже не обычно не бывает, и весь путь к успеху приходится идти, что называется, «на веслах», а не под парусом. И тем не менее, делает он в жизни куда побольше иного везучего своего приятеля. И жизнью своей, по большому счету, доволен.
Словом, похоже, что об успешности своей человек судит по тому, насколько у него получается самое для него — важное. А это у всех по-разному. Кому-то важно то, что важно его друзьям. Кому-то — заслужить похвалу родителей. Кому-то нет ничего ценнее, чем мир и покой в семье. Кто-то дни и ночи проводит на работе. Кто-то умело делает деньги. Кто-то живет «красиво». А остальное всякий раз может оказаться если не забытым-заброшенным, то, по крайней мере, не принципиальным для самооценки. Обычно в жизни человека таких, самых важных для него, направлений в жизни — несколько.
И человек живет в мире с собой, если эти, зовущие его к успеху ценности друг другу не противоречат — по моральным, временным, денежным или физическим затратам. А вот если мирно договориться внутри себя не удается, у человека случается душевный конфликт. Стресс.
И вот добрый семьянин и хороший сотрудник разрывается между недовольной его зарплатой и частыми задержками на работе женой и просьбой коллег о помощи. Гордая и влюбчивая девушка дергается между «жду звонка» и «сама не позвоню никогда». А стильный парень заранее переживает насмешки знакомых оттого, что хочет просто и совсем не «стильно» жениться.
Легче всего понять, что в действительности лично для Вас в жизни теперешней всерьез ценно и лежит в основе веры (или неуверенности) в собственную успешность, можно обратившись к тому, что Вы считаете — неудачей. Неудачей действительно огорчающей, обидной, заставляющей сомневаться в себе, в своем завтрашнем дне. Возможно, Вам будет интересно подвести своеобразный итог: что Вас по-настоящему расстроило в последний месяц? Только не перепутайте внешние и внутренние слои: если Вам повысили зарплату меньше, чем вы рассчитывали, это может быть огорчительно или само по себе, или потому, что жена будет пилить, или потому что не хватит денег на новый сноуборд, или еще по каким причинам и их сочетаниям. То есть честно признайтесь себе по каждому пункту: что именно Вас расстроило. И тогда вы сможете, глядя в свой список, сделать вполне объективный вывод: что, какие ценности определяли Вашу жизненную успешность как минимум в последнее время.
Каждый стоит столько, сколько стоит то, о чем он хлопочет
А заодно уж и ответьте себе на вопрос: насколько часто и какие Вам нужны доказательства, что Вы — «в порядке»? И чего Вы — достигли?
Я не знаю правильных ответов. Но, быть может, я знаю правильные вопросы.
???
Мечтать — не вредно.
Если вам однажды захочется отвлечься от бурных и плодотворных (или не очень плодотворных) усилий, повседневных забот и дел, от фонового жужжания всего, что вас окружает, то, возможно, вам придет в голову поинтересоваться у самого себя: а какой он — тот мир, в котором вы хотели бы жить?
Многие люди, которых я знаю: люди неглупые, жизнерадостные раздраженные, деловые, беспечные, озадаченные, серьезные и не очень, словом, люди разные, — прилагая изрядные усилия и озабоченные тем, чтобы у них что-то обязательно получилось (а иначе беда!), обычно не только не задумывались, но и, задумавшись теперь, не всегда могут ответить на один вопрос. Вопрос такой: «Если бы все было хорошо, просто здорово, то это было бы — как?»
Представьте себе такой мир и Вы, Читатель.
…
Представили? Правда, здорово? (Если нет, представьте подробнее, в деталях). А теперь вспомните мир — этот, сегодняшний. И еще вспомните, что вы в этом, нынешнем мире делаете. Как вы проводите свою жизнь? Какие ведете разговоры? С каким настроением встаете утром (или когда встаете)? Чего ждете от людей, и какими они сами по себе и по отношению к вам оказываются? Во что верите в течение дня?
Что далеко ходить, вспомните подробно сегодняшний день: что вы делали? Какой был от вашей деятельности — результат (большой и много маленьких)? Или — когда последний раз такой результат был? Иначе говоря, какой вы делаете мир вокруг себя? Что привносите в него? Что изменяете в нем? Надолго ли это — то, что вы несете в мир самим своим существованием в каждый его миг, задумываясь об этом или нет.
Это похоже на тот замечательный мир, который вам представлялся вначале?
