Тема 13. ПРЕОДОЛЕВАЯ ЗАБЛУЖДЕНИЯ
В третьей главе было выдвинуто чисто философское предположение, что глубинной причиной ошибки является наличие такой действительности или измерения мира, как ничто, отсутствие чего-либо или кого-либо. В этом смысле ошибка естественна и связана с «попаданием» нашего суждения не в то, что есть (истинное суждение), а в то, чего нет (ошибочное суждение). На основе ошибки рождаются заблуждения, если она по тем или иным причинам не распознается в качестве таковой. Заблуждением можно назвать ситуацию неадекватного, ошибочного отношения к ошибке.[1] У такого неадекватного отношения имеются многообразные причины или основания. Практически все они имеют когнитивный (ментальный, связанный с мышлением) характер, поскольку проявляются в ходе формирования суждения, но корениться или отсылать они могут не только к психике индивида, но и к социальной психологии и поведению людей.
Можно выделить три главных типа заблуждений:
– ментальные или собственно когнитивные, связанные с нарушениями в мыслительных процессах;
– идентификационные, связанные с психологией идей и ошибками в самоидентификации;
– социокультурные, связанные с различными формами общественных заблуждений, сознательного обмана и мошенничества;
– заблуждения выбора и поведенческие заблуждения, связанные как с мышлением, так и с объективными обстоятельствами и контекстами; это и те заблуждения, которые возникают в процессе принятия решений и выработки стратегии и тактики действий.
Современная логика, психология и поведенческие науки обнаружили и описали множество типов заблуждений. Назовем главные из них.
Когнитивные заблуждения
Когнитивные заблуждения, или заблуждения разума связаны с нарушениями или сбоями в способах восприятия действительности или идеи.
Одной из наиболее распространенных причин в сбое при распознавании ошибки является ложное атрибутирование – ошибочное приписывание чего-либо кому- или чему-либо в качестве объяснения той или иной идеи, факта, поведения человека и т.д. (отсюда и понятие «атрибутирование» как отнесение, приписывание с целью объяснения). Так, например, нашу раздражительность мы можем (или склонны – в чем и состоит причина заблуждения) объяснять погодой, метеозависимостью и т.д. (а не, скажем, нашей невоспитанностью). В русском языке сущность теории атрибутирования хорошо иллюстрирует известная поговорка о плохом танцоре, которому всегда кое-что мешает. Такого рода «объяснения» подменяют вопрос о реальном смысле утверждения или причине факта рассказом о той или иной «истории», которая может существовать в наших мозгах как стереотип или объяснение причины заблуждения, порождающее сбои в восприятии и оценке событий, идей и объектов.
Атрибутирование двояко. Оно может быть связано с вынесением «объяснения» за пределы личности или с проблемами внутреннего мира человека. В первом случае называется какой-нибудь внешний фактор (погода, Бог послал, Бог не послал и т.д.), во втором – причины физического или психического характера субъекта атрибутирования (усталость, головная боль, плохое настроение и т.д.). Например, в случае какой-то неудачи, связанной с ошибочными действиями, человек – вместо того, чтобы анализировать и искать реальные причины случившегося – бывает склонен объяснять их плохим самочувствием, тем, что не выспался, был не в форме и т.д. (хотя причиной могут быть и эти факторы).
Заблуждения в восприятии или понимании одинаково относятся как к позитивным, так и негативным явлениям в нашей жизни. Если нам сопутствует успех, то мы часто склонны не к исследованию путей к нему, а связывать его со счастливым случаем, удачей и т.д. Если же это негативное явление, то при его объяснении мы таким же способом можем апеллировать к року, судьбе, а то и к сглазу. Слишком часто наши заблуждения являются данью нашей мощной тяги к самооправданию, которое превращает наши заблуждения во что-то привычное и вполне терпимое.
Сильно выраженные предубеждения на основе атрибутирования (особенно связанные с паранормальными верованиями) ведут к стойким стереотипам, порождающим аномалии в восприятиях или формированию суждений и оценок идей или событий до момента их возникновения, т.е. мы как бы заранее знаем ответ. Ясно, что такие заблуждения, их закрепление не ведет ни к истине, ни к настоящему творчеству или хорошо сделанной работе.