Интерес нашей жизни, среди прочего, заключается в том, что мир вокруг себя более или менее активно мы создаем постоянно: и когда понимаем, что и зачем делаем, и когда вовсе об этом не задумываемся. И мир — какой-то — вокруг нас получается-строится тоже постоянно. Каждый наш шаг — это шаг туда, куда хочется? Или — куда придется? Наш мир получается стройный и гармоничный или просто навален кучей случайностей?
Конечно, «мы предполагаем, а Бог — располагает». Всегда можно сказать: «Мало ли, чего хочу я, о чем я мечтаю! Надо жить в мире реальном и не рыпаться. Поэтому я не верю в сказки и не разрешаю себе увлекаться утопиями».
Мы запрещаем себе разное: подойти к тому, кто нам нравится, посметь начать жить иначе, одеться по-другому, чем обычно (не поймут, засмеют), претендовать на ту работу, которую делать хочется, заговорить с незнакомым, запрещаем исправить чужую ошибку, помочь просто так, без причины, запрещаем себе мечтать. И по большому счету, и — на бытовом, повседневном уровне. Запрещаем претендовать. Стремиться.
Запреты эти не всегда возникают сразу. Прекрасные порывы молодости заботливо обламывают уже обломанные товарищи. Из лучших, разумеется, побуждений. Вот молодой учитель пришел в школу и начинает работать от души, как лучше. Но… Есть планы и документы, есть завучи, есть, наконец, устоявшаяся практика. («Что тебе надо? Мы всегда так делаем!»).
Речь не о революциях и бунтах. И вообще не о потрясении основ. Речь — о том, с чем приходится сталкиваться каждый день. К примеру, можно добавить свою пивную банку в общую кучу мусора, а можно — донести до урны. Не убрать кучу, а просто — донести свою банку. Не переделывать других, а — делать дело свое. Что порою этих других, кстати сказать, законно раздражает: «Мы, как нормальные люди отступили, а ему больше всех надо, что ли?»
По большому счету вариантов здесь три. Первый: быть и жить «как все». Плюсы очевидны, но есть и минус: чем дольше продолжается такая жизнь, тем все ниже в самой глубине души оценивает себя человек. Внешне это может прикрываться снобизмом, зазнайством, надменностью и жесткой проповедью принципа «как все». Внешне. Но внутри тоска будет лишь усиливаться.
Второй вариант, соответственно, жить «не как все». Идти впереди, прокладывать путь, закладывать основы, словом, во всех внутренне важных обстоятельствах идти «своим путем». Минусы очевидны. Плюсы: в мире появляются Пушкин и Толстой, Моцарт и Шнитке, Дали и Пикассо, Ломоносов и Эйнштейн, Махатма Ганди и Зигмунд Фрейд…
Третий вариант, как обычно, промежуточный. Лучше всего для его описания подходит такое высказывание: «свобода одного человека заканчивается там, где начинается свобода другого человека». И тогда я волен решать, как и в каком мире я живу, до тех пор, пока это реально (а не в воображении) не затрагивает человека другого. То есть свобода строить мир у меня все-таки есть. И у этой свободы есть — пределы. А если эти пределы кто-то посторонний хочет сузить, то уже его свобода начинает наступать на мою. И ограничиться придется — ему.
Мы можем делать вокруг себя такой мир, какой действительно хотим. Нет гарантии, что он таким будет. Но делать мы его — можем. Не в космическом, а во вполне бытовом, повседневном смысле. В том, в котором мы с миром — соизмеримы. А можем — и не делать. И бессмысленность попыток «прогнуть мир» тут не при чем. Просто мы решаем для себя: живем, как живется или чего-то еще — хотим.
Все это мы — можем. А вот уже будем или не будем, и чем за это будем платить — это наш выбор. Выбор между тем, что есть, и тем, что по-нашему — хорошо. Выбор между обстоятельствами и волей, если хотите.
Выбираем как жить — сами. Увы? Ура?
Приведенные здесь три варианта отношений с миром и жизнью не являются ни правильными, ни базовыми. В своей, настоящей жизни читатель, без сомнения, найдет вариант свой. И не один. И в этом тоже будет — свободный выбор.
Когда нас учит жизни кто-то
Я враз немею.
Житейский опыт идиота
Я сам имею.
Учить жить — дело заведомо неблагодарное, и у окружающих оно часто вызывает опасения.