Другой вид заблуждения порождается так называемым когнитивным диссонансом.[2] Его суть состоит в соединении, во «встрече» и диссонансе двух или более разнокачественных информационных или эмоциональных процессов или знаний, которые в принципе являются несовпадающими, дисгармоничными и даже несовместимыми, т.е. диссонирующими между собой. Это может быть такое диссонирующее знание, которое внутренне противоречиво, включает в себя плохо согласующиеся между собой мировоззренческие установки, эмоции, верования и стереотипы. Мы можем столкнуться с фактами, которые требуют изменения наших моральных убеждений, но мы редко готовы к этому, в результате понимание фактов будет неадекватным. Вызываемый ими внутренний протест мешает нам разобраться в них, понять их суть и выработать к ним грамотное, рациональное отношение.
Традиционно сложной, диссонирующей является связь между знаниями, основанными на научных данных, и знаниями, основанными на вере в откровение или на ином другом непререкаемом священном источнике. Когнитивный диссонанс – широко распространенное явление. Все мы в той или иной мере подвержены его влиянию, особенно в практических вопросах: нравственности, политике, образе жизни и религиозных верованиях.
Не менее популярная форма заблуждения порождается своего рода эгоцентризмом или доминантами самовосприятия. Она хорошо выражена фразой «судить по себе». Подсознательно доминанта самовосприятия ошибочно предполагает, что у других людей в голове и в мотивах поведения все то же самое, что у нас. Поэтому понимание и оценка индивидом того или иного факта подсознательно распространяются и на всех остальных людей, что, разумеется, ложно по ряду причин. Особенно широко такого рода заблуждения бытуют в сфере человеческих отношений, в восприятии и оценке тех или иных культурных или общественных событий.
Специалисты в области когнитивной психологии указывают и на такой источник заблуждений, как сбои в наших эвристических ментальных программах.[3] Так, например, люди открыли для себя, что молоко из «деревенского домика» приятно на цвет, на запах и вкус. В этом их может убеждать и более высокая цена полюбившегося молока. Но как установили психологи, большинство покупателей будут субъективно считать, что и другие марки молока такой же стоимости будут такого же качества, поскольку срабатывает «открытие» покупателем истины о «соотношении цены и качества». Это значит, что эвристические способности человека могут подвести его, их сбой может вести к заблуждениям.
Заблуждения, связанные с психологией идей
Указанный в подзаголовке тип заблуждений является самым распространенным и незаметным. Незаметным он является лишь потому, что идеи, составляющие содержание наших убеждений, обычно обеспечивают нам более или менее успешное существование и потому не вызывают ни подозрений, ни желания выяснить их психологию и реальную роль в нашей жизни. Речь идет о незаметных, но важных вещах. Отчасти мы уже рассказывали о них. Дело в том, что для личностного роста и упорядочивания внутриличностных отношений (отношения человека к самому себе) исключительно значимым и вместе с тем достаточно трудным является выяснение связей между личностью, носительницей или обладателем идей, т.е. субъектом, и этими идеями, т.е. объектами нашего сознания. Это объекты особого рода: они внутри нас, точнее составляют содержание нашего внутреннего мира, мировоззрения, образованности, установок, жизненной позиции и т.д. Но в то же время они вне нашего глубинного личностного начала, вне нас как психофизических индивидуальностей. Это и понятно, поскольку, так или иначе, но большая их часть пришла к нам извне, из окружающей нас действительности, а другая часть наших идей связана с нашим отношением к ним и в этом смысле зависит от тех же ощущений, образов, мыслей или идей-пришельцев. Вторичный и привходящий характер идей, норм и убеждений человека оказывается очевидным уже из самого факта множественности убеждений, из факта эволюции мировоззрения, его способности меняться, прогрессировать или регрессировать.
В русском языке есть ряд устойчивых выражений, буквальный, чаще всего истинный психологический и жизненный смысл которых редко когда доходит до нашего разума: «идея захватила его», «он был весь во власти идей и чувств», «захватывающая идея, ощущение», «овладевшая человеком идея», «он был обуреваем идеями», «он был поглощен своими мыслями», «потрясающая идея» и т.д. Пожалуй, мы не принимаем их буквально, но не мешало бы делать этого. Все это говорит о том, что мы не всегда хозяева в нашем внутреннем мире (если я «обуреваем чувством», то я уже и не хозяин себе, и мир внутренний тоже не мой).