Тем более, если мы начинаем учить жизни своих близких. Родителей, например, или супругов. Да и дети не всегда в восторге.
Можно услышать, к примеру, такой обмен репликами:
— Вот Будда на твоем месте…
— Иди-ка ты лучше ведро вынеси, бодхисатва хренов!
А вот учиться жить — дело другое. Особенно если нас интересует возможность «делать дело» и вообще жить в мире и среди людей, а не в самом себе. Причем учиться можно по-разному. Есть, например, метод проб и ошибок, когда каждую новость об устройстве мира человек получает, что называется, выстрадав. Поскольку человек не лошадь, и учиться с первого раза получается не всегда, пробы и ошибки на одном и том же месте могут происходить неоднократно — пока их автор наконец не обратит на это внимание. Тогда и научится. То есть разберет ситуацию и сделает выводы.
Кстати, не факт, что выводы эти не будут очередной пробой-ошибкой. Ведь они делаются на основе какой-то неявно предполагаемой информации, которая тоже может быть ошибочной. Тогда цикл будет повторяться. Возможно, что и всю жизнь. Вот, к примеру, девушка Инна неудачно влюбилась, и молодой человек, что называется, «поматросил и бросил». А потом другой молодой человек — и то же самое. Инне очень обидно и больно в душе. И она делает вывод (не всегда осознанно): мужчины — причина боли и обиды.
И чтобы этого избежать, нужно — избегать мужчин, держать их на дистанции. И постоянно контролировать ситуацию. Инна, разумеется, не дура, и от контактов с мужчинами полностью не отказывается (родители не поймут, подруги тоже), но и близко их не подпускает. А если кому-то случится — по случайному недосмотру — оказаться уж очень рядом, Инна последовательными и планомерными действиями (и, что интересно, опять-таки не всегда понимая, что делает) этого «счастливца» доводит до расставания-ухода. И вывод ее о том, что мужчины бросают-уходят, благополучно подтверждается. Так метод проб и ошибок делает из случайности — закономерность, а потом организует жизненный опыт так, чтобы эта закономерность подтвердилась.
Если бы никакого другого способа учиться жизни, кроме вышеописанного, не существовало, то так и маялась бы Инна в кольце «проба — ошибка — вывод — и новая проба, предполагающая ту же ошибку». Если бы информация о мире была для нас ограничена только и исключительно нашим собственным опытом, в таком кольце металось бы большинство из наших знакомых, включая, вполне вероятно, и нас самих.
К счастью, в реальности пробы и ошибки — далеко не единственный способ постижения мира. Потому что вокруг есть еще люди. Во-первых, они тоже делают ошибки и выводы. И вместо того, чтобы слушать их рассуждения, мы можем сначала посмотреть на результаты этих рассуждений в их собственной жизни и в жизни их окружающих, а уже потом решать, нужны ли нам такие результаты и, как следствие, такое знание о жизни.
Потому что, если дядя Петя постоянно проповедует во дворе особую систему здорового образа жизни — проповедует ярко и убедительно — но на глазах хиреет, чахнет и зачастил по больницам, то, вероятно, особенно вдаваться в подробности его системы мы не будем. А дяде Пете — посочувствуем. Или если юный красавец с атлетическим торсом из студенческой группы рассказывает в курилке как надо обращаться с девушками, а мы, внимательно присмотревшись, обнаруживаем в его уже существующих отношениях с подругой печальное отсутствие душевного тепла и близости, а вместо них — показуху и стремление «соответствовать», то, возможно, и рассуждения его нас не убедят.
Словом, учиться, как известно, можно и на чужих ошибках. По принципу: «посмотри внимательно и так не делай». Можно эти чужие ошибки анализировать и классифицировать, разбираясь где именно закралась погрешность. А можно просто «пойти другим путем». Тогда вопрос — каким? Если, конечно, не старым добрым путем проб и ошибок?
На нашу радость среди окружающих людей (если мы уже вышли из подросткового периода всеобщего отрицания авторитетов) есть те, чья жизнь хотя бы с какой-то (интересующей нас) стороны нам нравится. То есть работает так, как мы бы хотели, чтобы работала жизнь наша. Значит, можно учиться не только на чужих ошибках, но и на чужих достижениях. Помня, впрочем, о том, что люди — разные.