Теоретически, отношения между человеком и его идеями могут быть трех типов: (1) автоматические, механические и бессознательные или неосознаваемые; (2) рабские, зависимые и бесчеловечные; (3) свободные, осмысленные и гуманные. Но практически все мы склонны подсознательно отождествлять себя со своим мировоззрением: я как личность – это и есть мое мировоззрение.
В первом случае человек не задумывается о своих взглядах и своем сознании. Он просто живет, более или менее успешно отражая мир и реагируя на него. Автоматизм его реакций, поступков и суждений говорит о нерасчлененности, слитности идейного багажа человека с ним самим («рюкзак вместе с содержимым намертво прирос к спине»). Человек не смотрит на себя со стороны и мало контролирует, анализирует или осмысляет течение своих мыслей и своей жизни. Таковы отношения между личностью и ее воззрениями у большинства из нас. Они не лишают нас возможности оценивать наши идеи, но мы делаем это от случая к случаю, особенно в те моменты, когда эти идеи нас «подводят». Но привычку к систематическому контролю и самоотчету в своих мыслях и действиях имеют немногие. Однако уже на таком уровне отношений между человеком и идеями возможны разные типы заблуждений, потому что мы лишаем себя многих процедур рефлексии, скептичности и критичности.
Между тем, если убеждения человека или какая-то важная их часть становится для него слишком навязчивой, диктаторской и неоспоримой, то налицо второй тип отношений между взглядами человека и им самим. В этом случае человек как бы заболевает, инфицируется идеями и становится догматиком или фанатиком. Они просто замещают собой человеческое Я. Ну а если какие-то идеи становятся особенно навязчивыми, то не исключено, что начинается психическое расстройство, болезнь, названий у которой много: паранойя, мания величия или преследования и др.
По поведению фанатика или догматика легко понять, что его верования в буквальном смысле «поглотили» личность, подменили ее собой. В таких случаях очевидно, что хозяин положения не человек, а идеи, вселившиеся в его внутренний мир и хозяйничающие там, диктующие человеку буквально все: что говорить, что делать, как оценивать внешний мир, что считать хорошим, а что плохим и т.д. Личность превращается в раба того, что проникло, поселилось и живет в его сознании. Получается, что не человек живет с помощью своего мировоззрения, а убеждения живут им и пытаются захватить внутренние миры других людей с помощью этого человека. По крайней мере, психологически, фанатики и догматики все на одно лицо; различия в характере, в содержании их теорий мало что меняют в их поведении. Можно быть фанатиком науки или религии, зла или добра, догмы или скептицизма…
Способы избавления от этих «вирусов разума» (как назвал это явление Р. Докинс), вводящих нас в заблуждения, существуют, но они не абсолютны, поскольку человеку необходима постоянная критическая работа в отношении своего мировоззрения и установок. Наряду с терапией, нужна профилактика разума. Важную роль в ней играет оптимальная «дистанция свободы» между человеком как таковым и обитающими в его сознании идеями, так же как и с принципами и привычками его поведения.[4] Речь не идет о «безыдейной» и «беспринципной» жизни, но об осмысленной, самокритичной, учитывающий особенности как нашей психологии, так и психологии идей, о гармоничных и партнерских отношениях между индивидом и идеями, принципами его поведения.
Одним из возражений против отделения содержаний внутреннего мира от нас самих как живых существ, может быть указание на то, что, во-первых, мы обедняем нашу индивидуальность, «очищая» или «отслаивая» наши же идеи от нас самих. Во-вторых, как, если не с помощью идей и принципов, мы можем устанавливать наш приоритет по отношению к нашим же идеям, принципам и мировоззрению и быть при этом хозяевами самих себя и в своем доме (внутреннем мире)?
Ответ на этот вопрос не может быть рецептурным и простым. Вместе с тем, мы не можем не знать или не догадываться, что наша индивидуальность как разумного и свободного психоматериального существа имеет нечто более глубокое и фундаментальное, чем те идеи и образ жизни, которые во многом историчны, контекстуальны, даже случайны, т.е. вторичны и преходящи. Как бы ни трудно было очертить границы понятия «природа человека», мы не можем ввиду этой трудности отрицать ее реальность. Сам факт вторичности мировоззрения хорошо подтверждается многочисленными случаями перемены убеждений, эволюцией, динамикой самого мировоззрения одного и того же человека, изменением образа жизни и т.д.