Отсюда очень интересный вопрос: а как учиться на чужих достижениях (по сути, учиться быть другим), не теряя самого себя? Ведь сущность большинства действительно удачных и сильных жизненных стилей — это именно стили, способы жить — не в каком-то одном конкретном техническом решении, а во всех (или подавляющем большинстве) повседневных действий, которые просто так, на уровне постоянного самоконтроля не воспроизведешь.
Вот неуверенный в себе и в жизни молодой человек копирует способы поведения своего более удачливого однокурсника, подходит к девушке его походкой, говорит его голосом и словами, очень похоже наклоняет голову и… ничего хорошего не получается.
Потому что копирование — не проходит. Копию, что называется, за километр видно. Неестественно! А почему? Потому что все то, что внутри, за тщательно контролируемыми движениями — от другого человека. И это несоответствие выпирает буквально во всем.
Если мы хотим использовать успешные стороны окружающих людей, копировать-подражать недостаточно. Надо — быть этими людьми. А как? Если мы, к тому же, не хотим потерять себя? Тут все не так просто.
В основном, надо быть (внутренне, от души) тем человеком, чьи успехи нас интересуют — именно в той его части, которая эти успехи обеспечивает.
Но как это — «внутренне быть тем человеком»? Как это сделать? Чем это отличается от копирования?
Это отличается. Отличается именно в том смысле, с которого мы и начинали этот разговор: человек не станет учить нас жить. Но мы у него учиться — можем.
Говорят, нельзя научить, но можно научиться
Однако, этому есть препятствия внутри нас самих. Во-первых, это требует сил. Во-вторых, времени. А в-третьих, и это обеспечивает первые два — нужно желание. Есть разница между «очень хочу» и «не против». В нашем случае «не против» никого не интересует, потому что никто и не предлагает. Здесь важно именно «очень хочу». Если мне что-то и в самом деле очень надо, и есть у кого научиться, то уж силы и время, я, должно быть, найду.
И, наконец, в четвертых, нужно делать. То есть не просто размышлять и переживать, а приступать, напрягаться, сравнивать направление и промежуточные результаты с тем, что должно получиться, и продолжать.
Хорошо, допустим, большое желание, силы, время у нас есть. Делать готовы. И что все-таки делать? Тут есть такой ответ: если ты хочешь чему-то научиться, то сначала нужно принести в жертву свое незнание. А потом — свое знание. О чем это?
Если, скажем, нормальный (то есть в меру озабоченный тем, как он выглядит в глазах окружающих) молодой человек — Геннадий, допустим, Валентинович — всерьез захочет классно играть в волейбол (а до этого он спортом не занимался вовсе или играл, скажем, в шашки), то первое, что ему придется сделать — это позволить себе оказаться и показаться тем, кто он есть на самом деле на волейбольной площадке — неумехой. То есть, признать и, не зажимая себя, показать свое незнание. Потому что если Геннадий Валентинович будет изображать на площадке крутого волейболиста, который «и так почти что мастер спорта», то вместо того, чтобы учиться у тренера, ему придется изо всех сил стараться этого тренера — обдурить.
Для большинства из нас показать себя незнающим, неумеющим, неловким и так далее с возрастом все труднее. Но если мы хотим научиться чему-то всерьез (в том числе и навыкам человеческим, психологическим), начинать надо с нуля, с чистого листа. Отодвинув (временно) в сторону все то, что хочется подставить от себя. То есть — принеся в жертву — знание.
Итого, нужно не только в мыслях, а совершенно открыто, в поведении и словах, признать, что ты не знаешь того, чему хочешь научиться, и — мысленно отбросить то, что ты знаешь по любому другому поводу. Тогда не придется делать двойную работу: учиться, обходя заборы уязвленной самооценки. Иначе это и звучит: хочешь научиться делать то, что умеет мастер, стань им. Тогда и будешь делать как он — изнутри, от внутреннего, приобретенного, принятого в заботливо освобожденное для этого место — естественного знания.
Но и это еще не конец. Потому что, приобретя мастерство (то есть устойчиво проявив его в реальной жизни — сравнявшись хотя бы со средним мастерским уровнем), нужно еще сделать его — своим. Вспомнить все то, что знал раньше и все эти знания (включая новое) согласовать. Вернуться от естественного вживания в стиль чужой, к своему, новым знанием измененному, но внутренне, все-таки более органичному. И если тот же Геннадий Валентинович, научившись всему, что хотел, у тренера, в игре своей добавит хитрость игрока в шашки, то на площадке он будет играть уже в своем собственном, удобном ему, но — классном стиле.
Чем спокойней ты позволишь себе быть и казаться неумехой поначалу, тем быстрее станешь — мастером
Пример с волейболом, конечно, не означает, что все это работает только в спорте. Таким путем (в широком смысле) обретается не только профессиональное мастерство, но и просто человеческие качества: пойми, чего в тебе нет или мало. Найди того или тех, в ком этого столько, сколько нужно. Освободи в себе место и время. Прими как свои наиболее значимые для него черты жизни: образ мыслей, интересы, навыки поведения, научись «быть им» внутри себя так, чтобы легко и непринужденно предугадывать мысли, чувства, поступки своих «учителей», чтобы твои внешние проявления были изнутри органичны и естественны. А затем — освободись от того, что для этой естественности не обязательно, вернись в себя, но уже — изменившегося.
Как-то на одном из занятий в клубе парень сурового вида заявил: «Вы тут просто маски примеряете», а на самом деле ничего не меняется». Человека, мол, вообще не изменишь. В каком-то уж очень глубоком смысле он прав.
Однако, если человек долго и упорно вживается в роль, скажем, музыканта, учится технике, ищет и находит в себе любовь к музыке, упражняется, пробует и находит свое, то однажды он уже будет не человеком в роли музыканта. Он будет — музыкантом. И он будет собой настоящим.
А если юноша или девушка хотят быть хорошими мужем и женой, хотят всерьез и много чего для этого делают, имея в виду пример семей, которые им нравятся, то их шансы не просто хотеть, а быть — замечательной семьей — весьма велики. Разве не так?
It’s the way I am.
Не пересдашь не ту самооценку…
Помню интересный разговор:
— А может так быть, чтобы у человека не было врагов?
— Может. Только тогда и друзей не будет.
— Почему это?
— Потому что, если ты в своей жизни никак не проявляешься, то
ты, в глазах окружающих — никто. До тебя никому нет дела. Тогда и врагов
нет. Но потому же — и друзей.
— А причем тут пустое место? Может, я всех люблю.
— Если ты не просто «любишь», а хоть как-то это показываешь, найдется тот, кому это не понравится.
— А тот, кому понравится?
— Тоже.
Читатель! О чем этот разговор?
По-моему, это о том, как мы оказываемся для кого-то — кем-то. И вообще, кто мы и для кого. И — кто мы для самих себя.
На одном из клубных занятий шло долгое и бурное обсуждение: имеет ли значение то, что у человека внутри, или только то, что проявляется в мире?
Милая девушка никак не могла смириться с тем, что ее духовные искания и высокие ценности могут быть никому не интересны и не ценны, если в жизни других это никак не проявляется и никого не затрагивает. Она сердилась и краснела, доказывая, что лично ей важно знать себя именно такой, и если кого-то это не устраивает, то этот кто-то может пойти погулять. Договорились вот до чего: для самого человека, для его знания о себе, важно и то, что происходит у него внутри, и то, что он делает в повседневном мире. Окружающие же сталкиваются лишь с внешними проявлениями, и их знание о человеке опирается именно на то, что они видят, слышат, чувствуют.
К тому времени, когда мы уже можем что-то критически осмысливать, в нашем внутреннем мире скапливается довольно много разной информации о том, кто мы такие: из детства — от родителей, из школы — от учителей и одноклассников, от ребят из своей компании, затем — от людей своего круга. То есть, так или иначе от тех, кто как-то нас — оценивает. Хороший ребенок, хороший ученик, настоящий друг, клевый пацан, хороший человек… Или — несносный ребенок, двоечник и «трудный» подросток, ябеда и задавака, изгой, скверный, неприятный человек. А еще талантливый или бездарный, трудолюбивый или лодырь, везучий или нет, любимый или нет, добрый или пакостный, сильный или слабак, здоровый или дохлый, подающий надежды или внушающий опасения…
Словом, когда у нас всерьез начинается работа над выяснением «кто я», главное в этой работе — не строительство того образа, который хочется, а разбор и капитальная уборка того, что навалено-набросано в это «Я» всей предыдущей жизнью. И, кстати, нет никаких меток-ярлыков, что в этой свалке нужно и очень верно, а что сюда затесалось вообще непонятно откуда.