Сказанное есть не только убеждение, а нечто большее, выходящее за рамки убеждений, поскольку предлагается нечто метамировоззренческое, сверхлогичное и метаидейное: здесь чисто житейски, прагматично, в целях самосохранения и безопасности Я заведомо изымает себя из области мировоззрения и возвращает себя самому себе, помещаясь при этом в центре и на некотором расстоянии от идей. Такая процедура, если и несет на себе черты убеждения, но обещает встроить в мышление и мировоззрение (что не одно и то же) принципы самоконтроля. Здесь Я останется только правильно мыслить, прислушиваясь к голосу мировоззрения и проверяя, соблюдает ли оно данные человеку обязательства. Вместе с тем, в сказанном минимум конкретных норм, т.е. оно не мелочно регламентирует поведение человека, но предлагает лишь определенные, по сути, внемировоззренческие процедуры самоконтроля, контроля своего мышления и своих убеждений. Иначе говоря, оно скорее процедурно и методологично, чем рецептурно, ригористично и догматично.
Отступим в сторону и подумаем, что такое это наше Я или наша индивидуальность. Если мы допустим, что наше Я – это не просто кантовское Я = Я как трансцендентальное единство восприятия (апперцепции), но нечто экзистенциальное, действительно существующее и переживающее себя как изначально жизненное единство, то тогда мы должны включить в него не только (1) интуиции и мышление Я относительно самого себя, (2) признаки его существования, но и (3) некоторые, по крайней мере, базовые потребности этого Я [5].
Каковы же эти базовые или экзистенциальные потребности, без которых наше Я не может существовать? Прежде всего это сама потребность жить, существовать. Я жизнелюбиво, хотя (к сожалению) нередко и забывает об этом. Оно хочет быть, существовать, присутствовать не только в себе, в мышлении, сознании и мире, но и во всем возможном и невозможном. Я живет, существует, оно – живое Я, действительность. Во-вторых – это его потребность в самосохранении как самоидентичности. Далее, это потребность в познании, подлинности и достоверности себя и мира. К числу базовых потребностей нельзя не отнести и буквально жажду нашим, даже еще не «вылупившимся» из детства Я истины, справедливости, блага, красоты, свободы, деятельности, общения.
Что еще нужно нашему Я? Практически все. Но особенно любви, секса, репродуктивности, дружбы, заботы, радости, участия, благодарности, а также того, в чем изначально нуждается его плоть, его воплощение в виде здорового физико-химико-био-психического существа и – опять-таки здорового – социокультурного существа.
Все это вновь и вновь говорит нам о необходимости вырабатывать и культивировать простую жизнесохраняющую установку на ценностный и экзистенциальный приоритет человека по отношению к своему мировоззрению, всему содержанию внутреннего мира. Какой бы прекрасной и умной ни была идея, человек всегда ценнее и значимее.
Таким образом, неадекватные внутренние психологические отношения и ошибки в самоидентификации (определении или опознании себя самим собой) ведут к широкому спектру заблуждений. Более того, они могут быть источником ложно прожитой или несчастной жизни, вести к жизненному вакууму, к фрустрации,[6] психологическому кризису или кризису разума. Именно поэтому источникам такого рода негативных феноменов, возможным способам их распознавания и преодоления было уделено так много внимания.
Конечно, сказанное о психологии идей и адекватном выстраивании отношений между ними и индивидом может показаться слишком сложным или даже надуманным и ненужным в нашей повседневной жизни. И это легко объяснить особенностями российского менталитета, далеко отстающего от жизни, еще не сформировавшегося и труднее всего осваивающего ценности личного достоинства, свободы и ответственности. Но происходящее вокруг нас все настойчивее заставляет нас обращаться к этим ценностям, укреплять их, в том числе и на путях здорового самоанализа, способствующего освобождению от различных психологических заблуждений.