Поэтому, после долгих метаний и принятия на веру то одних, то других важных и авторитетных для нас суждений, нам становится необходимо найти внутреннюю точку отсчета. Такую, с которой согласуется все самое важное и нужное, что нам к этому времени о себе известно. А то, чтобы понравиться девочке (у которой весьма свои представления о твоей хорошести, напрямую связанные с тем, что хорошего ты сделал или можешь сделать ей лично), нужны качества одни, а друзьям — другие. А родители смотрят с добродушной усмешкой или озабоченной гримасой и ожидают третьего. А неблизкие окружающие (например, коллеги или начальство) — интересуются и вовсе четвертым. И очень мало кого из них интересует твоя внутренняя гармония и поиски себя.
Внутреннюю точку отсчета можно взять в разных местах. Например, знание о том, кто такой «Я» в самой глубокой своей сути, может быть основано на одном очень сильном переживании, счастливом или несчастливом. Иногда даже — на случайной фразе, сказанной в таких обстоятельствах, которые по разным причинам сделали фразу грандиозно важной и убедительной.
И кажется, да разве можно всерьез жить из вот такого, необдуманного и часто впрямую к человеку не относящегося заявления. Увы, люди, которые приходят на прием к психологу не так уж редко, заставляют убедиться: можно. Можно принять в себя на глубину «Я» и еще менее обоснованные заявления. Если из каких-то мстительных побуждений интересующий девушку молодой человек хлестко скажет ей, что и смотреть-то на нее нельзя без тошноты, даже это может оказаться для задетой за живое, за самое живое «Я» девушки — флагом, поднятым над всей жизнью — всерьез и надолго.
Другой способ обрести в жизни определенность, найти точку опоры — это выбрать себе Путь. Прямой и светлый. Раз и навсегда. Желательно, чтобы по нему уже шагали многие люди, готовые поддержать и разъяснить, если что не так. Способ этот чем хорош: свои собственные усилия по поиску и проверке ответов на жизненные вопросы можно почти и не прилагать. Мудрые люди уже позаботились и о том, что тебе хочется спросить, и какие ответы найти. Все определенно. Жизнь — понятна и предсказуема.
Единственная проблема, чем дальше живешь, тем все чаще неоднозначность жизни заставляет — страшно сказать — сомневаться. Ну да ничего, это все искушения и испытания. Надо лишь сохранять нерушимую верность избранному Пути. А остальное — не моя головная боль. Кстати о головной боли. Если кто жизнью своей мой Путь ставит под сомнение, то его от греха надо — запретить. А еще лучше — наказать и запретить. Тогда и мне в моем Пути выйдет подтверждение.
Впрочем, вдумчивый читатель наверняка вспомнит вокруг себя куда менее одиозные, но тем не менее внутренне из той же области примеры: сосед, для которого «все фигня, кроме математики, потому что за математикой — будущее», девчонка, тратящая ночи в пьяном возбужденном полумраке дискобаров: «в жизни ничего нет, кроме удовольствий, так что напрягаться» — это ведь тоже вариант Пути, то есть окончательной ценности и Главного Учения, как его ни назови. А мама, живущая только и исключительно в своего ребенка — в Ребенка! — не нашла ли и она свой единственно верный Путь? А, наконец, целеустремленный молодой человек, преумножающий и преумножающий свое достояние, имеющий и имеющий и не ведающий вопроса «зачем?». Еще бы, деньги не обманут!
Много вокруг нас людей, нашедших себя в Главном Правиле Жизни, высшем свете, в служении своим (соратникам, родственникам, ученикам…), идущих, не моргая и не сворачивая по своему Пути. И кстати, если Путь этот не вредит окружающим (а возможно, еще и в чем-то полезен), то мы с Вами, наверное, будем совсем не против. Если людям так легче…
Есть и еще вариант утвердить для себя точку отсчета: быть тем, кем тебя считают.
Считают на работе ответственным и усердным молчуном — отлично! Это я и есть! Дома, говорите, я резкий и за словом в карман не лезу? Точно, это я! С девушками слегка мямля? Ну что ж, значит судьба такая.
Тут очень важно, чтобы разные окружения (коллеги, домочадцы, друзья, девушки) не пересекались — а то, того и гляди, пересекутся и роли-знания о себе. Этак и в ступор впасть недолго. Зато, в остальном, опять-таки напрягаться в поисках себя нет нужды: какой именно сейчас «Я», я узнаю, как и некогда в бурном подростковом возрасте — от окружающих. Мне лишь остается скопировать тот образ, который они уже создали-предвосхитили. А будут недовольны — сами виноваты. Не жизнь, а…
Ну, и что же делать? Если не клеить на себя ярлыки, не подклеиваться ярлычком на Самое Большое и Светлое и не работать зеркалом? Откуда знать, кто и какой этот «Я»?