Социально-психологические заблуждения
На такого рода общественные заблуждения и предрассудки обратили внимание уже древние греки. Они хорошо видели разницу между мнением и достоверным знанием. Английский философ Ф. Бэкон дал одну из первых классификаций общественных заблуждений, которые он назвал призраками или идолами и указал на причины их возникновения.[7]
Сегодня на основе психологических и социологических исследований этот список научно обоснованных и экспериментально подтвержденных заблуждений существенно расширился. Вот их краткий перечень, почерпнутый все из той же английской версии Википедии:
- заблуждение «актер-наблюдатель»; оно состоит в склонности так объяснять другим поведение индивидов, чтобы преувеличить значение личностных факторов и преуменьшить влияние ситуации (обстоятельств) на их поведение; либо, напротив, в том, что при объяснении своего поведения преувеличивается фактор ситуации и преуменьшается влияние их собственного личностно фактора;
- эффект Форера (известный также как эффект Барнума, или эффект субъективного подтверждения); возможность создавать якобы специально предназначенные для особых типов людей тщательно выверенные характеристики, оценки или рекомендации, с которыми сами эти люди будут охотно соглашаться и применять к себе, но которые фактически слишком неопределенны и широки (и этим объясняется этот эффект); таковы, в частности, вполне «однозначные» гороскопы, составляемые специально, скажем, для «весов», которых в мире сотни миллионов, и которые находятся в самых разных обстоятельствах;
- эгоцентристское предубеждение; оно срабатывает тогда, когда люди претендуют на бóльшую роль в достижении коллективных результатов, чем это могут фиксировать сторонние объективные наблюдатели;
- эффект ошибочного консенсуса (общего, чаще всего неформального согласия сторон), т.е. склонность людей преувеличивать степень согласия с человеком других участников консенсуса;
- ошибка атрибутирования (приписывания); это тенденция людей преувеличивать значение личностного фактора для объяснения поведения, наблюдаемого в других людях и в то же время преуменьшать роль и влияние ситуации на их поведение;
- эффект ореола (сияния); склонность переносить положительные или отрицательные черты с одной стороны личности на другую при их восприятии человеком; иначе этот эффект называют психологически притягательным стереотипом; против этого заблуждения работает поговорка «по одёжке встречают, по уму провожают» (если же этого не происходит, то значит имеет место эффект ореола);
- иллюзия ассиметричного понимания: люди оценивают свое знание как адекватное и тем самым впадают в заблуждение, поскольку знание и его оценка – разные, не совпадающие между собой вещи;
- иллюзия прозрачности (транспарентности); человек склонен преувеличивать способность других понимать его, и сам он преувеличивает свою способность понимать других;
- заблуждение «свой человек»; склонность людей отдавать предпочтение или относиться с бóльшим доверием и позитивностью к людям, воспринимаемым в качестве членов «своей» группы, круга и т.п.;
- заблуждение относительно разнообразия; люди проявляют склонность считать людей «своей» группы более разнообразными, «индивидуализированными», чем те, кто не входит в их круг; все «другие» – на одно лицо;
- иллюзия «розовых очков»; люди имеют склонность верить, что мир прекрасен и поэтому каждый имеет то, что заслуживает (т.е. несчастные в чем-то «сами виноваты», а самим им непременно воздастся за все беды, страдания и т.д.);
- иллюзия «черных очков»; люди имеют склонность верить, что мир ужасен и поэтому все имеют то, чего не заслуживают (т.е. добрые страдают, а злодеи благоденствуют и т.д.);
- ошибочный перенос (проектирование); заблуждение, состоящее в том, что люди бессознательно полагают, что другие разделяют их взгляды, вкусы, предпочтения и верования;
- заблуждение, связанное с бессознательной тенденцией к самоутешению и самооправданию; оно выражается, в частности, в том, что человек склонен оценивать двусмысленную информацию в свою пользу, например, заявлять о большей своей ответственности и вкладе в успешное дело, чем в случае провала в работе;
Существует и множество других заблуждений на почве ошибочных восприятий и оценок человеческих межличностных или социальных отношений, поэтому все они носят характер социальных заблуждений.
Еще одним из источников заблуждений являются различные ошибки памяти. Но поскольку это проблема связана со специальными разделами психологии, то я ограничусь лишь общей рекомендацией: необходимо тренировать память и проверять ее эффективность давно разработанными методами и тестами.
Гораздо большее значение для нас имеют заблуждения, проявляющиеся в процессе принятия решений или в других действиях, особенно при восприятии информации, в деловых переговорах и в научном познании.
Среди них много как банальных, обыкновенных, так и мало изученных. К первым можно отнести нашу склонность верить тому, чему верят многие другие. По мнению некоторых ученых эта тенденция обусловлена особым феноменом, называемым «коллективное бессознательное», которое было доминантой во времена становления человеческого рода, когда коллектив имел полную власть над индивидом, в том числе и над его психикой. Рудименты такого сознания мы сохранили до сего дня.
Другие заблуждения этого типа нуждаются в более подробном рассмотрении.