И снова хочу обратиться к одному из обсуждений на занятии в клубе. Там вообще-то много чего интересного можно услышать, а по таким темам — особенно. Рассуждает Алексей:
— Совсем к людям не прислушиваться — это, наверное, не вполне правильно. Равно как только и делать, что смотреть и предугадывать, как они сейчас на тебя отреагируют. И то, и другое — большая нервотрепка. Обычно в жизни получается умнее: я к людям прислушиваюсь. Но больше всего — к тем, которых сам для этого выбрал. И это разные люди. Кстати, не всегда друзья. И если то, что я делаю, вызывает вопросы у многих из них — пора задуматься и мне. А если у этих, разных по стилю жизни и взглядам, но уважаемых мною людей что-то обычно вызывает одобрение: наверное, я делаю то, что надо.
Хорошо, Лёш, а как ты их — этих людей — выбираешь?
А! — тут Алексей улыбается, — я выбираю таких, в которых точно есть то, что бы я хотел видеть в себе и других людях. И в которых это очень выражено, своего рода эталон. Или которые обладают даром такой эталон выражать. Вот мама моего друга очень мудрый человек. Она редко возражает, но уж если возразит, значит и в самом деле стоит задуматься. Сам друг — исключительной порядочности. Если он где поморщится, на это и в самом деле стоит обратить внимание. А моя жена неимоверно чувствительна к фальши. Ну и так далее.
То есть, Лёш, ты как бы выбираешь себе зеркала, которые правильно и подчеркнуто отражают именно те качества, которые тебе в себе важны, и на эту обратную связь ориентируешься?
Можно сказать и так.
А на что ориентируются они, давая тебе обратную связь?
На себя и на меня.
То есть?
Они слышат, что я говорю, видят, что делаю, и выдают реакцию.
Понятно.
Дальше разговор пошел о том, что особенно важны и нужны если не враги, то хотя бы недоброжелатели — те, кому не нравится то, что ты делаешь, как ты живешь. Если, время от времени сравнивая свою жизнь с их высказываниями, ты вдруг поймешь, что на что-то не находишь честного и прямого ответа, самое время призадуматься.
А могут враги стать друзьями? И наоборот?
Могут: либо ты изменишь отношение к тому, что ты делаешь, либо они — жизнь-то меняется. И тогда враги могут стать друзьями. И наоборот.
Вот это последнее рассуждение мне особенно дорого. Потому что оно затрагивает, на мой взгляд, главное: окончательного «Я» не бывает. Более, того, стремление к такому «Я» попросту опасно.
Мы с вами не раз, должно быть, сталкивались с людьми, чье представление о себе жестко и определенно. С этакими идеологами собственного «Я». «Я так не могу!», «Это не для меня!», «Я этого не перенесу!», «Для меня это недопустимо» или еще лучше: «Я не могу изменить себе!!!». Наконец, существует непрошибаемое: «Просто я такой — и все». Вот так, ни больше, ни меньше.
Постепенно и постоянно, плавно и неуловимо наше «Я» меняется всю жизнь, и никакими заклинаниями о верности себе и своим принципам тут не поможешь. Да и не надо. Потому что нормальное развитие — спросите знакомого психолога — предусматривает кризисы роста, во время которых, среди прочего, изрядно меняются глубинные потребности человека, а вслед за ними — и обеспечивающие их убеждения. А там — и поведение. И если кто-то с титанической силой воли от изменений будет себя удерживать, то он в развитии — отстанет. Остановится.
И будет недоразвитый. А чтобы этого особенно заметно не было, начнет усиленно удерживать от изменений других. Так получаются догматики и фанатики.
Давайте успокоимся на том, что окончательного и бесповоротного собственного «Я» нам не найти. И с этим, как мне кажется, надо не просто смириться, этому надо радоваться. Потому что благодаря этому в нашу жизнь может приходить новое и просто разное. Ну и, опять-таки развитие — дело не последнее.
Однако это не повод на свое «Я» вообще не обращать внимания. Просто время от времени с ним приходится как бы знакомиться заново. И новые возможности — использовать. Так и живем.